Наринян, Николай Артёмович

Николай Артёмович Наринян
Дата рождения:	23 октября 1905(1905-10-23)
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	16 мая 1971(1971-05-16) (65 лет)
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Николай Артёмович Наринян (23.10.1905 — 16.05.1971) — начальник головного ремонтного восстановительного поезда № 3 Управления военно-восстановительных работ № 2 Ленинградского фронта, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился 23 октября 1905 года в селе Ванк, Мартакертского района Нагорноо-Карабахской республики, в крестьянской семье. Армянин. В 1919 году был принят учеником в частную переплётную мастерскую. Окончил четырёхклассное училище.

В 15 лет добровольцем вступил в Красную Армию. Бойцом 5-го отряда участвовал в боях на Туркестанском фронте. В 1922 году уволился в запас и приехал в Тифлис. В 1927 году окончил техникум путей сообщения. По направлению прибыл в Ленинград в Управление Северо-Западной дороги. В должности техника-десятника работал на строительстве вторых путей на линии Витебск — Невель. В 1929 году был направлен на стройку Турксиба прорабом.

В том же году был вновь призван в армию. Службу проходил в 10-й полковой школе. Ушёл в запас с должности командира взвода. В октябре 1930 года вернулся в Ленинград, был принят на должность прораба 2-го строительного участка Октябрьской железной дороги. Без отрыва от производства учился в Ленинградском институте инженеров путей сообщения.

В 1932 году был вызван на переподготовку и оставлен в войсках командиром роты одной из железнодорожных частей на Дальнем Востоке. Там формировался Особый железнодорожный корпус, и была нехватка командиров среднего звена. Службу проходил в городе Свободный. В 1937 году «за стахановско-кривоносовскую работу на транспорте» был награждён наркомовским знаком «Ударник Сталинского призыва». За время службы на имел 12 благодарностей и премию.

В декабре 1937 года снова был уволен в запас и вернулся в Ленинград. С февраля 1938 года — прораб 6-го строительного участка Севзапстройпути. Руководил стройкой на станции Дно.

Участвовал в войне с Финляндией 1939—1940 годов, во время боёв на Карельском перешейке был на переднем крае. Во фронтовых условиях руководил работой воинов-железнодорожников по обеспечению нужд действующей армии. 17 мая 1940 года был награждён медалью «За трудовое отличие».

С началом Великой Отечественной Н. Наринян в частях железнодорожных войск. В конце июня 1941 года он на Карельском перешейке руководил эвакуацией пути и мостов линии Вяртсила — Меткаселькя у границы с Финляндией. Когда часть колонны оказалась отрезанной финскими войсками, Наринян, уничтожив подвижной состав и паровоз, следуя пешком, вывел с боями более двухсот человек в район Кексгольма, в расположение своих войск. Здесь восстанавливал станцию Новые Пески, разрушенную вражеским десантом. Восстановив станцию, десять суток железнодорожники обороняли от вражеских десантников.

В августе 1941 года Нариняну было поручено строительство моста-дублёра через реку Волхов в районе станции Волховстрой, но работы закончить не удалось, так как противники, наступая на Тихвин, приблизились к Волховстрою. Воинское железнодорожное подразделение Горем-3 по приказу командования эвакуировалось в Вологду. На Ленинградском фронте был создан Горем-3-бис для восстановительных работ у города и в городе. Наринян с оставшимися дежурными взводами мостовиков и путейцев занимался восстановлением Волховского железнодорожного узла, непрерывно разрушаемого налётами авиации и артиллерийско-миномётным огнём.

В декабре 1941 года Тихвин был освобождён и командование Ленинградского фронта направило все силы на быстрейшее восстановление линии Тихвин — Волховстрой. Мостовики Нариняна за короткий строк в сложных погодных условия восстановили мост через реку Сясь. В ходе работ Наринян со всей присущей ему энергией, отдыхая по 2-3 часа в сутки, воодушевляя своей неутомимостью и энтузиазмом строителей. 1 января 1942 года к пяти часам утра все восстановительные работы на участке Подборовье — Тихвин — Волховстрой были завершены и первые шесть поездов с продовольствием и горючим для блокадного Ленинграда прибыли на станцию Волховстрой.

