Семашко, Николай Александрович
Поделись знанием:
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
(перенаправлено с «Н. А. Семашко»)
| Николай Семашко | |||
 | |||
| Место рождения: |
с. Ливенское, Елецкий уезд, Орловская губерния | ||
|---|---|---|---|
| Научная сфера: | |||
| Место работы: | |||
| Учёное звание: | |||
| Альма-матер: | |||
| Известен как: |
создатель системы советского здравоохранения | ||
| Награды и премии: |
| ||
Никола́й Алекса́ндрович Сема́шко (8 (20) сентября 1874 — 18 мая 1949, Москва) — врач, советский партийный и государственный деятель, один из организаторов системы здравоохранения в СССР, академик АМН СССР (1944) и АПН РСФСР (1945)[1].
Содержание
Биография
Николай Александрович Семашко родился в семье педагога в селе Ливенское Елецкого уезда Орловской губернии (сейчас Елецкого района Липецкой области)[1]. Его отец Александр Северинович Семашко, мать в девичестве Мария Валентиновна Плеханова, родная сестра Г. В. Плеханова[2].
В 1891 году, окончил Елецкую мужскую гимназию (в которой учился вместе с М. Пришвиным) и поступил на медицинский факультет Московского университета. В 1893 году стал членом марксистского кружка. «В 1895 году за участие в революционном движении был арестован и сослан на родину», в село Ливенское, под гласный полицейский надзор[1].
«В 1901 году окончил медицинский факультет Казанского университета, работал врачом в Орловской и Самарской губернии»[1]. С 1904 года был активным членом Нижегородского комитета РСДРП; «во время революционных событий 1905 г. стал одним из организаторов забастовки на Сормовском заводе, за что был вновь арестован»[1].
В 1906 году эмигрировал в Швейцарию, жил в Женеве, где встретился с Владимиром Лениным. В августе 1907 года Семашко был делегатом от Женевской большевистской организации на Штутгартском конгрессе 2-го Интернационала[1]. Арестовывался швейцарской полицией, после того, как арестованная по делу о Тифлисской экспроприации Сарра Равич отправила ему письмо из тюрьмы.
«В 1908 году вместе с большевистским заграничным центром переехал в Париж, где до 1910 года работал секретарём Заграничного бюро ЦК РСДРП;» «участвовал в работе Партийной школы в Лонжюмо (1911)»[1].
Представлял Комитет заграничной организации на 6-й (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП (1912)[3], «выступил с докладом по вопросу о страховании рабочих; составленный им проект резолюции был отредактирован Лениным и принят конференцией»[1]. В 1913 г. Семашко «участвовал в социал-демократическом движении в Сербии и Болгарии; в начале Первой мировой войны» «был интернирован. Вернувшись в сентябре 1917 в Москву, был избран от фракции большевиков председателем Пятницкой районной управы. Делегат 6-го съезда РСДРП(б). Участвовал в подготовке Октябрьского вооруженного восстания в Москве, организовал медицинскую помощь его участникам»[1].
О системе здравоохранения, созданной Н. А. Семашко
Практически забытый в современной России первый советский нарком здравоохранения Николай Семашко создал образцовую систему, которую заимствовали многие страны мира.
Механик А.. Пирамида Семашко[4]
После Октябрьской социалистической революции Семашко — заведующий медико-санитарным отделом Моссовета. Руководил вскрытием тела Ленина. Под руководством Семашко «проводилась работа по борьбе с эпидемиями, заложены основы советского здравоохранения, созданы системы охраны материнства и младенчества, охраны здоровья детей и подростков, сеть научно-исследовательских медицинских институтов»[1][5][4].
В 1921—1949 гг. Семашко — «профессор, заведующий кафедрой социальной гигиены медицинского факультета Московского университета (с 1930 — 1-й Московский медицинский институт)»[1].
С 11 июля 1918 г. по 25 января 1930 г. — народный комиссар здравоохранения РСФСР[1][5]. В 1927 г. на Всесоюзном совещании по общественному питанию наркомом здравоохранения РСФСР Н. А. Семашко был поднят вопрос об организации центрального института питания, который должен был возглавить и объединить всю научную работу в области питания. Такой институт был создан 26 июля 1930 г. и назван Государственным центральным институтом общественного питания Наркомздрава РСФСР (в настоящее время Научно-исследовательский институт питания РАМН). Он был призван осуществлять методическое руководство исследовательской работой в области питания во всей стране[6].
