Нэнси Дрю

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Нэнси Дрю (серия книг)»)
Перейти к: навигация, поиск
Необходимо проверить качество перевода и привести статью в соответствие со стилистическими правилами Википедии.
Вы можете помочь улучшить эту статью, исправив в ней ошибки.
Оригинал на английском языке — Nancy Drew.
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Дрю.
Сюда перенаправляется запрос «Нэнси Дрю (серия книг)». На эту тему нужна отдельная статья.
Нэнси Дрю
Nancy Drew

Логотип игр серии «Нэнси Дрю»
Игровая серия

Нэнси Дрю

Первое
появление

1930 год

Идея

«Кэролайн Кин»

Художник

Джордж Хэнисон

Озвучивание

Евгения Камышева (русский) Наталья Ионова (4 игры) Лани Минелла (оригинал)

Живое исполнение

Бонита Гренвилл

Дополнительная информация
Возраст

18 лет

Место рождения

Ривер Хайтс, США

Родственники

Отец - Карсон Дрю
Мать - Кейт Дрю
Тётя - Элоиза Дрю

Род занятий

Детектив

Книжная серия

Нэнси Дрю

Нэнси Дрю (англ. Nancy Drew) — литературный и киноперсонаж, девушка-детектив, известная во многих странах мира.

Была создана Эдвардом Стратемаэром, основателем книжного издательства «Синдикат Стратемаэра». Нэнси Дрю впервые появилась в книге «Тайна старых часов», опубликованной в 1930 году. Книги были написаны рядом авторов и выпущены под коллективным псевдонимом «Кэролайн Kин»[1]. За десятилетия Нэнси эволюционировала в ответ на изменения в американской культуре и вкусах. Начиная с 1959 года все книги были исправлены в значительной степени, чтобы исключить расистские стереотипы[2]. Изменения имели спорный успех.[3][4] Многие ученые считают, что в процессе пересмотра оригинальный характер героини был изменен на менее уверенный и более женственный[5].

В 1980-х была создана новая серия — The Nancy Drew Files, в которой появилась старшая и более опытная Нэнси, а также романтические сюжеты.[6] В 2004 году оригинальная серия «Nancy Drew Mystery Stories», начатая в 1930 году, была закончена и запущена новая — «Girl Detective», с обновленной версией персонажа, которая управляет гибридным электрокаром и пользуется сотовым телефоном. Изображения героини также развивались с течением времени, чтобы показать Нэнси Дрю в современной для читателей обстановке.[7] Популярность Нэнси Дрю не угасает: было продано более 80 миллионов копий книг[8], которые были переведены более чем на 45 языков мира. По мотивам книг о Нэнси Дрю было снято пять фильмов, два телесериала, выпущено более 30 компьютерных игр; её изображение было использовано на разнообразных товарах, продаваемых во всём мире.

Об оказанном на них влиянии образа Нэнси Дрю говорили такие видные женщины, как члены Верховного суда США Сандра Дей O’Коннор[9] и Соня Сотомайор, Государственный секретарь США Хиллари Клинтон[10] и бывшая Первая леди Лора Буш[11]. Феминистские литературоведы проанализировали привлекательность персонажа, споря о том, является ли Нэнси Дрю таинственным героем, выражением исполнения желаний[12] или воплощением противоречивых представлений о женственности.[13]





Личность

Нэнси Дрю — вымышленный 18-летний детектив-любитель. Она живёт в вымышленном городке Ривер Хайтс[14] со своим отцом, адвокатом Карсоном Дрю, и экономкой Ханной Груин.[15] Мать Нэнси умерла, когда ей было 3. Нэнси проводит частные расследования, некоторые из которых были неудачными, а некоторые начинаются с дел, которые вёл её отец. Две ближайшие подруги Нэнси, Бесс Maрвин и Джесс Фейн, часто помогают ей в разгадывании тайн. Также Нэнси помогает её парень — Нед Никерсон, студент колледжа Эмерсон.

Нэнси часто описывалась как супер девочка: по словам Бобби Энн Мейсон, она — «как безупречная и сдержанная Мисс Америка в путешествии. Она столь же прохладна, как Мата Хари и столь сладка, как Бетти Крокер»[16]. Нэнси богата, привлекательна и удивительно талантлива.

В шестнадцать лет она изучала психологию в школе, и была знакома с силой внушения и объединения. Нэнси была прекрасным художником, говорила по-французски и часто управляла моторными катерами. Она была опытным водителем, который в свои шестнадцать имел навыки заезда в гараж. Она была одарённым стрелком, превосходным пловцом, опытным гребцом, швеей, хорошим поваром и прекрасным игроком в бридж. Нэнси блестяще играла в теннис и гольф и скакала как ковбой. Нэнси танцевала подобно Джинджер Роджерс и могла оказывать первую помощь подобно братьям Майо.

— [17]

Нэнси никогда не ощущает недостаток в деньгах и в следующих сериях часто путешествует в далекие страны, как например, в Найроби в Тайне Сапфира Паука (1968 год), Австрию в Пленном Свидетеле (1981 год), Японию в Бежавшей Невесте (1994 год) и Коста-Рику в Скандале Алой Ары (2004 год). Нэнси также может свободно путешествовать по Соединенным Штатам в своем автомобиле, который в большинстве книг описывается как голубая легковая машина с откидным верхом.[18] Несмотря на проблемы и расходы, Нэнси никогда не принимала денежную помощь.[19]

Создание персонажа

Нэнси Дрю была создана Эдвардом Стратемаэром[en], основателем Синдиката Стратемаэра[en]. Стратемаэр был также создателем серии «Братьев Харди» в 1926 году (хотя первые выпуски не были изданы до 1927 года). Серии были очень успешными, и он решил создать подобные для девочек с главной героиней девочкой детективом-любителем. Пока Стратемаэр полагал, что место женщины в доме, он знал[20], что книги о братьях Харди были популярны среди читателей девочек и хотел заработать на интересе девочек к детективам с сильным женским персонажем.[21]

Стратемаэр послал черновики в издательство Grosset & Dunlap[en], издававшее серию книг «Братья Харди». Он озаглавил их Stella Strong Stories (с англ. — «Сильные истории Стеллы») добавив, что их можно переименовать как Истории Дианы Дрю, Истории Дианы Дер, Истории Нэн Нельсон, Истории Нэн Дрю или Истории Хелен Хейл[22]. Редакторы Grosset & Dunlap предпочли «Нэн Дрю», но решили удлинить «Нэн» до «Нэнси»[23]. Тогда Стратемаэр начал писать наброски сюжета и нанял Mildred Benson[en] в роли «литературного негра», написавшую первые книги серии под псевдонимом Кэролайн Кин[24]. Последующие книги были написаны рядом различных авторов под этим же псевдонимом.

Первые четыре книги были изданы в 1930 году и имели непосредственный успех. Точные показатели продаж были неизвестны до 1979 года, но указание на популярность книг можно увидеть в письме, которое Лаура Харрис, редактор Grosset & Dunlap, написала Синдикату в 1931 году: «можете ли вы предоставить нам рукопись как можно скорее, и не позднее, чем 10 июля? Там будут вынесены только три или четыре книги, и Нэнси Дрю — одна из самых важных». 6000 копий, заказанных торговой сетью Macy’s на рождественский сезон 1933 года, были распроданы за несколько дней[25]. В 1934 году журнал Fortune восхвалял Синдикат, отметив Нэнси Дрю особым вниманием и назвав большим успехом и бестселлером[26].

«Литературные рабы»

Книги о Нэнси Дрю были написаны различными авторами — «литературными неграми», все под псевдонимом Кэролайн Kин.[27] Как правило, писатели подписывали контракт с Синдикатом, который иногда истолковывался, как требование к авторам подписать отказ от всех прав на авторство или будущие гонорары.[28] Контракт постановлял, что авторы не могли использовать свои псевдонимы Синдиката независимо от Синдиката.[29] Вначале Синдикат выплачивал писателям сумму в $125, «что, грубо говоря, эквивалентно двухмесячной заработной плате типичного газетного репортера того времени».[30]

Во времена Великой Депрессии этот денежный сбор был понижен до $100 и в конечном счёте до $75.[31] Все авторские гонорары шли Синдикату, и вся корреспонденция с издателем управлялась через офис Синдиката. Синдикат смог заручиться поддержкой библиотек в сокрытии имён писателей; когда Уолтер Кёриг, написавший тома с 8 по 10 из оригинальной Nancy Drew Mystery Stories, попытался заявить о своих правах Библиотеке Конгресса в 1933 году, Синдикат поручил библиотеке не раскрывать имена любых авторов Нэнси Дрю. Это был ход, которому Библиотека Конгресса подчинилась.[32]

Процесс создания книг о Нэнси Дрю состоял из создания детально проработанного сюжета, написания и редактирования рукописи. Эдвард Стратемаэр и его дочери Гарриет Адамс и Эдна Стратемаэр Скваэр написали большинство очерков для оригинальной серии Нэнси Дрю до 1979 года. Очерк к тому № 30, Ключ Бархатной Маски (1953 год), был написан Эндрю Свенсоном. Обычно, другие авторы писали рукописи. Большинство ранних книг написала Милдред Вирт Бенсон.[33] Другие написали Уолтер Кериг, Джордж Воллер, Маргарет Шерф, Вильгемина Ранкин, Альма Сасс, Чарльз Стронг, Айрис Винтон[34] и Патрисия Долл. Эдвард Стратемаэр редактировал первые три книги, Гарриет Адамс редактировала последующие до самой своей смерти в 1982 году. В 1959 году более ранние выпуски были исправлены, в значительной степени Адамсом.[35] С конца 1950-х до своей смерти в 1982 году, Гарриет Адамс непосредственно написала рукописи для большинства из книг[36].

