Нёмитц, Александр Васильевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Нёмитц Александр Васильевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Александр Васильевич Нёмитц
Дата рождения

7 августа 1879(1879-08-07)

Место рождения

с. Котюжаны Бессарабская губерния

Дата смерти

1 октября 1967(1967-10-01) (88 лет)

Место смерти

Ялта

Принадлежность

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Род войск

ВМФ

Годы службы

18991947

Звание

вице-адмирал

Командовал

Черноморский флот

Сражения/войны

Первая мировая война
Гражданская война в России
Великая Отечественная война

Награды и премии

Александр Васильевич Нёмитц (26 июля (7 августа) 1879, с. Котюжаны Бессарабской губернии, сейчас Молдавия — 1 октября 1967, Ялта) — контр-адмирал Российского императорского флота, командующий Черноморским флотом, с февраля 1920 по декабрь 1921 года командующий Морскими силами Республики, советский вице-адмирал (1941).





Биография

Родился в семье мирового судьи и надворного советника Василия Фердинандовича Нёмитца и Софьи Аполлоновны Кузнецовой. Потомок древнего рода германских рыцарей фон Биберштейнов, давно обрусевшего и причисленного к русскому потомственному дворянству. В 1899 году окончил с отличием Морской кадетский корпус и начал службу мичманом на Черноморском флоте. В 1902 году был с дипломатическим поручением в Турции. В 1903 окончил курс Артиллерийского офицерского класса.

В июне 1905 года вспыхнуло восстание моряков на броненосце «Потемкин», а вслед за ним на учебном судне «Прут». Четверых матросов «Прута»: Александра Петрова, Ивана Чёрного, Дмитрия Титова и Ивана Адаменко за бунт приговорили к расстрелу. Исполнить приговор было поручено учебной роте гальванёров, которой командовал А. В. Нёмитц. Он отказался выполнять расстрел.

На судебном процессе над участниками севастопольского восстания 1905 года и восстания на крейсере «Кагул» матросы попросили А. В. Нёмитца принять участие в качестве их защитника. Думая, что восставшие раскаиваются, командующий флотом адмирал Скрыдлов согласился и разрешил Нёмитцу защищать нижних чинов. Постепенно с двадцати человек подзащитными А. В. Нёмитца оказались двести участников восстания. Суд приговорил четверых человек к смертной казни. Рискуя своим служебным положением, Нёмитц добился отмены смертной казни для осужденных и смягчения участи почти 200 других подсудимых. После Февральской революции матросы Черноморского флота в знак благодарности за это поднесли ему в красной кожаной папке приветственный адрес.

C 1907 года — штаб-офицер Морского Генерального штаба. Работал в историческом отделении Морского Генерального штаба, изучая события русско-японской войны. Преподавал в Николаевской морской академии. В октябре 1910 года назначается преподавателем и одновременно учится на военно — морском отделении Морской академии. В 1907—1912 годах А. В. Немитц детально изучил опыт русско- японской войны и написал о ней несколько трудов.

В начале первой мировой войны Нёмитц (в то время капитан II ранга) был штаб-офицером Черноморской оперативной части Морского Генерального штаба и с начала войны был отправлен в Ставку Верховного Главнокомандующего. В 1915 году был назначен капитаном канонерской лодки «Донец». Командовал 5-м дивизионом эскадренных миноносцев, затем 1-м дивизионом эскадренных миноносцев, минной дивизией (1917). В 1916—1917 годах участвовал в совместных действиях Батумского отряда кораблей с Приморским отрядом войск Кавказского фронта, в десантных действиях на трапезундском направлении, в борьбе на коммуникациях и набеговых операциях на Анатолийское побережье Турции.

«За смелые действия на путях сообщения неприятеля» — так значится в наградных документах — капитан 1 ранга А. В. Нёмитц, награждается Георгиевским оружием, а в апреле 1917 г. — орденом Св. Владимира III степени с мечами «за отличие в делах против неприятеля».

В 1917 году женился на Анастасии Александровне Врубель — сестре известного художника М. А. Врубеля.

Революция и гражданская война

20 июня 1917 года А. В. Нёмитц был назначен командующим Черноморским флотом, сменив на этом посту адмирала Колчака, а в августе 1917 Временным правительством ему был присвоен чин контр-адмирала.