С 1930 по 1936 годы Семашко работал во ВЦИК, занимая должности члена Президиума, председателя Деткомиссии (ей «была поручена борьба с беспризорностью, руководство лечебно-профилактической работой в детских оздоровительных учреждениях»)[1]. В 1936 году, за большой вклад в развитие производства протезных полуфабрикатов, первому в России протезному заводу присваивается его имя (Первый российский протезный завод Металлист).
В 1941 году кафедра организации здравоохранения 1-го Московского Ордена Ленина медицинского института, которую возглавлял Николай Александрович, была эвакуирована в Уфу. В марте 1942 года она вернулся из эвакуации и начал собирать материалы по деятельности медицинских ВУЗов в годы войны. После окончания ВОВ Семашко много писал о её санитарных последствиях, принимал активное участие в восстановлении здравоохранения на освобождённых территориях[7].
В 1945—1949 Н. А. Семашко являлся «директором института школьной гигиены АПН РСФСР и одновременно (1947—1949) — института организации здравоохранения и истории медицины АМН СССР (с 1965 ВНИИ социальной гигиены и организации здравоохранения им. Семашко). Инициатор создания Центральной медицинской библиотеки (1918), Дома учёных (1922) в Москве. В 1927—1936 главный редактор Большой медицинской энциклопедии. Первый председатель Высшего совета по делам физической культуры и спорта (с 1923), председатель Всесоюзного гигиенического общества (1940—1949). Делегат 10, 12—16-го съездов ВКП(б)»[1]. Был участником травли профессоров Н. Г. Клюевой и Г. И. Роскина в рамках т. н. «Суда чести» в июне 1947 г.[8]
Семья
Был женат. Его дочь от первого брака — Семашко Елена Николаевна (1908—1983) (замужем за Фаробиным Г. Г.), в 1960-е и 1970-е годы ответственный сотрудник Минздрава СССР.
Внучка Н. А. Семашко — Фаробина (по матери Семашко) Елена Гавриловна (род. 26 мая 1949) — врач-педиатр, главврач клиники детских болезней.
Вторым браком женат на оперной певице меццо-сопрано Гольдиной М. С..
Адреса в Москве
- В начале 1930-х годов проживал по адресу Новинский бульвар, д. 25, корп. 1 (Дом Наркомфина), кв. 14.
- В 1930—1949 годах Большой Кисловский переулок, д. 5 — дом старых большевиков.
Награды
- Орден Ленина (19.09.1944)
- Орденом Трудового Красного Знамени[1]
Память
- В честь Н. А. Семашко названы
- в Москве и Московской области:
- Национальный НИИ общественного здоровья (ранее — ВНИИ социальной гигиены и организации здравоохранения им. Н. А. Семашко)
- Центральная дорожная клиническая больница
- Московский детский центр диагностики и лечения
- Поликлиника № 2 им. Семашко (ул. Житная, д. 10)
- Серпуховская городская больница
- Московский государственный медико-стоматологический университет (1974—1999)
- Кафедра общественного здоровья и здравоохранения им. Н. А. Семешко — Первого московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова Минздрава России (Бывшая ММА им. И. М. Сеченова)
- Дорожная клиническая больница им. Н. А. Семашко
- С.-Петербургское ГБУЗ «Городская больница № 38» (г. Пушкин, ул. Госпитальная, д. 7/2, лит. А)
- городская больница № 1 г. Орша (Республика Беларусь)
- ФГБУЗ «Северный медицинский клинический центр имени Н. А. Семашко» в Архангельске
- улица во Владимире
- проспект в Донецке
- улица в Белгороде
- улица в Мариуполе
- улица в Липецке
- Елецкая городская больница № 1
- Областная клиническая больница и улицы в Нижнем Новгороде и Сарове
- Орловская больница скорой медицинской помощи.
- грязелечебница (Ессентуки, Ставропольский край)
- санаторий в Кисловодске
- улица в Ессентуках
- улица в Железноводске
- улица в Ставрополе
- улица в Нальчике
- Городская больница № 1 и проспект в Ростове-на-Дону
- Городская больница им. Семашко в Рязани
- Городская клиническая больница № 2 в Самаре
- Крымское республиканское учреждение «Клиническая больница им. Н. А. Семашко» Министерства здравоохранения Республики Крым в Симферополе.