После смерти Aдамс производство серии было под контролем Нэнси Aксельрад (которая также написала несколько книг). Права на персонажа продали в 1984 году, вместе с Синдикатом Стратемаэра непосредственно Simon and Schuster. Упаковщик книг Mega-Books впоследствии нанимал авторов для написания основной серии «Нэнси Дрю» и новой серии — Nancy Drew Files.[37]

Юридические споры

В 1980 году Гарриет Адамс поменяла издателя на Simon and Schuster, поскольку была недовольна отсутствием творческого контроля в Grosset & Dunlap и отсутствием рекламы для 50-летия «Братьев Харди» в 1977 году. Grosset & Dunlap подала иск против Синдиката и новых издателей, Simon and Schuster, ссылаясь на «нарушение договора, нарушение авторских прав и недобросовестную конкуренцию».[38]

Адамс представила встречный иск, утверждая, что дело было в плохом вкусе и легкомыслии, и что, как автор серии «Нэнси Дрю», она сохранила за собой право на свою работу. Хотя Адамс написала большинство книг после 1953 года и редактировала другие, она утверждала, что является автором всех ранних произведений. Фактически, она переписала старые издания и не была их оригинальным автором. Когда Милдред Бенсон была вызвана для дачи показаний о своей работе для Синдиката, роль Бенсона в написании рукописей ранних книг была обнаружена в суде с обширной документацией, противоречащей претензиям Адамс на авторство. Суд постановил, что Grosset & Dunlap имеет права на издание оригинальной серии, так как они были в печати в 1980 году, но не владели правами на персонажа или торговыми марками. К тому же, любые новые издатели, выбранные Адамс, имели полное право печатать новые заглавия.[39]

Эволюция персонажа

Персонаж Нэнси Дрю прошёл через многие изменения за эти годы. Серия The Nancy Drew Mystery была исправлена, начиная с 1959 года; многие комментаторы утверждают, что персонаж Нэнси значительно изменился по сравнению с оригинальной Нэнси 1930-х и 1940-х.[~ 1] Комментаторы также часто видят различия с Нэнси Дрю из оригинальных серий, The Nancy Drew Files и серии Girl Detective.[~ 2] Тем не менее, некоторые комментаторы не находят существенной разницы между различными изменениями Нэнси Дрю, находя её просто хорошим примером для подражания для девочек и мальчиков.[~ 3] Несмотря на изменения, «что не изменилось, однако, это базовые ценности, её цели, её смирение и её волшебный дар, наличие как минимум девяти жизней. В течение более шести десятилетий её сущность осталась нетронутой».[40] Нэнси — «королева подростковых детективов», которая предлагает девушкам читателям нечто большее, чем полное приключений путешествие: она дает им что-то оригинальное. Конвенция гласит, что девушки пассивны, почтительны и эмоциональны, но с невероятной энергией Нэнси сгибает конвенции и открывает фантазии о силе каждой девочки.[41]

Другие комментаторы видят Нэнси как «парадокс — может быть, поэтому феминистки могут восхвалять её как икону, формирующую „власть девушек“, а консерваторы могут любить её за хорошо выделенные ценности среднего класса».[42]

1930—1959-е

Нэнси Дрю изображается, как независимая 16-летняя девушка, которая уже завершила высшее школьное образование (16 был минимальным возрастом для выпуска в то время). Очевидно, что она богата, поскольку ведёт активную общественную жизнь, помогает другим и следует графику, а также занимается легкой атлетикой и искусством, но никогда не показывается, как она зарабатывает на жизнь или приобретает профессиональные навыки. На Нэнси также не влияет Великая Депрессия, хотя многие персонажи в её ранних делах нуждаются в помощи, поскольку они бедные — до Второй мировой войны. Нэнси живёт со своим отцом, адвокатом Карсоном Дрю и экономкой Анной Груен. Некоторые критики предпочитают Нэнси этих выпусков, в значительной степени написанных Милдред Бенсон. Бенсон приписывают «[дыхание] … смелый дух в образе Нэнси».[43] Иногда утверждают, что оригинальная Нэнси Дрю «очень похожа на [Бенсон] саму в себе, компетентную и полностью независимую, совсем не похожую на шаблонного персонажа, которого наметил [Эдвард] Стратемаэр».[44]

Эта оригинальная Нэнси часто откровенна и авторитетна, да так, что Эдвард Стратемаэр сказал Бенсон, что персонаж был «слишком обратен, и никогда не будет хорошо принят».[45][~ 4] Редакторы в Grosset & Dunlap не согласились,[46] но Бенсон также столкнулась с критикой от её следующего редактора Стратемаэр Синдиката, Гарриет Адамс, которая чувствовала, что Бенсон должна сделать характер Нэнси более «отзывчивым, добрым и привлекательным». Адамс неоднократно просила Бенсон, по словам Бенсон, «сделать сыщика менее смелым… „Нэнси сказала“ стало „Нэнси сказала сладко“, „сказала она ласково“ и тому подобное, все рассчитано на создание менее абразивного, более заботливого типа персонажа».[47] Многие читатели и комментаторы, однако, восхищаются этим оригинальным откровенным характером Нэнси.[48]

Видный критик персонажа, по крайней мере, Нэнси из ранних историй о Нэнси Дрю,[~ 5] автор детективного романа Бобби Енн Мейсон. Мейсон утверждает, что Нэнси обязана своей популярностью в значительной степени «привлекательности её высококлассного преимущества»[49] Мейсон также критикует серию за расизм и классизм,[50] утверждая, что Нэнси — защитник высшего класса белых англосаксонских протестантов «блекнущей аристократии, которой угрожают беспокойные низы».[51] Мейсон также утверждает, что "наиболее привлекательными элементами этих книг о приключениях отважной девушки сыщика являются (втайне) такого рода: чай и пирожные, романтическая обстановка, поедание пищи в странных местах (никогда в Howard Johnson’s), перекусы, которые обновляют, старомодные пикники в лесу, драгоценные камни и реликвии… Слово изящная является подрывным утверждением в феминизированной вселенной.[52]

На дне, сообщает Мейсон, Нэнси Дрю является такой девушкой, которая умеет быть «идеальной», потому что она «свободная, белая, и ей шестнадцать»[16] и чьи «истории, кажется, удовлетворяют два стандарта — приключения и домашнюю жизнь. Но приключения — это надстройка, а домашняя жизнь — основа».[52]

Другие утверждают, что «Нэнси, несмотря на её традиционно женские атрибуты, такие как симпатичная внешность, разнообразие одежды для всех общественных мероприятий, а также осознание рациональной организации, часто хвалят за её, казалось бы, мужские черты … она лучше всего работает независимо, имеет свободу и деньги, чтобы делать то, что ей нравится, кажется, она живёт для решения тайн, а не для участия в семейной жизни».[53]

1959—1979-е

Начиная с 1959 года по настоянию издателей Grosset & Dunlap, книги о Нэнси Дрю были исправлены, чтобы сделать книги более современными и исключить расистские стереотипы.[54] Хотя Гарриет Адамс считала эти изменения ненужными, она курировала полную ревизию серии, а также написание новых томов в соответствии с новыми руководящими принципами, изложенными Grosset & Dunlap.[2] Серии не столько исключили расовые стереотипы, сколько исключили не белых персонажей в целом.[4] Например, в оригинальной версии «Тайне скрытого окна» (1956 год), Нэнси посещает друзей на юге, чья афро-американская слуга, «милая старая Бойла … подаёт спинок, сладкий картофель, кукурузный пудинг, горячее печенье и клубничное песочное печенье».[55] Хозяйка дома ждет, пока Бойла не выйдет из комнаты, а затем говорит Нэнси: «Я пытаюсь сделать вещи проще для Бойлы, но она настаивает на приготовления и подачи всего по-старому. Должна, однако, признаться, что я люблю это».[56] В исправленной версии (1975) Бойла становится Анной, «пухлой, улыбающейся экономкой».[57]

Другие изменения были относительно незначительными. Возраст Нэнси был изменён с 16 до 18 лет, было сказано, что её мать умерла, когда Нэнси было три, а не десять, и прочее.[43] Экономка Ханна Груен, которая в ранних историях была больше прислугой, стала теперь фактически приёмной матерью для Нэнси.[58]

Многие утверждают, что сама Нэнси также значительно изменилась: «Персонаж Нэнси Дрю также пережил драматичное изменение: решительное горе разбавило её личность, заставляя её потерять её характерную независимость», делая Нэнси Дрю более понятливой, обусловленной, и сдержанной.[5] Книги были также сокращены с 25 до 20 глав, ускоряя темп повествования. Некоторые комментаторы менее озабочены в отношении попытки ликвидации расовых стереотипов в этих книгах, чем о более изменчивом стиле письма:

Изменения сократили книги и упустили много предрассудков и стереотипов из первоначального объёма текста. Они также ускорили темп повествования. Оригиналы действительно развивают историю, а места действия и персонажи гораздо более подробны, чем в исправленных текстах. Поэтому, большинство коллекционеров, которые выросли на оригинальных книгах не смогут иметь у себя исправленные!

