Кулп, Нэнси

Нэнси Кулп
Nancy Kulp
Студийная фотография 1960-х годов
Место рождения:	Гаррисберг, США
Место смерти:	Палм-Дезерт, США
Профессия:	актриса
Карьера:	1951—1989
Награды:
IMDb:	0474685

Нэнси Джейн Кулп (англ. Nancy Jane Kulp, 28 августа 1921 — 3 февраля 1991) — американская актриса.

Биография

Родилась в Гаррисберге в семье коммивояжера Роберта Тилдена Кулпа и его супруги Марджори С. Снайдер, школьной учительницы. В 1943 году она окончила Университет штата Флорида со степенью бакалавра в журналистики, после чего обучалась на отделении лингвистики в Университете Майами. В то же время Кулп работала колумнисткой в газете «Miami Beach Tropics», где вела колонку о знаменитостях.

В 1944 году, на закате Второй мировой войны, она бросила учёбу и добровольцем вступила в резервный состав ВМС США. За два года службы она выросла до звания лейтенант, удостоившись при этом ряда наград, среди которых медаль «За Американскую кампанию», медаль за службу национальной обороне и медаль «За безупречную службу».

Вскоре после замужества в 1951 году Кулп переехала в Голливуд, где нашла себе работу в рекламном отделе одной из киностудий. Джордж Кьюкор убедил её попробовать свои силы перед камерой, и в 1951 году она дебютировала в фильме «Модель и сваха». За годы свой карьеры в большом кино актриса сыграла в почти в трёх десятках фильмов, среди которых «Сабрина» (1954), «Шейн» (1953), «Нельзя быть слишком молодым» (1955), «Три лица Евы» (1957), «Ловушка для родителей» (1961) и «Странные супруги» (1965). Более активной была её карьера на телевидении, включающая в себя роли в сериалах «Шоу Бобби Каммингса», «Я люблю Люси», «Шайенн», «Альфред Хичкок представляет», «Перри Мейсон», «Сумеречная зона» и «Квантовый скачок». Одной из самых запоминающихся стала роль старой девы Джейн Хэтэвей в популярном ситкоме «Деревенщина из Беверли-Хиллз», в котором актриса играла с 1962 по 1971 год. Она же принесла актриса в 1967 году номинацию на премию «Эмми» за лучшую женскую роль второго плана в комедийном телесериале. В 1970 году Кулп озвучивала лошадь Фру-Фру в мультфильме «Коты Аристократы».

В начале 1980-х годов Кулп занималась политикой в её родной Пенсильвании, активно поддерживая Демократическую партию США. Она также баллотировалась в Палату представителей США, но потерпела поражение. В 1989 году в одном из интервью актриса заявила, что является лесбиянкой. В 1990 году, спустя год после завершения карьеры, у актриса диагностировали рак. После курса химиотерапии болезнь так и не отступила, и в феврале 1991 года в возрасте 69 лет Нэнси Кулп скончалась.

Ссылки

• [ibdb.com/person.php?id=100781 Нэнси Кулп] (англ.) на сайте Internet Broadway Database

Отрывок, характеризующий Кулп, Нэнси

«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.