- родильный дом в Томске
- Республиканская клиническая больница в Улан-Удэ
- Областная клиническая инфекционная больница имени Н. А. Семашко в Курске (www.kurskokib.ru/)
- улица в Киеве
- улица в Минске[9]
- улица в Саранске
- улица в Стародубе
- санаторий в Сочи
- Городская клиническая больница № 1 (Семашко) в Азербайджане в городе Баку
Улицы
- улица в Старобельске (Луганская обл., Украина)
- ГБКУЗ Ярославской области «Городская больница имени Н. А. Семашко» в Ярославле
- ОАО «Мосхимфармпрепараты» им. Н. А. Семашко"
- улица во Мценске
- санаторий в п. Симеиз, Республика Крым
- улица в Жердевке
- Улица в Чебоксарах
- Улица в Жуковском Московской области
Напишите отзыв о статье "Семашко, Николай Александрович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 БСЭ, 1969—1978.
- ↑ [ru.rodovid.org/wk/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C:367797 Семашко Елена Николаевна на сайте «Родовод»]
- ↑ [nglib-free.ru/book_view.jsp?idn=001555&page=535&format=djvu Ленин В. И.. Полное собрание сочинений. Т.21 — Бесплатная библиотека технической литературы «Нефть и Газ — Избранное»]
- ↑ 1 2 Эксперт, 2011.
- ↑ 1 2 Сорокина Т. С., 2004.
- ↑ [www.urologi.ru/books/11_14.html Об организации института питания]
- ↑ Чениченко М. Ю. [historymedjournal.com/volume/number_3/3-2014__Chernichenko_N.A.Semaschko.pdf Н.А. Семашко – первый нарком здравоохранения: новый век – новые исследовательские горизонты] (рус.). — 2014. — С. 79-80.
- ↑ Михаил Голубовский [magazines.russ.ru/zvezda/2003/6/golub.html Биотерапия рака, «дело КР» и сталинизм] // Звезда. — 2003-01-01. — Вып. 6.
- ↑ [vulica.by/semashko.html Улица Семашко в Минске]. vulica.by. Проверено 23 декабря 2013.
Библиография
Труды Н. А. Семашко
- Семашко Н. А. Пролетарская болезнь (туберкулез) / Н.Семашко; Санпросвет Донобздравотд. — Ростов н/Д : Дон. обл. отд. Гос. изд., 1920. — 16 с.
- Семашко Н. А. Что такое курорты и как на них лечиться / Н. А. Семашко; Гл. курорт. упр. — М. ; Л : Гос. изд., 1924. — 32 с.
- Семашко Н. А. На борьбу с пьянством / Н. А. Семашко. — М. ; Л : Гос. изд., 1926. — 24 с.
- Семашко Н. А. Против алиментной эпидемии или на алименты надейся, сама не плошай / Н. Семашко. — Москва : Охрана материнства и младенчества, 1927 (6-я типо-лит. Транспечати НКПС). — 20 с.
- Семашко Н. А. Введение в социальную гигиену. — М.: изд-во «Работник просвещения», 1927 (тип. Госиздата «Красный пролетарий»). — 52 с.
- Семашко Н. А. Десятилетие Октябрьской революции и охрана здоровья крестьян / Н. А. Семашко. — Москва : изд-во Наркомздрава Р. С. Ф. С. Р., 1927 (книж. фаб. Центриздата народов С. С. С. Р.). — 40 с.
- Семашко Н. А. Берегись гриппа / Н. Семашко. — М.; Л.: Гос. изд-во, 1927 (Москва : 1-я Образцовая тип.). — 24 с.
- Семашко Н. А. На путях к здоровой деревне, 1929.
- Семашко Н. А. Что нужно трудящимся: религия или наука? / Н. Семашко; Центр. совет Союза воинствующих безбожников СССР. — М.: Изд-во «Безбожник», 1930 (тип. «Гудок»). — 16 с.
- Семашко Н. А. Наука и религия о здоровье / Н. Семашко. — М.: Госиздат РСФСР Московский рабочий, 1930 (тип.-лит. им. т. Воровского). — 56 с.
- Семашко Н. А. Советы, крепите оборону страны / Н. Семашко. — М.: Парт. изд-во, 1932 (тип. изд-ва «Крест. газ.»). — Обл., 16 с.
- Семашко Н. А. Культурное строительство в СССР / Н. Семашко; Заоч. курсы сов. строительства при Отд. кадров Президиума ВЦИК. — М.: Власть советов, 1934 (типо-лит. им. Воровского). — Обл., 32 с.
- Семашко Н. А. Право на отдых / Н. А. Семашко. — М.: Соцэкгиз, 1936 («Образцовая» тип.). — 32 с.