— [43]

Другие критики видят в Нэнси 1950-х, 1960-х, и 1970-х годов, как улучшение с одной стороны, и шаг назад с другой: «В этих новых изданиях, многие детали были изменены… и большинство из более откровенных элементов расизма были удалены. В часто забываемых изменениях, однако, девчонка-сорванец также была смягчена».[59]

Нэнси стала гораздо больше уважительной к влиятельным мужчинам в 1950-х, 1960-х и 1970-х, в результате чего некоторые утверждают, что исправленная Нэнси просто стала слишком приятной: "В её новом воплощении Нэнси была выровнена, гомогенизирована… в исправленных книгах Нэнси оптимистична, мирится с все более защищающим её отцом; когда его спросили, ходит ли она в церковь[~ 6], он ответил: «Так часто, как я могу… Нэнси учится держать язык за зубами; она не пререкается немыми полицейскими как раньше».[60]

1980—2003-е

После смерти Гарриет Адамса в 1982 году, её протеже, Нэнси Aкселрад, курировала производство книг о Нэнси Дрю незадолго до того, как Синдикат Стратемаэра был продан Simon and Schuster. Simon and Schuster обратилась к книжному упаковщику Mega-Books за новыми писателями.[37] В результате, книги и характер Нэнси начинали меняться, хотя существуют разногласия о характере этих изменений. Некоторые утверждают, что характер Нэнси становится «более похож на оригинальную героиню Милдред Вирт Бенсон, чем любая [версия] с 1956 года».[61] Другие критикуют серию за растущие включения романтики и «разбавление прe-феминистской энергичности».[62] Например, том 78 в серии «Обновление о преступности» (1992 год) начинается с того, что Нэнси задается вопросом, выделенным курсивом, «Могу ли я быть влюблённой в Неда Никерсона?»[63] Нэнси начинает встречаться с другими молодыми людьми и признает сексуальные желания: "я видела [вы целовали его] … вы не должны извиняться передо мной, если какой-то парень вас заводит. «Джанни не обратить меня в… Не хотите, пожалуйста, дать мне объяснить».[64]

В 1986 году персонаж Нэнси Дрю был использован в новой серии The Nancy Drew Files, которая продолжалась до 1997 года. Нэнси из Files также интересуется романтикой и мальчиками, этот факт привёл к большому количеству критики серии: «Милли [Милдред Вирт Бенсон] пуристы, как правило, косо смотрят на серию, в которой мимолетные поцелуи, дарованные Нэнси её давним постоянным парнем, Недом Никерсоном, уступают место затяжным объятиям в джакузи»[6]. Обложки книг серии Files , таких как Hit and Run Holiday (1986 год), отражают эти изменения: Нэнси часто одета в вызывающие короткие юбки, рубашки, которые показывают её живот или грудь, или купальный костюм. Она часто изображается с внимательным, красивым мужчиной на заднем плане, и часто проявляет к нему интерес. Нэнси также становится более уязвимой, её часто оглушают хлороформом или же она беззащитна против удушающих приемов. Книги уделяют больше внимания насилию и взаимоотношениям персонажей.[65]

Нэнси Дрю, наконец, поступила в колледж в серии Нэнси Дрю на кампусе, которая выходила с 1995 по 1998 год. Опять же, книги сосредоточены на романтическом сюжете и, по просьбе читателей, Нэнси прервала свои долгосрочные отношения со своим бой-френдом Недом Никерсоном во втором томе серии On Her Own (1995 год).[43][66]

2004-наши дни

В 2003 году издатели Simon and Schuster решили закончить оригинальную серию «Нэнси Дрю» и начать новую — Girl Detective. Нэнси Дрю из Girl Detective управляет гибридным автомобилем, использует сотовый телефон, и ведёт повествование от первого лица. Многие приветствовали эти изменения, утверждая, что Нэнси не изменилась вообще, кроме того что научилась пользоваться мобильным телефоном.[67] Другие хвалят серию как более реалистичную; эти комментаторы утверждают, что в настоящее время Нэнси менее совершенна и поэтому она более симпатична; та, к которой девочки могут легче относиться — и поэтому она лучший пример для подражания, чем старая Нэнси, поэтому ей действительно можно подражать.[68]

Некоторые громко сетовали на изменения, видя Нэнси как глупую, летающую в облаках девушку, чьи тривиальные приключения (обнаружила, кто сплющил кабачок в «Без следа» (2003)) «держат мелкое зеркало прe-подросткового мира».[69] Леона Фишер утверждает, что новая серия изображает все более и более белый Ривер-Хайтс, частично потому что «неуклюжее повествование от первого лица делает практически невозможным чередование внешнего авторского отношения в дискурс», в то время как он продолжает и ухудшает «неявные ксенофобские культурные представления расовой, этнической, языковой и других» путём введения необоснованной спекуляции на национальную и этническую принадлежность персонажей.[70]

Нэнси Дрю — также героиня серий графических новелл, которые начала печатать в 2005 году издательство Papercutz. Графические новеллы пишет Стефан Петручa и иллюстрирует в стиле манга Шо Mурасе. Новое графическое воплощение персонажа было описано как «весёлый, нахальный, современный подросток, который все ещё идёт по горячим следам преступников».[71] В 2012 году серия Girl Detective была отменена и заменен на серию «Дневники Нэнси Дрю», которая дебютировала 5 февраля 2013 г. с первыми двумя историями. Истории распланировали до 2014 года, с семью названиями.

Эволюция персонажа

Нэнси Дрю была иллюстрирована многими художниками за эти годы, и её внешность постоянно обновляется. И Синдикат Стратемаэра, и издатели книг, осуществляют контроль над тем, как изображается Нэнси.[72]

Дженнифер Стоу утверждает, что изображение Нэнси меняется за прошедшие годы существенно:

В 1930-х годах Нэнси Дрю характеризировалась как дерзкая, способная и независимая. Она активно искала ключи и показывалась в центре событий. В последующие характеристик Нэнси Дрю становится все слабее, менее подконтрольной. К 1990 году происходит полный переворот в представлении её характера. Она часто изображается преследуемый или находящейся под угрозой, страх пришёл на смену доверию 1930-х годов.

— [73]

Некоторые аспекты изображения Нэнси остались относительно постоянными в течение десятилетий. Вероятно, наиболее характерным её изображением является то, где она показана держащей фонарик в руках.[74]

Рассел Х. Тэнди

Коммерческий художник Рассел Х. Тэнди был первым художником, иллюстрировавшим Нэнси Дрю. Тэнди был художником-модельером и предал Нэнси чувство современной моды: ранний стиль Нэнси — это утонченная молодая девушка с безукоризненными завитыми волосами, жемчугами, высокими каблуками, и изящными платьями. К концу 1930-х Нэнси одевалась, как утонченная молодая женщина, с резкими костюмами, соответствующими шляпами, перчатками и дамскими сумочками.[75] К 1940-му Нэнси одевалась проще, с учетом наряда её волосы часто были уложены французским узлом или помпадуром.[76] В послевоенное время Нэнси Тэнди показана без шляпы, носящей случайное сочетание юбки, блузки и сумочки, как и большинство подростков в конце 1940-х.[77]

Тэнди оттянул внутренние эскизы для первых 26 книг серии, а также нарисовал обложки томов с 1 по 10 и с 12 по 26 — художник обложки 11 тома неизвестен. Тэнди читал каждый текст, прежде чем начинал рисовать эскизы, поэтому его ранние обложки были тесно связаны с конкретными сценами в сюжете. Он также вручную расписывал надписи на обложке и разработал оригинальный логотип Нэнси Дрю: слегка согнутый силуэт Нэнси, смотрящий на землю через увеличительное стекло.[77]

Тэнди часто изображает Нэнси Дрю с уверенным, утвердительным языком тела. Она никогда не появляется «шокированной, трепещущей, или напуганной».[78] Нэнси показана либо в центре событий, либо активно, но тайно, исследующей ключ.[79] За ней часто наблюдает угрожающая фигура и, кажется, что она находится в опасности, но её уверенное выражение лица показывает зрителям, что она контролирует ситуацию.[80]

Дом Тэнди сгорел в 1962 году, и большая часть его рисунков и эскизов были уничтожены. В результате, суперобложки Тэнди считаются очень ценным среди коллекционеров.[81]

Билл Гиллис и другие

Начиная с 1949 года и до начала 1950-х внешний вид Нэнси был обновлён в соответствии с современными ему стилями. В послевоенной роскоши для молодых людей эта тенденция появилась в том, чтобы иметь собственный случайный стиль, вместо того, чтобы одеваться как более зрелые люди, и Нэнси становится менее ограниченной. Сочетание свитера или блузки и юбки, так же как и прическа пажа, были введены в 1948 году, и продолжались с новым художником Биллом Гиллисом, который обновил десять обложек и иллюстрировал три новых с 1950 до 1952 год. Гиллис использовал как модель свою жену, и Нэнси отражает консервативные 1950-е, с безукоризненными волнистыми волосами и ограниченным гардеробом — она носит похожие свитер, блузку и юбку на большинстве из этих обложек. Гиллис также разработал товарный знак современной эпохи в качестве основного символа, который использовался на протяжении десятилетий: изображенная в профиль голова Нэнси смотрит через монокль.[81]

Начинаясь с более позднего периода (1946-49) и на протяжении 1950-х годов Тэнди реже изображает Нэнси в центре событий. Вместо этого она часто наблюдает за другими, прячась или скрывая себя.[82] Её рот часто открыт от удивления, и она скрывает своё тело из поля зрения.[83] Однако, хотя Нэнси «выражает удивление, она не боится. Она, кажется, немного озадачена тем, что она видит, но выглядит, как будто все ещё контролирует ситуацию».[80] Многие обложки имеют меньше действий, как например наблюдение за подсказкой, другие стороны, участвующие в деле, шпионаж за преступной деятельностью или отображения её открытий другим лицам, участвующим в тайне. Только изредка она показывается в действии — бежит с места пожара или активно следит с фонариком. Во многих случаях более активные сцены использовались для фронтисписа или в книгах после 1954 года, иллюстрации в тексте сделаны неуказанными в титрах иллюстраторами.

