Н’Дур, Алассан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Алассан Н'Дур
Общая информация
Родился
Гражданство
Рост 185 см
Позиция полузащитник
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1995—1996 Сент-Этьен
Клубная карьера*
2001—2004 Сент-Этьен 41 (3)
2004   Вест Бромвич Альбион 2 (0)
2004—2007 Труа 19 (1)
2007—2008 Уолсолл 9 (1)
2009—2010 Докса (Драма) 31 (5)
Национальная сборная**
2001—2002 Сенегал 8 (0)
Международные медали
Кубки африканских наций
Серебро Мали 2002

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Алассан Н'Дур (фр. Alassane N'Dour; 12 декабря 1981, Дакар) — бывший сенегальский футболист. Играл на позиции полузащитника. Играл за французские клубы «Сент-Этьен», «Труа», английские «Вест Бромвич Альбион» и «Уолсолл», а также за греческий клуб «Докса».



Международная карьера

Алассан Н'Дур попал в состав сборной Сенегала на Чемпионате мира 2002 года. Из 5-и матчей Сенегала на турнире Н'Дур появился на поле лишь в одном: во третьей игре группового турнира против сборной Уругвая. В игре с уругвайцами Н'Дур вышел в стартовом составе и был заменён на 76-й минуте на полузащитника Амди Фе[1].

Напишите отзыв о статье "Н’Дур, Алассан"

Примечания

  1. [www.thesoccerworldcups.com/players/alassane_ndour.php Player Profile for Alassane Ndour in the Soccer World Cups]  (англ.)

Ссылки

  • [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=182162 Статистика на сайте FIFA(англ.)
  • [www.transfermarkt.com/alassane-ndour/profil/spieler/3918 Профиль на сайте transfermarkt.com(англ.)
  • [www.national-football-teams.com/player/5831/Alassane_N_Dour.html Профиль на national-football-teams.com]



Отрывок, характеризующий Н’Дур, Алассан

Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.