Уэйк, Нэнси

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Нэнси Грейс Августа Уэйк»)
Перейти к: навигация, поиск
Нэнси Грейс Августа Уэйк
англ. Nancy Grace Augusta Wake

Нэнси Уэйк в 1945 году
Прозвище

Белая Мышь нем. Weiße Maus
(дано гестапо во Франции)

Псевдоним

Heléne, Andrée, Witch

Дата рождения

30 августа 1912(1912-08-30)

Место рождения

Веллингтон, Новая Зеландия

Дата смерти

7 августа 2011(2011-08-07) (98 лет)

Место смерти

Лондон, Англия

Принадлежность

Великобритания Великобритания
Франция Франция

Годы службы

1940-1957

Звание

Капитан

Награды и премии
Великобритания, Содружество наций, Австралия и Новая Зеландия

Badge In Gold

Франция
Соединенные Штаты Америки
с бронзовой пальмовой ветвью

Нэнси Грейс Августа Уэйк (англ. Nancy Grace Augusta Wake; 30 августа 1912, Веллингтон — 7 августа 2011, Лондон), известная также по своему прозвищу «белая мышь» (англ. white mouse), — британский агент во Французском сопротивлении, действовавшая во второй половине Второй мировой войны. Уэйк была одной из ведущих фигур в маки, наиболее крупном из французских движений вооружённого Сопротивления.



Биография

Нэнси Уэйк родилась в 1912 году в Веллингтоне (Новая Зеландия). Была младшим ребёнком из шести детей. В 1914 году, когда ей было два года, её семья переехала жить в Сидней (Австралия). Вскоре её отец, Карлос Уэйк, бросил семью и вернулся в Новую Зеландию, оставив её мать, Эллу Уэйк (1874—1968), с шестью детьми на руках. Нэнси посещала среднюю школу Северного Сиднея для девушек, но убежала из дома в возрасте 16 лет и работала медсестрой. Затем, воспользовавшись наследством в 200 фунтов стерлингов от своей тёти, она отправилась в Нью-Йорк и затем в Лондон, где работала в качестве журналиста, самостоятельно обучившись. В 1930-е годы работала в Париже. Позже работала репортёром сети европейских газет Hearst Corporation, принадлежащей Уильяму Рэндольфу Херсту. Она была свидетельницей начала правления Гитлера, роста национал-социалистического движения и насилия в отношении евреев, цыган, негров и протестующих на улицах Парижа и Вены.

В 1937 году она познакомилась с богатым французским промышленником Анри Эдмондом Фокко (1898—1943), за которого вышла замуж 30 ноября 1939 года и жила с ним в Марселе до того момента, когда германская армия вторглась в город. После падения Франции в 1940 году Уэйк начала деятельность в качестве связующего звена во французском Сопротивлении, позже присоединившись к подпольной сети капитана Ян Гарроу. Из-за её способностей избегать поимки гестапо дало ей кодовое имя «Белая мышь»; Сопротивление было очень осторожным в вопросах, связанных с её заданиями, её жизнь находилась в постоянной опасности. В 1943 году она была самым разыскиваемым гестапо человеком, за её голову была назначена цена в 5 миллионов франков.

После раскрытия сети в декабре 1943 года Уэйк оставила Марсель и рассталась со своим мужем. После войны она узнала о его смерти: 16 октября 1943 года, после отказа раскрыть её местонахождение, он был подвергнут пыткам и казнён гестаповцами. Уэйк была взята в плен в Тулузе, но освобождена через четыре дня. После шести попыток ей удалось попасть через Пиренеи в Испанию. Из Испании она переехала в Англию и присоединилась к Управлению специальных операций и в ночь с 29 на 30 апреля 1944 года вернулась во Францию, в Оверни (приземлившись на парашюте с самолёта), и начала деятельность в качестве связующего звена между местными группами вооружённого сопротивления и Лондоном. В её обязанности входило распределение сбрасываемого партизанам вооружения и контроль над финансами отряда. Также она принимала участие в боевых операциях группы, атаках на немецкие гарнизоны и местные отделения гестапо в Монлюсоне.

