Оако, Альберто

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Оако»)
Перейти к: навигация, поиск
Альберто Оако
Общая информация
Полное имя Альберто Хуан Оако
Родился
Умер 8 марта 1950(1950-03-08)
Авельянеда, Аргентина
Гражданство Аргентина
Позиция нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1912—1923 Расинг (Авельянеда) 278 (244)
Национальная сборная**
1912—1918 Аргентина 13 (7)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Альбе́рто Хуа́н Оа́ко (исп. Alberto Juan Ohaco; ? — 8 марта 1950, Авельянеда, Аргентина) — аргентинский футболист, нападающий. Один из лучших игроков аргентинского футбола начала XX века.

Оако — один из семи учредителей клуба «Расинг» и один из лучших игроков за всю историю команды, с которой он выиграл 7 чемпионских титулов и 4 раза лучшим бомбардиром чемпионата Аргентины. До сих пор Альберто Оако — лучший снайпер «Расинга» за всю историю команды — 244 мяча.

За сборную Аргентины Оако провёл 13 матчей и выступал в двух первых Чемпионатах Южной Америки.



Награды


Напишите отзыв о статье "Оако, Альберто"

Отрывок, характеризующий Оако, Альберто




Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.