Владимирский химический завод

Владимирский химический завод
Тип	Публичная компания
Листинг на бирже	MCX: [moex.com/ru/issue.aspx?code=VLHZ VLHZ]
Год основания	1931
Расположение	Россия Россия Владимир Владимир
Отрасль	Химическая промышленность (МСОК: 20)
Продукция	ПВХ-пластикаты, непластифицированные листовые и гранулированные материалы, полиэтилентерефталатные пленки, простые полиэфиры, стеклопластиковые изделия
Материнская компания	Cheshor Enterprises Ltd.
Сайт	[www.vhz.su .su]

К:Предприятия, основанные в 1931 году ПАО «Владимирский химический завод» (ВХЗ) — предприятие химической промышленности во Владимире.

История

Постановление Президиума ВСНХ СССР о строительстве во Владимире химического комбината было принято 13 сентября 1931 года. Первоначальной его базой стали производственные корпуса ликвидированной в октябре того же года красильно-отделочной фабрики имени газеты «Правда». Для подготовки кадров квалифицированных рабочих были организованы курсы для поступающих на завод рабочих, а вскоре и школа фабрично-заводского ученичества (ФЗУ).

В довоенные годы на заводе было освоено производство изделий из вискозы и неолейкорита, выпуск асфальтопековых аккумуляторных баков для легковых автомобилей ГАЗ-М-1 и ЗИС-101. В 1937 году вступил в эксплуатацию цех фаолита. В 1940 году на площадях реорганизованного цеха фаолита было налажено первое в стране производство кабельного пластиката.

В годы Великой Отечественной войны химический завод выпускал продукцию, необходимую фронту. Было увеличено производство спиртовых смол для авиационной промышленности, продолжалось производство кабельного пластиката, который использовался для изоляции проводов, в том числе и в производстве военной техники, из асбопеколита стали делать диафрагменную бумагу, применявшуюся для теплоизоляции в танках, на несложных станках освоили производство пековых пробок (заглушек) для снарядов. Завод также выпускал солдатские медальоны и разнообразные предметы широкого потребления.

В 1947 году на Владимирском химическом заводе был получен светотермостойкий кабельный пластикат, который мог использоваться для изоляции проводов и кабелей как при низких температурах Крайнего Севера, так и в условиях высоких температур Средней Азии. За его разработку директор К. А. Филиппенко и главный инженер Г. А. Хабарин в 1949 году были удостоены Государственной премии СССР II степени.

В 1948 году московским институтом «Гипропласт» был разработан генеральный план развития завода. В основу было положено размещение на территории завода полученных по репарации из Германии цехов по производству ацетатов целлюлозы, строительство цехов по выработке мипоры и других пенопластов, возведение на берегу Клязьмы насосной станции с водоотводом от реки до завода и мощных очистных канализационных сооружений. Территория завода выросла с 9 до 78 гектаров, для освобождения места для новых цехов был сооружён отводной канал, в который направили воды реки Рпень, а её старое русло засыпали грунтом.

Цех мипоры был пущен в эксплуатацию в 1951 году, в 1953-м заработал цех пенопластов, к концу 1954 года была пущена первая очередь, а в 1958 году — вторая очередь производства ацетатов целлюлозы. В 1967 году было принято решение о строительстве на территории завода комплекса цехов по производству полиэтилентерефталата и плёнки на его основе.

Предприятием осуществлялась программа жилищного строительства: к нескольким домам, которые завод построил в довоенное время на Первомайской (ныне Никитской) улице, добавились целые улицы: Труда, Хирурга Орлова, Мира, Лермонтова, Производственная (ныне Каманина), Грибоедова. В этих районах были построены новые школы и детские сады, на улице Мира появился Дом культуры химиков, на Производственной — комплекс медицинских учреждений.

В 1970—1980-е годы в связи с активным жилищным строительством в восточных районах города, бывших сёлах Красном и Добром, возник вопрос о санитарной зоне вокруг завода и необходимости перепрофилирования его производства с химического синтеза на переработку пластмасс. В связи с этим были закрыты некоторые особо вредные производства, в том числе и весь комплекс синтеза и переработки ацетатов целлюлозы.

Продукция

Завод выпускает широкий ассортимент химической продукции: ПВХ-пластикаты, непластифицированные листовые и гранулированные материалы, полиэтилентерефталатные пленки, простые полиэфиры, стеклопластиковые изделия — это основные группы продукции. Сфера применения их широка: от кабельной и автомобильной до пищевой и строительной отраслей.

Награды

В 1981 году за большой вклад в развитие промышленности пластических масс завод был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

ОАО «Владимирский химический завод» награждён призами:

• «Золотой орёл»;
• «Большое золотое клише»;
• «Хрустальная Ника».

ОАО «Владимирский химический завод» является победителем конкурсов:

• «100 лучших товаров России»;
• «Лучшая организация Владимирской области»;
• «Лучшее предприятие города»;
• «Владимирская марка».

Литература

• Бродецкий А. Ф., Титова В. И., Шевченко В. И. Полвека на трудовой вахте. Очерки истории Владимирского химического завода. 1931—1981. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1981. — 190 с.
• Титова В. И. Владимирский химический завод: от красильной фабрики им. газеты «Правда» к современному предприятию химической промышленности (1920—1970-е гг.) // Материалы Третьей и Четвёртой городских краеведческих конференций / Ред. В. Г. Толкунова. — Владимир: Транзит-ИКС, 2010. — С. 42—51. — ISBN 978-5-8311-0534-6.
• Дзюбенко Г. Ф., Коврига В. В. [www.barvinsky.ru/journal/2002/ar_2002_1_Dzubenko.htm 70 лет Владимирскому химическому заводу] // Пластические массы : Журнал. — 2002. — № 1. — С. 3—6.

Ссылки

• [vhz.su/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Владимирский химический завод

– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.