О’Хиггинс, Амбросио

Поделись знанием:
(перенаправлено с «О'Хиггинс, Амбросио»)
Перейти к: навигация, поиск
Амбросио О’Хиггинс
Габриэль де Авильес<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Вице-король Перу
1796 — 1801
Монарх: Карл IV
Предшественник: Франсиско Гиль де Табоада
Преемник: Мануэль Арредондо и Пелегрин
Губернатор Чили
1788 — 1796
Монарх: Карл IV
Предшественник: Амбросио де Бенавидес
Преемник: Хосе де Ресабаль и Угарте
 
Вероисповедание: католицизм
Рождение: 1720(1720)
Болинари
Смерть: 19 марта 1801(1801-03-19)
Лима
Профессия: военный

Амбросио О’Хиггинс, 1-й маркиз Осорно, 1-й барон Болинари (исп. Ambrosio O'Higgins, англ. Ambrose O'Higgins, ирл. Ambróis Ó hUigínn; 1720, Болинари, Слайго, Ирландия — 19 марта 1801, Лима, Перу) — испанский военный и колониальный чиновник ирландского происхождения. Находился на посту губернатора Чили (1788—1796) и вице-короля-Перу (1796—1801). Национальный герой Чили, борец за независимость Бернардо О’Хиггинс был незаконнорожденным сыном Амбросио О’Хиггинса.





Ранняя жизнь

Амбросио О’Хиггинс родился в Ирландии в городе Болинари (графство Слайго) и происходил из древнего аристократического рода. Его семья владела крупными наделами земли в графствах Слайго, Уэстмит и Мейо, но после вторжения Кромвеля в Ирландию большинство наделов было отобрано. Из-за политики Великобритании в отношении ирландских католиков семья О’Хиггинс вынуждена была, в конце концов, покинуть свои земли из-за притеснений, и в 1751 году О’Хиггинс уехал в католическую Испанию в город Кадис, где работал в торговом доме. В 1756 году О’Хиггинс эмигрировал в Испанскую Америку.

Губернатор Чили

О’Хиггинс прибыл в вице-королевство Рио-де-ла-Плата (современная Аргентина), там он поступил на службу в испанские колониальные органы власти, сначала он работал чертёжником, а потом уже стал инженером-кораблестроителем.

Вскоре другой ирландский наёмник на службе у испанцев, Джон Гарланд, убедил его переехать в Чили, где, как он считал, его карьера быстрее пойдёт в гору. В конце 1730-х годов О’Хиггинс уже служил в испанской армии в Чили в нижних чинах. Карьерный рост О’Хиггинса действительно пошёл в гору и в 1788 году О’Хиггинс стал губернатором Чили.

Его правление в Чили считают одним из самых удачных периодов в развитии колонии, удачно приспособившись к условиям, которые выдвигали в метрополии, О’Хиггинсу удавалось успешно сочетать деспотичный стиль правления с прогрессом в экономике колонии. В число его заслуг в колонии относят развитие рыбной ловли, сельского хозяйства, а также горной промышленности.

В заслуги ему ставится также отмена трудовой повинности среди коренного населения Чили, которая произошла в 1791 году.

В правление О’Хиггинса и при его активном участии были основаны города Ильяпель, Комбарбала, Вальенар и Лос-Андес.

Проводя политику мира в отношении коренного населения, ему удалось расширить фактические территории колонии и основать на юге страны такие города как Конститусьон, Линарес, Парраль. Также им был восстановлен город Осорно, за это впоследствии он получил титул маркиза Осорно. В городах Сантьяго и Вальпараисо в его правление была значительно улучшена инфраструктура, а также построена дорога между этими крупнейшими городами страны, часть этой дороги используется до сих пор.

Во время его губернаторства в Чили он имел отношения с Исабель Рикельме из креольской аристократической семьи, которая родила ему сына Бернардо О’Хиггинс. Хоть Амбросио О’Хиггинс никогда официально и не признал сына, но оплатил ему учёбу в Англии, а также оставил ему в наследство имущество в Перу и Чили. Бернардо О’Хиггинс станет впоследствии лидером борьбы за независимость Чили от испанской короны.

Вице-король Перу

В 1796 году Амбросио О’Хиггинс был назначен на должность вице-короля Перу. Перу было тогда самой развитой и самой богатой колонией Испании, а становившийся вице-королём был самым известным и влиятельным колониальным чиновником в Испании. Фактически это был высший и самый престижный пост в испанских колониях. Этот пост О’Хиггинс занимал до самой своей смерти в Лиме в 1801 году.

Память

В честь Амбросио О’Хиггинса названы несколько географических объектов, например, город Вальенар в Чили (Вальенар — испанизированное Болинари).

Напишите отзыв о статье "О’Хиггинс, Амбросио"

Ссылки

[www.irlandeses.org/dilab_ohigginsa.htm Биография]

Отрывок, характеризующий О’Хиггинс, Амбросио

Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.