Руди Наппи и другие

Руди Наппи художник с 1953 по 1979 год, больше иллюстрировавший обычного подростка. Наппи попросил художественного директора Grosset & Dunlap обновить внешность Нэнси, особенно её гардероб. Наппи дал Нэнси воротники Питера Пена, спортивного покроя платье, стрижку как у пажа (позже флип стрижку), а иногда джинсы. Цвет волос Нэнси был изменен из блондинки в земляничную блондинку, красновато-белокурый или титановый в конце десятилетия. Изменение, произошедшее из-за ошибки типографской краски, сочли таким благоприятным, что оно было внесено в текст.[84]

В 1962 году все книги Grosset & Dunlap стали «picture covers», книгами с художественными работами и рекламой, напечатанной непосредственно на обложке, в отличие от книг с суперобложками на твидовых выпусках. Изменения должны были сократить затраты на производство. Некоторые из иллюстраций обложек 1930-х и 1940-х годов были обновлены Руди Наппи для этого изменения, изображая Нэнси эпохи Кеннеди, хотя сами истории непосредственно обновлены не были. Внутренние иллюстрации, убранные в 1937 году, возвращаются в книги, начиная с 1954 года, в виде линий, нарисованных пером и чернилами, нарисованные в основном неуказанными в титрах художниками, но как правило, соответствующие стилю Наппи в рисовании Нэнси на обложках.[43] Наппи следил за тенденциями, инициированными Гиллисом, и часто изображал Нэнси, носящую ту же самую одежду более одного раза, в том числе горчичное платье без рукавов.

В отличие от Tанди, Наппи не читал книги перед тем как иллюстрировал их; вместо этого, его жена читала их и предоставляла ему краткое изложение сюжета перед тем, как Наппи начинал рисовать.[85] Первая обложка Наппи была для Ключа Бархатной Маски, где он начал тенденцию изображения Нэнси как "девочки … современной шестнадцатилетней. Это Нэнси была веселой, чистой и очень оживленной. На большинстве обложек Нэнси выглядит пораженной, и без сомнения, она такой и была.[86] Стиль Нэнси заметно консервативен, и остается таковым в течение психоделического периода. Хотя она носит яркую одежду, а фоновыми цветами являются оттенки электрического жёлтого, ярко-розового, бирюзового или зелёного яблока, её одежда имеет высокий воротник и длинный подол. Ранний Наппи показывает Нэнси в позах, аналогичных тем, что были на обложках Тэнди и Гиллиса; для многих обновлённых обложек он просто обновил цветовую гамму, стиль одежды и прически персонажей, но сохранил их оригинальные позы. Более поздний Наппи показывает только голову Нэнси или часть её тела, окруженную чем-то жутким, поразительными элементами или ключами от истории. Эти обложки Наппи позже будет использованы в начальных титрах телевизионной программы, с фотографиями Памелы Сью Maртин, вставленными в обложки книг.

Часто « Нэнси имеет пустое выражение лица, потерянное, задумчивое»,[87] вынуждая её проявлять пассивность.[88] На обложке Странного Сообщения в Пергаменте (1977 год), например, в отличие от ранних обложек, Нэнси «не показывается в опасные моменты или даже наблюдающей тайну, разворачивающуюся на расстоянии. Вместо этого Нэнси показана думающей о ключах»;[89] в общем, Нэнси становится менее уверенной и более озадаченной.[87]

Нэнси в 1980—2000

Рут Сандерсон и Поль Фрейм снабдили первую книгу о Нэнси Дрю в мягкой обложке обложкой и внутренними иллюстрациями, опубликованными под грифом Wanderer. Другие художники, в том числе Aлета Дженкс и другие, чьи имена неизвестны,[90] снабдили книгу обложкой, но не внутренними иллюстрациями для более поздних книг в мягкой обложке. Нэнси изображается как «богатый, привилегированный сыщик, выглядящий симпатичным и настороженным… Цвета и черты лица Нэнси часто настолько ярки, что некоторые обложки больше похожи на глянцевые фотографии, чем на картинки».[91]

Нэнси часто изображается преследующей подозреваемого,[88] исследующей ключи или наблюдающей происходящее. Она также часто показывается в опасности:[92] преследует, падает с лодки, или висит на веревке от стропил. Эти обложки характеризуются безудержной энергией со стороны Нэнси; то она падает, конечности двигаются, тревожный взгляд на лице, или же она работает, волосы развеваются, тело согнуто, лицо дышит. Нэнси не имеет никакого контроля над событиями, которые происходят в этих обложках. Она показана жертвой, на которую охотятся и нападают невидимые враги.[93]

Нэнси также иногда преследует явно угрожающего врага, как на обложке «Случая Исчезающей Вуали» (1988).

Обложки The Nancy Drew Files и серии Girl Detective представляют дальнейший уход от смелого, уверенного персонажа, изображаемого Тэнди. Нэнси, изображаемая на обложках The Nancy Drew Files — «заметно сексуальная Нэнси, с красивым молодым человеком, всегда скрытым на заднем плане. Её одежда часто достаточно открыта, а выражение озорное».[91] В серии Girl Detective лицо Нэнси изображается на каждой обложке во фрагментах. Её глаза, например, ограничены полосой в верхней части обложки, а её рот размещается недалеко от позвоночника в ящике независимо от её глаз. Художественная работа для глаз и рта Нэнси берется из обложки Руди Наппи для исправленной версии «Секрет Старых Часов».[43]

Книги

Самая продолжительная серия книг о Нэнси Дрю — это оригинальная серия «Нэнси Дрю», 175 томов которой были опубликованы с 1930 по 2003 год. Нэнси также появилась в 124 томах The Nancy Drew Files и в настоящее время героиня серии Girl Detective. Есть и другие различные серии персонажа, такие, как Nancy Drew Notebooks и Nancy Drew On Campus. В то время как Нэнси Дрю — центральный персонаж в каждой серии, преемственность сохраняется только в пределах одной серии, а не между всеми, например, в опубликованных одновременно томах в Nancy Drew series и Nancy Drew On Campus, Нэнси, соответственно, познакомилась с Недом Никерсоном или порвала с ним.

Международные публикации

Книги о Нэнси Дрю были переведены более чем на 30 языков, в том числе и на русский, и были изданы во многих странах Европы, Скандинавии, Латинской Америки и Азии. Оценки варьируются от 14 до 25 языков,[94] но 25 кажется наиболее точным числом.[95] Персонаж Нэнси Дрю, кажется, более популярен в некоторых странах, чем в других. Книги о Нэнси Дрю печатались в Норвегии с 1941 года (первая страна за пределами США[96]), в Дании начиная с 1958 и во Франции с 1958 года.[97] Другие страны, как например Эстония, только недавно начали печать книги о Нэнси Дрю[95], в Италии с 1970 года по Арнольдо Moндадори Eдиторе.

Имя Нэнси часто изменяют при переводе: во Франции, она известна как Алиса Роу, в Швеции как Китти Дрю, в Финляндии как Паула Дрю,[95] в Норвегии серии книг выходят под названием Frøken Detektiv (Мисс Детектив), хотя имя героини в книгах по-прежнему Нэнси Дрю.[98] В Германии Нэнси — немецкий студент юрист по имени Сюзан Ланген. Имя Джордж Фейн изменяется даже более часто, на Джорджию, Джойс, Китти или Мэрион. Обложки и порядок серий также часто меняются, и во многих странах только ограниченный ряд книг о Нэнси Дрю доступен в переводе.

Кино и телевидение

На сегодняшний день вышло шесть художественных фильмов и три телесериала о Нэнси Дрю. Ни один телесериал о Нэнси Дрю не транслировался дольше, чем два года, а фильмы встретились со смешанными обзорами.

