Нейпир, Пруденс Хиро

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Нэпьер Пруденс Хиро»)
Перейти к: навигация, поиск

Пруденс Хиро Нейпир (англ. Prudence Hero Napier; 19161997) — английский зоолог, специалист по приматам.

Автор ряда приматологических сочинений, таких как «Руководство по ныне живущим приматам: Виды, экология и поведение негуманоидных приматов» (англ. «Handbook of Living Primates: Morphology, Ecology and Behaviour of Nonhuman Primates»; 1967), «Обезьяны Старого света: Эволюция, систематика и поведение» (англ. «Old World Monkeys: Evolution, Systematics and Behavior»; 1970) или более популярная «Естественная история приматов» (англ. «The Natural History of the Primates»; 1985), — все три книги написаны совместно с мужем Джоном Расселлом Нейпиром. Совместно с Полиной Дженкинс Нейпир составила фундаментальный пятитомный «Каталог приматов в Британском музее естественной истории» (англ. «Catalogue of Primates in the British Museum (Natural History)»; 19761990).

Напишите отзыв о статье "Нейпир, Пруденс Хиро"



Ссылки

  • [www.springerlink.com/content/l462p68l35301233/?MUD=MP Prudence Hero Napier]


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Нейпир, Пруденс Хиро

Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.