- Семашко Н. А. Право на социальное обеспечение / Н. А. Семашко. — М. : Юрид. изд-во, 1937 (18 тип. треста «Полиграфкнига»). — 38 с.
- Семашко Н. А. Очерки по теории организации советского здравоохранения: принципиальные основы советского здравоохранения. — М.: АМН РСФСР, 1947.
- Семашко Н. А. Личная гигиена. — [Свердловск] : Свердл. обл. гос. изд-во, 1950 (5-я тип. Главполиграфиздата). — 20 с.
- Семашко Н. А. Избранные произведения. — М.: Медгиз, 1954. — 339 с.
- Семашко Н. А. Прожитое и пережитое. — Москва : Госполитиздат, 1960. — 120 с.
Литература о Н. А. Семашко
- Семашко Николай Александрович — статья из Большой советской энциклопедии.
- Книги
- Слонимская И. А., Указатель печатных работ Николая Александровича Семашко / Сост. И. А. Слонимская; Под ред. И. Д. Страшуна Акад. мед. наук СССР. Ин-т здравоохранения и истории медицины. — М.: Тип. Изд-ва АМН, 1947. — 24 с.
- Гейзер И. М., Николай Александрович Семашко. (1874-1949) : Биобиблиография / Сост. И.М. Гейзер; Под ред. Б.Д. Петрова 1-й Моск. ордена Ленина мед. ин-т. - М.: Изд-во Акад. мед. наук СССР, 1950 [вып. дан. 1951]. - 32 с.
- Горфин Д. В., Вопросы сельского здравоохранения в трудах и деятельности Н. А. Семашко / Ин-т организации здравоохранения и истории медицины им. Н. А. Семашко. — М.: Медгиз, 1959. — 56 с.
- Мирский М. Б. Главный доктор республики. — М.: Политиздат, 1964.
- Лаврова И. Г. Н. А. Семашко : (Жизнь, деятельность, творчество) : К 100-летию со дня рождения : (Материал для лекции с диапозитивами) / Центр. науч.-исслед. ин-т сан. просвещения М-ва здрав. СССР. — М.: Б. и., 1974. — 27 с.
- Ласкин С.Б. Главный доктор республики. — Детская литература 1977. — 128 с.
- Петров Б. Д., Потулов Б. М. Н. А. Семашко. — М., 1974. — 206 с.
- Сорокина Т. С. Глава 9. Становление советского здравоохранения и медицины (первые годы советской власти) // История медицины. — М.: Академия, 2004. — 560 с.
- Чачко М. И. Повесть о народном комиссаре. — М., 1972.
- Материалы Научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Н. А. Семашко. 24 октября / М-во здравоохранения АрмССР. Арм. науч.-исслед. ин-т общей гигиены и проф. заболеваний им. Н. Б. Акопяна. Ереван. гос. мед. ин-т. — Ереван : Б. и., 1974. — 26 с.
- Статьи
- Капков Л. П. Низложен, но не побеждён // Туберкулёз и болезни лёгких : журнал. — 2010. — Т. 87, № 3. — С. 58—63. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2075-1230&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2075-1230].
- Механик А. [expert.ru/expert/2011/30/piramida-semashko/ Пирамида Семашко] // Эксперт : журнал. — 2011. — № 30—31 (764). — С. 68—72. [www.webcitation.org/6DPeVNfwS Архивировано] из первоисточника 1 января 2013. (1 августа 2011 г.)
Ссылки
- [reportage.su/audio/37 Речь Н. А. Семашко «О социальном значении здравоохранения в пролетарском государстве»] — аудиозапись, 1918 год.
- [reportage.su/audio/73 Речь Н. А. Семашко «Невежество и болезнь — родные сестры…»] — аудиозапись, 1921 год.
- Речь Н. А. Семашко «Как я работаю и отдыхаю» smena-online.ru/stories/umeem-li-my-otdykhat — Журнал «Смена», № 78, май 1927 г.
Отрывок, характеризующий Семашко, Николай Александрович
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Орловской губернии
- Академики АМН СССР
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Учёные по алфавиту
- Выпускники Елецкой гимназии
- Преподаватели 1-го МГМУ
- Медики России
- Государственные деятели СССР
- Народные комиссары здравоохранения РСФСР
- Академики АПН РСФСР
- Марксисты
- Большевики
- Персоналии:Липецкая область
- Революционеры России
- Члены КПСС
- Похороненные на Новодевичьем кладбище