В январе-феврале 1942 года мостоотряд Нариняна восстанавливал линию от Волховстроя через Андрееве до Посадниково, которая улучшала обеспечение Ленинграда по линии Сонково — Будогощ — Андрееве. Затем вернулся к сооружению опор моста-дублёра через реку Волхов, начатого постройкой в 1941 году. В июне-июле 1942 года мостовики Нариняна возводили ряд искусственных сооружений на спешно строящейся линии Неболчи — Окуловка, чтобы можно было доставлять грузы для ленинградцев и через Бологое. Все задания были выполнены досрочно, ибо производительность труда достигала 200 %.

Осенью и зимой, будучи главным инженером Горема-3, Наринян возглавлял строительство 7-го участка свайно-ледовой переправы через Неву, которая связывала Ленинград с Большой землёй. И когда в январе 1943 года блокада была прорвана и построен путь от Волховстроя до Шлиссельбурга, по этой переправе в город пошли поезда, что дало возможность значительно увеличить норму снабжения. Качество работы было таким высоким, что и весной не стали разбирать эту ледово-свайную трассу. А условия труда при её строительстве были чрезвычайно тяжёлыми: беспрерывный артобстрел узкого коридора и строящегося моста, бомбёжки с воздуха тормозили работы, но сорвать возведение уникального сооружения не смогли.

В марте 1943 года назначен начальником Горема-3-бис. Враг разрушил большой металлический мост через реку Волхов. Нариняну поручили самую ответственную работу — надвижку пролётных строений взамен разрушенной фермы длиной 127 метров и устройство одной рамно-ряжевой опоры высотой до 14 метров. Решительный, инициативный и находчивый командир, никогда не терявшийся в самой сложной обстановке, быстро находил оптимальное решение и добивался успеха. В октябре 1943 года был представлен к награде по УВВР-2 — в список № 1, который означал представление к званию Героя Социалистического Труда.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1943 года «за особые заслуги в обеспечении перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени» Нариняну Николаю Артёмовичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой медали «Серп и Молот».

Ещё не была окончательно снята блокада Ленинграда, а с 25 января 1944 года, после освобождения Октябрьской дороги, Горем Н. А. Нариняна с другими частями железнодорожных войск приступил к восстановительным работам на участке Дубцы — Чудово — Любань. 23 февраля основные восстановительные работы на главном ходу Октябрьской магистрали были закончены и первый прямой поезд через Чудово прибыл из Москвы в Ленинград.

После снятия блокады и первые послевоенные годы работал начальником мостопоезда № 42 восстанавливал мосты в Ленинградской области, заменял временные мосты военного времени на деревянных опорах на капитальные. В 1952—1954 годах работал на строительстве моста «Дружба» через Дунай, соединявшего Румынию с Болгарией.

По возвращение на родину продолжал трудится на строительстве мостов в основном в Поволжье. Начальником мостоотряда № 8 производил реконструкцию крупнейшего в стране железнодорожного моста через Волгу в районе Сызрани. С 1958 года руководил строительством автодорожного моста через Волгу в Саратове, крупнейшего в стране и в Европе. Наринян так организовал напряжённый трудовой ритм на огромной стройке, что на решающих участках работы велись круглосуточно. В феврале 1961 года в Саратове был создан Мостотрест-3 для строительства мостов в бассейнах рек Волги и Урала и первым его управляющим был назначен Н. А. Наринян, в этой должности трудился до выхода на пенсию.

Последние годы жил в городе Пушкин под Ленинградом. Скончался 16 мая 1971 года. Похоронен на Казанском кладбище в городе Пушкин администрации Санкт-Петербурга.

Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, медалями, болгарским орденом Георгия Дмитрова.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9827 Николай Артёмович Наринян]. Сайт «Герои Страны». Проверено 22 августа 2014.

Литература

• Герои стальных магистралей. Кн. 3. М. 2004
• Герои труда военных лет 19411945. М. 2001

Отрывок, характеризующий Наринян, Николай Артёмович

Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.