Фильмы

Прежняя актриса Бонита Гранвиль играла Нэнси Дрю в четырёх фильмах студии Warner Bros. Фильмы, режиссёром которых стал Вильгейм Клеменс в конце 1930-х: «Нэнси Дрю: Детектив» (вольно основанный на «Тайна Аллеи дельфиниумов») (декабрь 1938 года), «Нэнси Дрю: Репортер» (март 1939 года), «Нэнси Дрю: Аварийный Монтер» (сентябрь 1939 года) и «Нэнси Дрю и Скрытая Лестница» (ноябрь 1939 года).[99] Пятый фильм, возможно, планировался или даже производился, но никогда не выпускался; актёр Фрэнки Томас полагает, что он и Гранвиль сняли пять фильмов, а не четыре,[100] так как в августе 1939 года Гарриет Адамс написала Милдред Бенсон, «три были показаны в этой области, и я только слышала, что пятый находится в производстве».[101]

«Нэнси Дрю и Скрытая Лестница» был единственным фильмом, одолжившим название у книги из серии, хотя сюжет был существенно изменён. Один критик написал, что «единственное сходство между книгой и фильмом это слово лестница».[102] Друг Нэнси Нед Никерсон стал Тедом Никерсоном, так как имя Нед рассматривалось как старомодное,[99] экономка Анна Груен стала Эффи Шнайдер, незначительный персонаж, который появился лишь в несколько книгах как экономка Дрю; в фильмах, черты Эффи комбинируются с Ханной. Друзья Нэнси Джесс и Бесс были исключены целиком, «элементы мистики были преуменьшены, сюжет упрощен и приправлен романтикой».[101] Чтобы прорекламировать фильм, Warner Brothers создала фан-клуб Нэнси Дрю, который включал набор правил, например: «Должна иметь постоянного парня-приятеля, и должна „Принять участие в выборе собственной одежды“».[103] Эти правила были основаны на некоторых исследованиях Warner Bros, основанных на привычках и взглядах «типичных» девочек подростков.[104]

Отзывы критиков к фильмам были смешанными. Некоторый считают, что фильмы не «изображают истинную Нэнси Дрю»,[105] отчасти потому, что Нэнси Гранвилл «откровенно использовала свои женские чары (и заманчивые взятки)» для достижения своих целей.[106] Фильмы также изображают Нэнси легко волнующимся ребёнком, существенно отличающемся от того, как она изображалась в книгах.[107] Однако, Милдред Бенсон, автору наибольшего количества книг о Нэнси Дрю, понравились фильмы.[101]

Новая киноадаптация Нэнси Дрю была выпущена 15 июня 2007 года кинокомпанией Warner Brothers Pictures с Эммой Робертс в роли Нэнси Дрю, Максом Тириотом в роли Неда Никерсона и Тейтом Донаваном в роли Карсона Дрю. Как и с более ранними фильмами, отзывы были смешанными. Некоторые считают фильм обновленной версией основного персонажа: «и хотя она была гламурной для привлечения подростковой аудитории, фильм сохраняет лучшее из книг, в том числе, конечно, их интеллектуального главного героя».[108] Другие находят фильм «встряхивающим», потому что «новые одноклассники Нэнси предпочитают покупки слежке, а клетчатая юбка Нэнси и увеличительное стекло делают её чем-то вроде мужлана, а не городской героиней, которой она была на Среднем Западе».[109]

Телевидение

Телесериал под названием The Hardy Boys/Nancy Drew Mysteries транслировался с 1977 до 1979 года на ABC.[110] Вначале в нём снялась 24-летняя Памела Сью Мартин в роли Нэнси. В первом сезоне, эпизоды с участием Нэнси, чередовалось с эпизодами с участием Братьев Харди. Начиная со второго сезона формат серий изменился, больше сосредотачиваясь на «Братьях Харди», а Нэнси Дрю появлялась, прежде всего, в качестве эпизодического персонажа в нескольких сюжетных линиях кроссовера; Мартин покинула сериал в середине второго сезона и была заменена Джанет Луизой Джонсон в нескольких заключительных эпизодах.[111] Сериал продолжался до 3-го сезона как «Загадки Братьев Харди» и полностью опуская Нэнси Дрю.

В 1989 году Канадская компания Nelvana начала съемки второго сериала о Нэнси Дрю под названием «Нэнси Дрю и Дочь». С Марго Киддер в роли взрослой Нэнси Дрю, а её дочери в роли дочери Нэнси; однако, Киддер была ранена во время съемок первого эпизода, когда отказали тормоза в машине, в которой она ехала, и съемки были отменены.[112]

Nelvana начала съемки другого сериала о Нэнси Дрю в 1995 году. Трейси Райан снялась в роли Нэнси Дрю, но шоу было закрыто после первого сезона.[113] В декабре 2002 года телевизионная сеть ABC выпустила ТВ-фильм «Нэнси Дрю» с Мэгги Лоусон в главной роли.[114]

Компьютерные игры

См. также: Нэнси Дрю (серия игр)

Компания Her Interactive начала издавать компьютерные игры о Нэнси Дрю в 1998 году. Некоторые названия берут из изданных книг о Нэнси Дрю, как например «Секрет Старинных Часов» и «Тайна Ранчо Теней». Целевой аудиторией игр компании Her Interactive является игроки «от 10 лет и старше» и для большинства стоит рейтинг «E» («Everyone») от ESRB. Впрочем некоторые игры получили рейтинг «E10+», например: Secrets Can Kill, Shadow at the Water's Edge и The Captive Curse. Игры также получили признание за привлечение интереса женщин к компьютерным играм.[115] Her Interactive так же выпустило 2 коротких игры, как часть подсерии «Нэнси Дрю. Дело» (англ. Nancy Drew Dossier).[116] Первая из игр в ней Lights, Camera, Curses вышла в 2008 году, а вторая — Resorting to Danger — в 2009 году.

В играх представлен обычный для квестов интерфейс. В большинстве случаев игрок управляет Нэнси Дрю, путешествуя по виртуальному миру, допрашивая подозреваемых, собирая улики, решая головоломки. и решая расследование.[117]

Большинство игр выходило только для компьютеров, а последние так же для Mac, некоторые игры всё же были выпущены на других платформах, таких как DVD или Nintendo Wii. Her Interactive также выпустила игру «Белый Волк Ледяного Ущелья» для платформы Nintendo Wii. В добавление к играм, созданным Her Interactive, новая игра для Nintendo DS была выпущена в сентябре 2007 года Majesco Entertainment. В игре под названием «Нэнси Дрю: Смертельная Тайна Старого Парка Мира», разработанной Gorilla Systems Co, игроки помогают Нэнси разгадать тайну пропавшего миллиардера.[118][119] Majesco также выпустила две другие игры о Нэнси Дрю для DS: The Mystery of the Clue Bender Society (выпущена в июле 2008 года)[120] и «Скрытая Лестница», основанная на второй книге из оригинальной серии Nancy Drew Mystery Stories (выпущена в сентябре 2008 года)[121]. «Нэнси Дрю: Скрытая Лестница» и Nancy Drew: The Model Mysteries, оба издателя THQ, также доступны в системе Nintendo DS.

Her interactive объявили, что «Полночь в Салеме» выйдет в 2016. Также, весной будет выпущено некое приложение для IOS и Android. Компания Her Interective в своём facebook написалаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2819 дней], что в игре будет новый интерфейс.

В настоящее время российский издатель «Новый Диск» возможно навсегда остановил перевод серий игр «Нэнси Дрю» на русский язык по неизвестным причинам.

Her Interactive

Основная статья: Нэнси Дрю (игра)

В 1998 году начали выпускаться серии игр о юном детективе Нэнси Дрю, производство которых продолжается и по сей день.[~ 7]

Игры в стиле hidden objects

Nancy Drew Mobile Mystery Series от Her Interactive

  • «Ранчо Теней» (iPod Touch/iPhone/iPad 2011)

Nancy Drew Wii Mystery Series

  • Nancy Drew: The White Wolf of Icicle Creek (Wii 2008) (Продажи прекращены в сентябре 2012)
  • Nancy Drew: The Haunting of Castle Malloy (Отменённый проект)

Nancy Drew GBA Mystery Series

  • Nancy Drew: Message in a Haunted Mansion
  • Nancy Drew: Secrets Can Kill (Отменённый проект)

Nancy Drew DVD Mystery Series

  • Nancy Drew: Curse of Blackmoor Manor (2006)
  • Nancy Drew: The Haunted Carousel (Отменённый проект)

THQ

Nancy Drew DS Mysteries

  • The Hidden Staircase (2008)
  • The Model Mysteries (2010)
  • The Mysterious Letter (Отменённый проект)

Majesco

Nancy Drew DS Mysteries

  • The Deadly Secret of Olde Worlde Park (2007)
  • The Mystery of the Clue Bender Society (2008)

Торговля

Ряд продукции Нэнси Дрю был лицензирован на протяжении многих лет, прежде всего в 1950-х, 1960-х, и 1970-х. Parker Brothers производили «Nancy Drew Mystery Game» в 1957 с одобрением Синдиката Стратемаэра. В 1967 Madame Alexander производил куклу Нэнси Дрю. Кукла имела бинокль и камеру и была доступна в двух нарядах: в клетчатом пальто или в платье и коротком жакете. Гарриет Адамс не одобряла дизайн кукол, полагая, что лицо Нэнси слишком детское, но кукла, тем не менее, продавалась. Выпускались также различные раскраски, книги и головоломки Нэнси Дрю. Костюм Нэнси Дрю на Хэллоуин и коробки для завтрака с Нэнси Дрю производились в 1970-х как врезки на телешоу.[122]

Влияние на культуру

По утверждению комментаторов, культурное влияние Нэнси Дрю было огромным.[~ 8] Непосредственный успех серий привёл к созданию многочисленных других серий детективов для девочек, таких как например The Dana Girls детективные истории и «Kей Tрейси»[123]. Эдвард Стратемаэр боялся феноменальных продаж, так как они поощряли издателей продавать другие серии детективов для девочек, такие как Judy Bolton Series (англ.)русск., и предлагали авторам серий, таких как Cherry Ames (англ.)русск., включать элементы детектива в свои работы.[124]