После Октябрьской революции перешёл на сторону советской власти. Старался поддерживать флот в боеготовом состоянии, проводя боевые походы и учения. Тем не менее после революции дисциплина на флоте падала. Когда навстречу прорывавшемуся в Чёрное море крейсеру «Бреслау» были выдвинуты корабли флота, линкор «Свободная Россия» самовольно оставил позицию и ушёл в Севастополь. 13 декабря 1917 года, оповестив флот об отбытии в Петроград[1], временно сдав должность начальнику штаба флота контр-адмиралу М. П. Саблину и оставив в Севастополе свою семью, Нёмитц выехал в Ставку главнокомандующего на Румынском фронте к генералу Д. Г. Щербачеву, которому был подчинен. Верховная Морская коллегия в Петрограде приговорила Нёмитца к расстрелу за оставление флота.[2].

На советской службе

В марте 1919 года поступил на службу в Красную армию и был назначен начальником военно-морской части Одесского военного округа[3][1]. В августе 1919 года был начштаба группы красных войск под командованием Якира, прорывавшихся из Одессы на север. Был ранен в ногу. Приказом Реввоенсовета Республики от 27 октября 1919 года награждён орденом Красного знамени.

C февраля 1920 по август 1921 командующий Морскими и Речными силами Республики, одновременно управляющий делами Наркомата по военным делам РСФСР. С августа по ноябрь 1921 — помощник Главнокомандующего Вооружёнными силами Республики по морским делам.

С 1921 года для особо важных поручений при РВСР и одновременно на преподавательской работе в Военно-морской, а в 1926—1928 годах и в Военно-воздушной академиях. В 1929 году — председатель Правительственной комиссии по обороне берегов Чёрного моря. С октября 1930 года — заместитель инспектора ВМС РККА. Флагман 1-го ранга (17 февраля 1936 года).

С августа 1938 по ноябрь 1940 прикомандирован к Военно-морскому издательству. В 1940—1947 годах профессор кафедр стратегии и тактики Военно-морских и Военно-воздушных академий. 25 мая 1941 года Нёмитцу присвоено звание вице-адмирала. Награждён орденом Ленина(1945)[4] и вторым орденом Красного знамени (1944)[5] за выслугу лет, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»[6].

С 1947 года в отставке. Жил в Севастополе по адресу Луначарского, 42. Работал в картографическо-корректорском отделении отдела Гидрографической службы Черноморского флота.

Написал книгу «Работа Морского Генерального штаба» и «Недавнее прошлое русского флота по личным воспоминаниям», которые так и не были изданы.

Труды

  • «Стратегическое исследование русско-японской войны на море» (издано Морской академией в 1909—1910 годах);
  • «Исследование русско-японской войны на море периода командования флотом адмирала Макарова» (напечатано в «Морском сборнике» в 1912—1913 годах);
  • «Русско-японская война на море» (15-й том «История русской Армии и флота», 1913 год);
  • «Очерки по истории русско-японской войны» (издано Морской академией в 1912 году);
  • «Очерк морских операций русско-японской войны» (издано Морской академией в 1912—1913 годах).

Напишите отзыв о статье "Нёмитц, Александр Васильевич"

Примечания

  1. 1 2 Зарубин, А. Г., Зарубин, В. Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. — 1-е. — Симферополь: Антиква, 2008. — С. 210—211. — 728 с. — 800 экз. — ISBN 978-966-2930-47-4.
  2. [militera.lib.ru/h/civilwar_blacksea/03.html Нёмитц А. В. Недавнее прошлое русского флота (по личным воспоминаниям)]
  3. [podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS_Gatchina/016/3-1-823/00000711.jpg&id=51171249&id1=345fe4efe988436815110f9fb9b54ee0 Послужной список к наградному листу от 3 ноября 1944 года.]
  4. [www.podvignaroda.ru/?#id=50604023&tab=navDetailManAward Орден Ленина (1945). Архивные документы о данном награждении из электронного банка документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]
  5. [www.podvignaroda.ru/?#id=50649390&tab=navDetailManAward Орден Красного Знамени (1944). Архивные документы о данном награждении из электронного банка документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]
  6. [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie1537538460/ Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945). Архивные документы о данном награждении из электронного банка документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]

Литература

Ссылки


Отрывок, характеризующий Нёмитц, Александр Васильевич

На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.