Биязи, Николай Николаевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Н. Биязи»)
Перейти к: навигация, поиск
Николай Николаевич Биязи
Дата рождения

2 (14) апреля 1893(1893-04-14)

Место рождения

Тифлис, Российская империя

Дата смерти

7 апреля 1973(1973-04-07) (79 лет)

Место смерти

Ессентуки, СССР

Принадлежность

Российская империя Российская империя
РСФСР РСФСР
СССР СССР

Годы службы

1917
1918

Звание

генерал-лейтенант

Сражения/войны

Первая мировая война,
Гражданская война в России,
Великая Отечественная война

Награды и премии

Награды Российской империи:

Никола́й Никола́евич Биязи (2 апреля (14 апреля1893, Тифлис — 7 апреля 1973, Ессентуки) — советский военачальник, спортсмен, писатель, генерал-лейтенант. Первый руководитель Института военных переводчиков, один из первых советских футбольных судей.





Биография

Родился в семье потомков итальянских переселенцев. Его бабке, известной русской певице Дарье Лебедевой, Глинка посвятил романс, его дед — «петрашевец» Александр Иванович Пальм — был выведен на казнь вместе с Фёдором Достоевским. Казнь была заменена каторгой. После её отбытия Александр Пальм принимал участие в обороне Севастополя во время Крымской войны.

Как внук героя обороны Севастополя, бесплатно обучался в гимназии. С пяти лет выступал на сцене, окончил Одесское театральное училище.

В 1912 году вместе с семьей переехал в Санкт-Петербург.

Во время Первой мировой войны за храбрость, проявленную в боях, был награждён солдатским Георгиевским крестом IV степени и в 1916 году направлен в Павловскую военную школу на курсы краткосрочной подготовки прапорщиков. После окончания был оставлен в школе инструктором и получил чин подпоручика.

Во время гражданской войны он сразу примкнул к большевикам. В РККА с 1918 года. Был начальником охраны железных дорог Кавказского фронта, участвовал в освобождении Кубани, Терека и Ставрополья.

Был начальником гарнизона во Владикавказе, командиром учебно-кадровой Восточной бригады. В 1922 году, с расформированием бригады был назначен начальником пехотной школы в Тифлисе.

С 10 октября 1923 до 1 июля 1927 года Николай Николаевич Биязи был начальником Четвёртой Ташкентской объединенной командной школы имени В. И. Ленина в Ташкенте, позднее ставшей Ташкентским высшим общевойсковым командным училищем имени В. И. Ленина.

В 1928 году окончил Восточный факультет Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе[1].

В 1928—1931 годах — военный руководитель Томского университета.

В 1934—1936 годах — преподаватель Восточного / Специального факультета Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе.

В 19361938 годах занимал пост военного атташе в Италии.

В 1940 году возглавил только что созданный институт военных переводчиков, которым руководил до июля 1942 года. Под его руководством институт был эвакуирован в Ставрополь в санаторий «Лесное». В 1944 году он вторично возглавил институт. Всего за годы войны институтом было выпущено несколько тысяч военных переводчиков, помогавших расшифровывать вражеские документы, допрашивавших пленных.

В 1943 году в должности заместителя командующего Закавказским фронтом он занимался формированием специальных ударных отрядов из альпинистов и лыжников для борьбы с альпийскими стрелками горно-пехотной дивизии Германии. В 1944 году получил звание генерал-лейтенанта.

24 июня 1945 года был командиром сводного расчета Военного института иностранных языков на историческом параде Победы[2].

После выхода на пенсию поселился в Ессентуках, однако в качестве лектора общества «Знание» прочёл несколько тысяч лекций, занимался краеведением.

Спортивная карьера

Николай Биязи увлекался спортом: был футболистом, яхтсменом, боксёром, велогонщиком, стрелком, легкоатлетом. Он стал чемпионом России и СССР по стрельбе из боевой винтовки. Также стал первым дипломированным футбольным судьёй России. В 1912 году он стал судьей Всероссийского футбольного союза. Именно он в июне 1918 года судил финал первого в советской футбольной истории чемпионата. В 1948 году в качестве судьи международной категории Биязи был главным судьёй соревнований, посвящённых 50-летию отечественного бокса, в которых принимали участие С. Щербаков, А. Грейнер, Н. Королёв. Всего за свою жизнь Биязи получил около 70 различных спортивных дипломов и медалей.

Научная карьера

Николай Биязи владел 14 языками, в совершенстве знал французский и итальянский.

Кандидат военных наук.

Окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе, а также Академию Генерального штаба.

Автор 35 научных работ по лингвистике и военному делу.

Награды

Библиография

  • Биязи Н. Н. Краткие сведения по технике опроса пленных — Воен. фак-т зап. иностр. языков, М., 1941. — 39 стр.
  • Военный сербско-русский словарь / Составили Р. И. Григорьева и М. М. Ильина. Под ред. генерал-лейтенанта Н. Н. Биязи. — М.: Госиздат иностр. и национ. словарей, 1946. — 164 с.[lib.sportedu.ru/BiblCard.idc?DocID=16690&DocQuerID=NULL&DocTypID=NULL&QF=&Pg=100&Cd=Win&Tr=0&On=0&DocQuerItmID=]
  • Словарь немецкого жаргона / Т. Ауэрбах; Под ред. доц. Н. Н. Биязи, Воен. фак-т зап. иностр. языков. — М., 1941. — 136 стр. с.;
  • Словарь французского военного жаргона / Н. Биязи; Под ред. В. А. Красильниковой, Воен. фак-т зап. иностр. языков Красной Армии. — «Лесное», 1942. — XII, 140 стр. с..
  • Н. Н. Биязи. Боевые действия в горах.
  • Н. Н. Биязи: Военный итальянско-русский словарь — Москва, Государственное издательство иностр. и нац.словарей, 1940
  • Н. Н. Биязи «Записки старого спортсмена». Изд-во «Физкультура и спорт», 1965

Напишите отзыв о статье "Биязи, Николай Николаевич"

Литература

  • И. Левин. «Записки военного переводчика».

Примечания

  1. Густерин П. В. Советская разведка на Ближнем и Среднем Востоке в 1920—30-х годах. — Саарбрюккен: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2014. — С. 152. — ISBN 978-3-659-51691-7
  2. [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/history/more.htm?id=11732974@cmsArticle Победители (Парад Победы 24 июня 1945 года). С. 45-47]

Ссылки

  • [www.stapravda.ru/2003/05/08/2003-05-08-12.shtml Ставропольская правда: Генерал, дипломат, учёный.]
  • [1945.bookchamber.ru/search.aspx?format_mode=biblio&F200g=%C2%EE%E5%ED.%20%F4%E0%EA-%F2%20%E7%E0%EF.%20%E8%ED%EE%F1%F2%F0.%20%FF%E7%FB%EA%EE%E2&view_mode=&stylesheet= Книги Биязи]
  • [kmvline.ru/lib/ev_26.php Н. Н. Биязи на Кавминводах]

Отрывок, характеризующий Биязи, Николай Николаевич

– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.