Уэйк принимала большое участие в вербовке новых членов движения Сопротивления. Товарищи по оружию ценили боевой дух Нэнси, которая зарекомендовала себя как отличный солдат: однажды она убила стоявшего на карауле немецкого часового голыми руками, перебив ему гортань с помощью специального приёма, чтобы он не успел поднять тревогу во время нападения маки на гарнизон немецких войск.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3136 дней] Также известен случай, когда одна из девушек отряда была изобличена как немецкая шпионка; её было решено застрелить, но ни у кого не хватало на это мужества, — тогда Нэнси взяла пистолет и сделала это самостоятельно без каких-либо эмоций.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3136 дней]

После войны она была награждена медалью Георга, американской медалью Свободы, медалью французского Сопротивления и трижды — французским Военным крестом, а впоследствии — ещё множеством наград различных государств. После войны она работала в департаменте разведки британского министерства авиации при посольствах в Париже и Праге.

В 1949 году вернулась в Австралию и попыталась сделать там политическую карьеру, но безуспешно, и в 1951 году вернулась в Англию, работала в должности офицера разведки при штабе ВВС. В 1957 году вышла замуж за офицера ВВС Джона Форварда и вышла в отставку. В начале 1960-х годов пара переехала в Австралию, где Уэйк снова пыталась заняться политикой и снова безуспешно.

В 1985 году опубликовала автобиографию «Белая мышь», ставшую бестселлером. Её муж скончался после 40 лет совместной жизни в 1997 году. Детей в браке не было. В 2001 году покинула Австралию в последний раз и вернулась в Англию, проживала в отеле. Умерла 7 августа 2011 года в возрасте 98 лет.

Источники

  • Braddon, Russell. Nancy Wake: The Story of a Very Brave Woman, Quality Book Club, Cassell & Co. Ltd:London, 1956.
  • Braddon, Russell. Nancy Wake, Pan Books, London; Sydney, 1958.
  • Braddon, Russell. Woman in Arms: The Story of Nancy Wake, Collins, London, 1963.
  • Dennis, Peter (1995), The Oxford Companion to Australian Military History, Oxford: Oxford University Press, ISBN 0195532279 
  • FitzSimons, Peter. Nancy Wake: A Biography of Our Greatest War Heroine, HarperCollins, Pymble, New South Wales, 2002,ISBN 0-00-714401-6.
  • Wake, Nancy. Autobiography of the Woman the Gestapo Called the White Mouse, Macmillan: South Melbourne, 1985, ISBN 0-7251-0755-3.
  • [www.rte.ie/radio1/doconone/curious-ear-doconone-nancy-wake.html RTE 1 radio documentary, «Nancy Wake and Harry Potter», first broadcast 9-Aug-2011]
  • «Son and heir in Labor stronghold», Sydney Morning Herald, 12 October 2006 [www.smh.com.au/news/obituaries/son-and-heir-in-labor-stronghold/2006/10/11/1160246193075.html]
  • «Finally, Nancy gets her gong», Sydney Morning Herald, 3 March 2004 [www.smh.com.au/articles/2004/03/03/1078191357342.html?from=storyrhs]
  • «Her only regret: not killing more Nazis», Capital Times, Wellington, 2 June 2010 [www.capitaltimes.co.nz/article/3093/HeronlyregretnotkillingmoreNazis.html]
  • «White Mouse war legend back where she started», The Dominion Post, Wellington, 4 June 2010 [www.stuff.co.nz/national/3774823/White-Mouse-war-legend-back-where-she-started]

Напишите отзыв о статье "Уэйк, Нэнси"

Отрывок, характеризующий Уэйк, Нэнси

Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.