Нэнс, Ларри
Ларри Нэнс | |||
Larry Nance | |||
Завершил карьеру | |||
Тяжёлый форвард / Центровой | |||
Рост: | 208 см | ||
Вес: | 93 кг | ||
Гражданство: | США | ||
Родился: | 12 февраля 1959 (65 лет), Андерсон, Южная Каролина | ||
Колледж: | Клемсон (1977—1981) | ||
Драфт: | 20-й (1-й раунд), 1981, Финикс Санз | ||
Статистика в НБА | |||
Игры: | 920 | ||
Очки: | 15687 (17,1 в среднем за игру) | ||
Подборы: | 7352 (8 в среднем за игру) | ||
Передачи: | 2393 (2,6 в среднем за игру) | ||
Перехваты: | 872 (0,9 в среднем за игру) | ||
Блок-шоты: | 2027 (2,2 в среднем за игру) | ||
Выступал за команды | |||
| |||
|
Ларри Доннелл Нэнс (англ. Larry Donnell Nance; родился 12 февраля 1959, Андерсон, штат Южная Каролина) — американский профессиональный баскетболист.
Карьера игрока
Играл на позиции тяжёлого форварда и центрового. Учился в Университете Клемсона, в 1981 году был выбран на драфте НБА под 20-м номером командой «Финикс Санз». Позже выступал за команду «Кливленд Кавальерс». Всего в НБА провёл 13 сезонов. Три раза принимал участие в матче всех звёзд НБА (1985, 1989 и 1993). Один раз включался в 1-ую сборную всех звёзд защиты НБА (1989), а также два раза — во 2-ую сборную всех звёзд защиты НБА (1992—1993). В 1984 году стал победителем конкурса по броскам сверху, ежегодно проводимого в рамках звёздного уикенда НБА. За ним в «Кавальерс» закреплён номер 22. Всего за карьеру в НБА сыграл 920 игр, в которых набрал 15 687 очков (в среднем 17,1 за игру), сделал 7352 подбора, 2393 передачи, 872 перехвата и 2027 блокшотов.
Семья
Является отцом Ларри Нэнса-младшего, в настоящее время выступающего за команду «Лос-Анджелес Лейкерс».
Напишите отзыв о статье "Нэнс, Ларри"
Ссылки
- [www.basketball-reference.com/players/n/nancela01.html Статистика на сайте Basketball-Reference.com] (англ.)
- [www.nba.com/historical/playerfile/index.html?player=larry_nance Статистика на сайте NBA.com] (англ.)
|
|
Отрывок, характеризующий Нэнс, Ларри
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.