Многие видные и успешные женщины ссылаются на Нэнси Дрю как на оказавшую на них влияние, чей характер призвал их взять на себя нетрадиционные роли, в том числе судьи Верховного суда США Сандра Дэй О’Коннор, Рут Бейдер Гинзбург и Соня Сотомайор[125]; журналистка Барбара Уолтерс; певица Беверли Силлс;[126] авторы детективов Сара Парецки и Нэнси Пикард; ученая Carolyn Gold Heilbrun (англ.)русск.; госсекретарь США Хиллари Клинтон; бывшая Первая Леди Лора Буш[10] и бывший президент Национальной организации женщин Karen DeCrow (англ.)русск..[127] Менее видные женщины также говорят, что персонаж Нэнси Дрю помог им стать более сильными; когда в 1993 году, в Университете штата Айова, состоялась первая конференция Нэнси Дрю, организаторы получили поток звонков от женщин, которые «имели истории о том, кем была Нэнси в их жизнях, и о том, как она вдохновляла, утешала, развлекала их в детстве, и к удивлению многих, и в зрелом возрасте».[128]

Популярность Нэнси Дрю не ослабевает: в 2002 году было продано 150,000 копий первой изданной книги «Секрет Старинных Часов»,[129] что довольно не плохо для топ-50 рейтинга детских книг[130] и другие книги серии были проданы более чем 100,000 экземпляров каждая.[131] Продажу книг в твердом переплете оригинальной серии «Нэнси Дрю» превзошли только продажи книг Агаты Кристи[132] и новые книги серии Girl Detective, вошедшие в список бестселлеров Нью-Йорк Таймс.[129] В год выходит около 10 новых книг о Нэнси Дрю, как книг, так и графических романов, также планируется продолжение фильма 2007 года.[133] Нэнси Дрю заняла 17 место в списке The Top 20 Heroes по версии Entertainment Weekly, опередив Бэтмена. Entertainment Weekly объяснила это тем, что Нэнси Дрю — «первая женщина-герой, охватившая большинство маленьких девочек… [жизнь Нэнси] — бесконечные непрекращающиеся приключения и неограниченный потенциал». Журнал называл Велму Динкли из Скуби-Ду и Веронику Марс «потомками-подражателями» Нэнси Дрю.[74]

Многие феминистские критики размышляли над причиной культового статуса персонажа. Автомобиль Нэнси, её навыки в вождении и ремонте часто цитируются. Мелани Рехак указывает на знаменитый синий родстер Нэнси (сейчас синий гибрид) как на символ «полной свободы и независимости».[126] Мало того, что Нэнси свободна идти, куда она хочет (другие подобные персонажи, как например The Dana Girls такую свободу не имеют), она также может менять шины и исправлять недостатки распространителя, побуждая Парецки утверждать, что в «стране, где по-прежнему автомеханики издеваются или отмахиваются от жалоб женщин, Нэнси остается хорошим образцом для подражания».[134]

К Нэнси также относятся с уважением: в её решениях редко сомневаются и она пользуется доверием окружающих её людей. Наделённые властью мужчины верят её заявлениям, и ни её отец, ни Ханна Груен, заботливая экономка, «место … ограничения на её приходы и уходы».[135] Отец Нэнси не только не накладывает никаких ограничений на дочь, но и доверяет ей собственные автомобиль и ружье (в оригинальной версии Скрытой Лестницы [1930]), регулярно просит её совета и соглашается со всеми её просьбами. Некоторые критики, как например Бетси Каприо и Илана Неш утверждают, что отношение Нэнси с постоянно одобряющим её отцом удовлетворяет читателей девушек, потому что это позволяет им опосредованно испытывать полноценный комплекс Электры.[136]

В отличие от других девушек детективов, Нэнси не ходит в школу (причины этого никогда не раскрываются) и поэтому она имеет полную свободу. Подобные персонажи, как например Kay Tracey (англ.)русск., не ходя в школу, теряют не только определенную степень независимости, но и власть. Факт в том, что Нэнси, будучи школьницей, напоминает «читателю, однако мимолетно, о прозаических реалиях существования в средней школе, которое редко включает в себя много приключений или авторитет в мире взрослых».[137]

Некоторые видят в приключениях Нэнси мифические черты. Нэнси часто исследует тайные ходы, побуждая Нэнси Пикард утверждать, что Нэнси Дрю — эквивалент фигуры древне-шумерской богини Инанны, и что «путешествия Нэнси в подземелье» являются, с точки зрения психологии исследованием подсознания.[138] Нэнси — героическая фигура, затевающая свои приключения для того, чтобы помочь другим, особенно обездоленным. Нэнси Дрю была названа современным воплощением символа «добра» в архетипе обывателя[en].[139]

В конечном счёте, многие критики[140] считают, что, по крайней мере, часть популярности Нэнси Дрю зависит от того, каким образом книги и персонаж сочетают в себе иногда противоречивые черты. В течение более 60 лет, книги о Нэнси Дрю рассказывали читателям, что они могут иметь преимущества, как зависимости, так и независимости без недостатков, что они могут помочь обездоленным и оставаться успешными капиталистами, что они могут быть как элитарными, так и демократичными, что они могут быть как детьми, так и взрослым и что они могут быть как «свободными» женщинами, так и «папиными дочками».[141] Как выразился другой критик: «Нэнси Дрю „решила“ противоречие конкурирующих дискуссий об американской женственности, развлекая их всех».[142]

В 2010 году «Нэнси Дрю» (и её новеллы) обсуждались в Young Adult в тематическом опросе академического журнала «Исследования в Новелле». См. эссе Дженнифер M. Вулстон под названием «Тело Нэнси Дрю: Дело самостоятельного женского сыщика» для детального обсуждения воздействия героини на поп-культуру. Эссе также обсуждает связи Нэнси Дрю и феминистической теории.

Напишите отзыв о статье "Нэнси Дрю"

Примечания

Комментарии
  1. ↑ Например, Бетси Каприо, Джеффри Лапин, Карен Планкетт-Пауэлл, и Мелани Регак
  2. ↑ Например, Морин Корриган, Кэтрин Фостер
  3. ↑ Например, Герштель (2007 год), Kисмарик и Хейферман (2007 год) и Планкетт-Пауэлл (1993 год)
  4. ↑ В то время как Бенсон неоднократно заявляла в интервью, что Стратемаэр использовали эти слова к ней (Keeline 25), Джеймс Keeline утверждает, что нет независимого подтверждения этого; письменные замечания Стратемаэра Бенсон после получения рукописи «Секрет старинных часов» не содержат такую критику (Keeline 26)
  5. ↑ В то время как книга Мейсон, была впервые опубликована в 1975 году, после того, как книги о Нэнси Дрю начали пересматриваться и переписываться, Мейсон цитирует почти исключительно неотредактированные тома
  6. ↑ «Ключ Стучащих Пяток» (1969 год)
  7. ↑ Некоторые игры являются компиляцией нескольких книг
  8. ↑ Биллман, Каприо, Дайер и Рoмалов, Иннесс, Кисмарик и Хейферман, Маклеод, Мейсон, Нэш, Планкетт-Пауэлл и Регак входят в число критиков поддерживающих это утверждение
Источники
  1. ↑ Peters (2007), 542.
  2. ↑ 1 2 Rehak (2006), 243.
  3. ↑ Nash (2006), 55.
  4. ↑ 1 2 Rehak (2006), 248.
  5. ↑ 1 2 Lapin (1989)
  6. ↑ 1 2 Leigh Brown (1993), 1D.
  7. ↑ Stowe (1999)
  8. ↑ Inness (1997), 79
  9. ↑ McFeatters (2005), 36.
  10. ↑ 1 2 Burrell (2007)
  11. ↑ Argetsinger and Roberts (2007), C03.
  12. ↑ Sherrie A. Inness writes that in «many respects, Nancy Drew exists as a wish fulfillment.» See Inness (1997), 175
  13. ↑ Chamberlain (1994)
  14. ↑ Fisher (2004), 71.
  15. ↑ Macleod (1995), 31.
  16. ↑ 1 2 Mason (1995), 50.
  17. ↑ Jones (1973), 708.
  18. ↑ Inness (1997), 91.
  19. ↑ Keene (1961), 198.
  20. ↑ Johnson (1982), xxvi.
  21. ↑ Johnson (1993), 12.
  22. ↑ Rehak (2006), 113—114.
  23. ↑ Rehak (2006), 113.
  24. ↑ Carpan (2008), 50.
  25. ↑ Kismaric and Heiferman (2007), 27.
  26. ↑ «Nancy is the greatest phenomenon among all the fifty-centers. She is a best seller. How she crashed a Valhalla that had been rigidly restricted to the male of her species is a mystery even to her publishers.» — сложная для перевода цитата из Plunkett-Powell (1993), 18.
  27. ↑ Andrews, Dale [www.sleuthsayers.org/2013/08/the-hardy-boys-mystery_27.html The Hardy Boys Mystery]. Children's books. Washington: SleuthSayers (27 августа 2013).
  28. ↑ Plunkett-Powell (1993), 24.
  29. ↑ Keeline (2008), 21.
  30. ↑ Keeline (2008), 22.
  31. ↑ Rehak (2006), 149.
  32. ↑ Plunkett-Powell (1993), 26-27.
  33. ↑ [sdrc.lib.uiowa.edu/iwa/findingaids/html/BensonMildred.htm Mildred Augustine Wirt Benson Papers]. Iowa Women's Archives. University of Iowa Libraries. Проверено 27 февраля 2013.
  34. ↑ Plunkett-Powell (1993), 39.
  35. ↑ Rehak (2006), 245.
  36. ↑ Farah (2005), 431—521; Rehak (2006), 249.
  37. ↑ 1 2 Plunkett-Powell (1993), 29.
  38. ↑ Johnson (1993), 16.
  39. ↑ Johnson (1993), 17.
  40. ↑ Plunkett-Powell (1993), 55.
  41. ↑ Kismaric and Heiferman (2007), 8.
  42. ↑ O’Rourke (2004).
  43. ↑ 1 2 3 4 5 6 Fisher, «Nancy Drew, Sleuth.»
  44. ↑ Kismaric and Heiferman (2007), 24.
  45. ↑ Quoted in Plunkett-Powell (1993), 33.
  46. ↑ Plunkett-Powell (1993), 33.
  47. ↑ Quoted in Kismaric and Heiferman (2007), 28.
  48. ↑ See, for example, Kismaric and Heiferman (2007), Lapin (1986), and Fisher.
  49. ↑ Mason (1995), 49.
  50. ↑ Mason (1995), 69-71.
  51. ↑ Mason (1995), 73.
  52. ↑ 1 2 Mason (1995), 60.
  53. ↑ Parry (1997), 148.
  54. ↑ Carpan (2008), 15.
  55. ↑ Mason (1995), 70.
  56. ↑ Keene (1956), 64. Quoted in Mason (1995), 70.
  57. ↑ Keene (1975), 35.
  58. ↑ Kismaric and Heiferman (2007), 94.
  59. ↑ Abate (2008), 167.
  60. ↑ Kismaric and Heiferman (2007), 113—114.
  61. ↑ Caprio (1992), 27.
  62. ↑ Torrance (2007), D01.
  63. ↑ Keene (1985), 1.
  64. ↑ Keene (1985), 111—112. Cited by Shangraw Fox.
  65. ↑ Foster (1986), 31.
  66. ↑ Drew (1997), 185.
  67. ↑ Springen and Meadows(2005).
  68. ↑ Benfer (2004), A15.
  69. ↑ Corrigan (2004).
  70. ↑ Fisher, Leona (2008), 73.
  71. ↑ «Sleuths Go Graphic» (2008).
  72. ↑ Rehak (2006), 228.
  73. ↑ Stowe (1999), 1.
  74. ↑ 1 2 The Top 20 Heroes, Entertainment Weekly 1041 (April 3, 2009): 36.
  75. ↑ Stowe (1999), 15.
  76. ↑ Plunkett-Powell (1993), 44.
  77. ↑ 1 2 Plunkett-Powell (1993), 43-44.
  78. ↑ Stowe (1999), 26.
  79. ↑ Stowe (1999), 28.
  80. ↑ 1 2 Stowe (1999), 32.
  81. ↑ 1 2 Plunkett-Powell (1993), 46.
  82. ↑ Stowe (1999), 30.
  83. ↑ Stowe (1999), 30-31.
  84. ↑ Plunkett-Powell (1993), 48.
  85. ↑ Plunkett-Powell (1993), 49.
  86. ↑ Plunkett-Powell (1993), 47.
  87. ↑ 1 2 Stowe (1999), 35.
  88. ↑ 1 2 Stowe (1999), 36.
  89. ↑ Stowe (1999), 33.
  90. ↑ Plunkett-Powell (1993), 52.
  91. ↑ 1 2 Plunkett-Powell (1993), 51.
  92. ↑ Stowe (1999), 38.
  93. ↑ Stowe (1999), 40.
  94. ↑ Plunkett-Powell (1993), 160.
  95. ↑ 1 2 3 Shangraw Fox.
  96. ↑ [www.nancydrewworld.com/norwegian.html Around the World with Nancy Drew – Norway]. Nancydrewworld.com (December 21, 2001). Проверено 23 сентября 2012.
  97. ↑ [www.carolinequine.com/pages/Presentation_de_la_serie_Alice-504890.html Nancy Drew in France]
  98. ↑ Skjønsberg (1994), 72.
  99. ↑ 1 2 Plunkett-Powell (1993), 113.
  100. ↑ Plunkett-Powell (1993), 117.
  101. ↑ 1 2 3 Kismaric and Heiferman (2007), 103.
  102. ↑ Kismaric and Heiferman (2007), 105.
  103. ↑ Kismaric and Heiferman (2007), 116.
  104. ↑ Nash (2006), 87-90.
  105. ↑ Plunkett-Powell (1993), 114.
  106. ↑ Plunkett-Powell (1993), 115.
  107. ↑ Nash (2006), 71-116.
  108. ↑ Cheong (2007).
  109. ↑ Brown (2007), D1.
  110. ↑ Carpan (2008), 110.
  111. ↑ Plunkett-Powell (1993), 121.
  112. ↑ Canadian Press (1990).
  113. ↑ Kismaric and Heiferman (2007), 122.
  114. ↑ Internet Movie Database
  115. ↑ (март 2010) «Games of the Year». PC Gamer (Future Games) (198): 65.
  116. ↑ Белла, 2009.
  117. ↑ Szadkowski (2009).
  118. ↑ TurboNuts (2007).
  119. ↑ Musser (2007).
  120. ↑ Szadkowski (2008).
  121. ↑ Brown (2009).
  122. ↑ Plunkett-Powell (1993), 158—167.
  123. ↑ Rehak (2006), 162.
  124. ↑ Billman (1986), 8.
  125. ↑ Weiss (2009).
  126. ↑ 1 2 Shulman (2007).
  127. ↑ Rehak (2006), xii.
  128. ↑ Nancy Tillman Romalov, quoted in Knowlton (1995), 21.
  129. ↑ 1 2 Eveld (2004).
  130. ↑ Strauss (2004).
  131. ↑ Leibrock (2004).
  132. ↑ Paretsky (1991), i.
  133. ↑ McClintock (2007).
  134. ↑ Paretsky (1991), ii.
  135. ↑ Paretsky (1991), iii.
  136. ↑ Caprio (1992); Nash (2006), passim.
  137. ↑ Macleod (1995), 33.
  138. ↑ Pickard (1991), iii.
  139. ↑ Lundin (2003), 123.
  140. ↑ See also Mason (1995), 49; Nash (2006), 29-30; O’Rourke (2004).
  141. ↑ Chamberlain (1994), 3.
  142. ↑ Siegel (1997), 171.

Литература

  • Abate Michelle Ann. Tomboys: A Literary and Cultural History. — Temple University Press, 2008. — ISBN 1-59213-723-7.
  • Argetsinger, Amy, Roxanne Roberts. [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2007/05/29/AR2007052902278_pf.html Laura Bush and the Case of the Celebrity Non-Endorsement], The Washington Post (30 May 2007). Проверено 31 марта 2009.
  • Bella, Laurie. [www.reuters.com/article/pressRelease/idUS136657+18-Mar-2009+BW20090318 Her Interactive Unveils New Website Design for Nancy Drew Game Fans Worldwide], Reuters (18 March 2009). Проверено 7 апреля 2009.
  • Benfer, Amy. Girl, Revised, The New York Times (6 March 2004), стр. A: 15.
  • Billman Carol. The Secret of the Stratemeyer Syndicate. — Ungar, 1986. — ISBN 0-8044-2055-6.
  • Brown, Christopher [www.allgame.com/game.php?id=65315 Nancy Drew: The Hidden Staircase]. AllGame (2009). Проверено 6 апреля 2009.
  • Brown, Robbie. It's a mystery to some - Nancy Drew devotees debate new film's modern setting, The Boston Globe (June 16, 2007), стр. D1.
  • Burrell, Jackie [www.popmatters.com/pm/article/times-change-but-nancy-drew-has-lost-none-of-her-appeal/ Times change, but Nancy Drew has lost none of her appeal]. Contra Costa Times (15 June 2007). Проверено 18 марта 2009.
  • Canadian Press. Kidder to sue production company, Globe and Mail (Canada) (30 November 1990). Проверено 17 марта 2007.
  • Caprio Betsy. The Mystery of Nancy Drew: Girl Sleuth on the Couch. — Source Publications, 1992. — ISBN 0-940147-23-8.
  • Carpan Carolyn. Sisters, Schoolgirls, and Sleuths. — Rowman and Littlefield, 2008. — ISBN 0-8108-5756-1.
  • Chamberlain, Kathleen (June 1994). «[muse.jhu.edu/login?uri=/journals/lion_and_the_unicorn/v018/18.1.chamberlain.html The Secrets of Nancy Drew: Having Their Cake and Eating It Too]». The Lion and the Unicorn 18 (1): 1–12. Проверено 29 October 2010.
  • Cheong, June. The Draw of Nancy Drew, The Straights Times (Singapore) (June 20, 2007). Проверено 10 марта 2009.
  • Clapp-Itnyre, Alisa (2005). «The Power of Women, the Power of Teens: Revisioning Gender and Age in the Nancy Drew and Hardy Boys Mystery Series» (Pearson and Allyn): 286–299.
  • Corrigan, Maureen [www.npr.org/templates/story/story.php?storyId=1802779 Nancy Drew, Updated]. Fresh Air. National Public Radio (30 March 2004).
  • Drew Bernard Alger. The 100 most popular young adult authors: biographical sketches and bibliographies. — Libraries Unlimited, 1997. — ISBN 1-56308-615-8.
  • Dyer Carolyn Stewart. Rediscovering Nancy Drew. — University of Iowa Press, 1995. — ISBN 0-87745-501-5.
  • Eveld, Edward. The Clue of the New Drew, The Kansas City Star (30 March 2004).
  • Farah David. Farah's Guide. — David Farah; 12th edition, 2005.
  • Fisher Jennifer. Nutcracker Nation: How an Old World Ballet Became a Christmas Tradition in the New World. — Yale University Press, 2004. — ISBN 0-300-10599-1.
  • Fisher, Jennifer [www.nancydrewsleuth.com/ Nancy Drew Sleuth]. Проверено 15 марта 2009.
  • Foster, Catherine. Slick new image for good old Nancy Drew, The Christian Science Monitor (11 September 1986), стр. 31. Проверено 3 мая 2009.
  • Fisher Leona W. "Race and Xenophobia in the Nancy Drew Novels" in Nancy Drew and Her Sister Sleuths. — McFarland & Company, 2008. — ISBN 978-0-7864-3995-9.
  • Gerstel, Judy. The Secret of the Spunky Sleuth's Success, Toronto Star (June 11, 2007), стр. L01.
  • Inness Sherrie. The Lesbian Menace. — University of Massachusetts Press, 1997. — ISBN 1-55849-091-4.
  • Johnson Deidre. Edward Stratemeyer and the Stratemeyer Syndicate. — Twayne, 1993. — ISBN 0-8057-4006-6.
  • Johnson Deidre. Stratemeyer Pseudonyms and Series Books. — Greenwood Press, 1982. — ISBN 0-313-22632-6.
  • Jones, James (1973). «Nancy Drew, WASP Supergirl of the 1930's». Journal of Popular Culture 6 (4): 707–717. DOI:10.1111/j.0022-3840.1973.00707.x.
  • Keeline James D. "The Nancy Drew Mythtery Stories" in Nancy Drew and Her Sister Sleuths. — McFarland & Company, 2008. — ISBN 978-0-7864-3995-9.
  • Keene Carolyn. The Hidden Window Mystery. — First. — Grosset & Dunlap, 1956.
  • Keene Carolyn. The mystery at Lilac Inn. — First. — Grosset & Dunlap, 1961.
  • Keene Carolyn. The Hidden Window Mystery. — Revised. — Grosset & Dunlap, 1975. — ISBN 0-448-09534-3.
  • Keene Carolyn. The Phantom of Venice. — Aladdin, 1985. — ISBN 0-671-73422-9.
  • Kismaric Carole. The Mysterious Case of Nancy Drew and the Hardy Boys. — Fireside, 2007. — ISBN 1-4165-4945-5.
  • Knowlton, Eloise (Spring 1995). «[muse.jhu.edu/login?uri=/journals/childrens_literature_association_quarterly/v020/20.1.knowlton.pdf Unknowns Made Known: Nancy Drew's Enigmatic Evasion]». The Lion and the Unicorn 20 (1): 19–22. Проверено 29 October 2010.
  • Lapin, Geoffrey [digital.lib.uiowa.edu/bai/lapin.htm The Ghost of Nancy Drew]. Books at Iowa (April 1989). Проверено 15 марта 2009.
  • Leibrock, Rachel. [www.southcoasttoday.com/daily/03-04/03-13-04/c01lo548.htm Redrawing Nancy Drew for a New Age.], The (MA) Standard-Times (13 March 2004).
  • Leigh Brown, Patricia. Nancy Drew: '90s role model, St. Petersburg (FL) Times (April 25, 1993), стр. 1D.
  • Literarture [www.literarture.net/catalogue/view/1 Nancy Drew: The Dust Jacket Collection] (2009). Проверено 6 апреля 2009.
  • Lundin, Anne H (January 2003). «Everygirl's Good Deeds: The Heroics of Nancy Drew». The Lion and the Unicorn 27 (1): 120–130. DOI:10.1353/uni.2003.0005. Проверено 18 March 2009.
  • Macleod Anne Scott. American Childhood: Essays on children's literature of the nineteenth and twentieth centuries. — University of Georgia Press, 1995. — ISBN 0-8203-1803-5.
  • Mason Bobbie Ann. The Girl Sleuth. — Second. — University of Georgia Press, 1995. — ISBN 0-8203-1739-X.
  • McClintock, Pamela [www.variety.com/article/VR1117961594.html?categoryid=13&cs=1 Trio clues in to "Drew" sequel]. Variety (21 March 2007). Проверено 18 марта 2009.
  • McFeatters Ann Carey. Sandra Day O'Connor: Justice in the Balance. — UNM Press, 2005. — ISBN 0-8263-3218-8.
  • Mitchell Claudia. That's funny, you don't look like a teacher!: interrogating images and identity in popular culture. — Routledge, 1995. — ISBN 0-7507-0413-6.
  • Musser, Cody [www.modojo.com/news/20070713/1059/e3_2007_new_nancy_drew_the_deadly_secret_of_olde_world_park_media/ New Nancy Drew: The Deadly Secret of Olde World Park Media] (13 July 2007). Проверено 16 марта 2009.
  • Nash Ilana. American Sweethearts: Teenage Girls in Twentieth-Century Popular Culture. — Indiana University Press, 2006. — ISBN 0-253-21802-0.
  • O'Rourke, Meghan (November 8, 2004). «[www.newyorker.com/archive/2004/11/08/041108crat_atlarge Nancy Drew's Father]». The New Yorker.
  • Paretsky Sara. Introduction to "The Secret of the Old Clock". — Applewood Books, 1991. — ISBN 1-55709-155-2.
  • Parry Sally. Nancy Drew and Company: Culture, Gender, and Girls' Series. — Popular Press 1, 1997. — ISBN 0-87972-736-5.
  • Pickard Nancy. Introduction to "The Hidden Staircase". — Applewood Books, 1991. — ISBN 1-55709-156-0.
  • Evaluation of Multilingual and Multi-modal Information Retrieval: 7th Workshop of the Cross-Language Evaluation Forum, CLEF 2006, Alicante, Spain, September 20–22, 2006, Revised Selected Papers. — Springer, 2007. — ISBN 3-540-74998-5.
  • Plunkett-Powell Karen. The Nancy Drew Scrapbook: 60 years of America's favorite teenage sleuth. — St. Martin's Press, 1993. — ISBN 0-312-09881-2.
  • Rehak Melanie. Girl Sleuth: Nancy Drew and the Women Who Created Her. — Harvest, 2006. — ISBN 0-15-603056-X.
  • Shangraw Fox, Lea [www.nancydrewworld.com/ Around the World With Nancy Drew]. Проверено 15 марта 2009.
  • Shulman, Polly. [www.nytimes.com/2007/05/06/movies/moviesspecial/06shul.html Spunky Nancy Drew faces her hardest case: Hollywood], The New York Times (6 May 2007). Проверено 18 марта 2009.
  • Skjønsberg, Kari (June 1994). «Nancy, a.k.a. Kitty, Susanne, Alice—in Norway and Other European Countries». The Lion and the Unicorn 18 (1): 70–77. DOI:10.1353/uni.0.0327. ISSN [worldcat.org/issn/0147-2593 0147-2593]. Проверено 3 May 2009.
  • «Sleuths Go Graphic» (10 March 2008). The Hindu (English) (Madras, India). Accessed through Access World News on 19 May 2009.
  • Springen, Karen, Susannah Meadows. Nancy's Still Nice, Newsweek (16 February 2005).
  • Stowe, Jennifer (April, 1999). «[ils.unc.edu/MSpapers/backup_pdf/stowe.pdf The Visual Rewriting of Nancy Drew]» (University of North Carolina at Chapel Hill). Проверено 15 March 2009.
  • Strauss, Gary. [www.usatoday.com/life/books/news/2004-01-15-nancy-drew_x.htm Nancy Drew dusts off 'musty appeal' for new readers.], USA Today (15 January 2004).
  • Szadkowski, Joseph. [www.washingtontimes.com/news/2008/aug/17/kids-tell-own-tales-with-v-tech-system/?page=3 ROMper ROOM: Kids tell own tales with V-Tech system], The Washington Times (17 August 2008). Проверено 6 апреля 2009.
  • Szadkowski, Joseph. Nancy's success no mystery, The Washington Times (1 February 2009), стр. M18. Проверено 6 апреля 2009.
  • (3 April 2009) «The Top 20 Heroes». Entertainment Weekly 1041: 36. Проверено 3 April 2009.
  • Torrance, Kelly Jane. Independent Nancy Drew, feminist heroine before her time, The Washington Times (June 15, 2007), стр. D01.
  • TurboNuts [www.turbonuts.com/general/nancy-drew-makes-her-debut-on-nintendo-ds/ Nancy Drew makes her debut on Nintendo DS]. TurboNuts (7 February 2007). Проверено 16 марта 2009.
  • Weiss, Debra Cassens. [www.abajournal.com/news/switch_from_nancy_drew_to_perry_mason_laid_path_for_sotomayor/ Switch from Nancy Drew to Perry Mason Laid Path for Sotomayor], ABA Journal (15 May 2009). Проверено 26 мая 2009.

Отрывок, характеризующий Нэнси Дрю

«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Нэнси_Дрю&oldid=81384476»