Оакс-Эстейт
Координаты: 35°20′40″ ю. ш. 149°13′30″ в. д. / 35.34444° ю. ш. 149.22500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-35.34444&mlon=149.22500&zoom=14 (O)] (Я)
Оакс Эстейт (Австралийская столичная территория, Австралия, англ. Oaks Estate) — деревня в Австралийской столичной территории на границе с Новым Южным Уэльсом, в 12 километрах к востоку от центра Канберры, примыкает к городу Квинбьян. Почтовый индекс 2620. Деревня занимает площадь приблизительно 40 гектаров. По переписи 2006 года – 241 житель, 206 частных домовладений.[1]
Содержание
Этимология названия
Название Оакс Эстейт происходит от находившегося рядом поселения Оакс, являвшегося частью поместья Роберта Кэмпбелла Дантрун.[2] Это делает Оакс Эстейт одним из немногих мест в Австралийской столичной территории, имеющих историческую связь с ранним колониальным периодом.
История
Колониальный период
Тимоти Бёрд, прощённый каторжник и бывший трактирщик из Кэмпбеллтауна в Новом Южном Уэльсе, стал первым европейцем, занявшим этот район. В середине 1820-х годов он привез стадо скота из Ливерпуля для выпаса около слияния рек Молонгло и Квинбьян. Его хижина, которую он назвал Квинбьян, располагалась в 2 километрах ниже по течению от слияния рек Молонгло и Квинбьян. Сейчас на этом месте располагается загон скотобойни. Город Квинбьян был основан в 1838 году в 2 километрах к юго-востоку от Оакс Эстейт.
В 1877 году Джон Булл, фермер из Таранго, выкупил у Чарльза Кэмпбелла, сына Роберта, 100 акров земли и здание, называвшееся Оакс. Там была открыта гостиница Элмсолл Инн. В том же году Джон Булл основал у слияния рек Молонгло и Квинбьян фабрику по стрижке овец и мойке шерсти Хэйзелбрук.[3]
В 1885 году Джордж Томпситт купил фабрику и существенно расширил производство. Оакс Эстейт стал промышленным ядром Квинбьяна.[3] Железнодорожная станция Квинбьян была открыта в сентябре 1887 года. Несколькими месяцами позже состоялся аукцион по продаже первого в Оакс Эстейт участка под жилищную застройку. В начале 1890-х местный бизнесмен открыл в Оакс Эстейт Квинбьянскую мукомольную мельницу.[2]
После образования федерации
Австралийская столичная территория была образована 1 января 1911 года.[2] Восточная граница территории прошла по железнодорожной линии, отрезав Оакс Эстейт от города Квинбьян, который остался в штате Новый Южный Уэльс.[4] Оакс Эстэйт остался связан с городом эстакадой через железную дорогу.
Улицы
Улицы Оакс Эстейт носят имена некоторых значимых для развития деревни исторических лиц:
- Улица Флоренс названа в честь Флоренс Булл, дочери Джона Булла.
- Улица Рейлвэй (железнодорожная) получила название блягодаря близости к железной дороге.
- Улица Джордж названа в честь Джорджа Томпситта.
- Улица Хэйзел повторяет название фабрики Хэйзелбрук.
- Улица Хилл – происхождение названия не установлено.
- Авеню МакЮвен названо в честь бывшего премьер-министра Австралийской столичной территории Джона МакЮвена, оказавшего помощь в продлении водопроводной сети Канберры до Оакс Эстейт. Водонапорная башня расположена в конце авеню.
- Улица Ривер (речная) ведет к реке Молонгло.
- Улица Уильям названа в честь Уильяма Прайса, сиднейского торговца, купившего часть земли у Джона Булла.
Достопримечательности
В деревне расположены:
- центр контроля за загрязнением воды
- детский сад
- рынок
- электроподстанция
- спортивная площадка
- несколько конюшен
- скотобойня
- кожевенный завод
- ликероводочный магазин
- реставрационная мастерская
Напишите отзыв о статье "Оакс-Эстейт"
Примечания
- ↑ [www.censusdata.abs.gov.au/ABSNavigation/prenav/LocationSearch?locationLastSearchTerm=Oaks+Estate&locationSearchTerm=Oaks+Estate&newarea=805356309&submitbutton=View+QuickStats+%3E&mapdisplay=on&collection=Census&period=2006&areacode=805356309&geography=&method=Place+of+Usual+Residence&productlabel=&producttype=QuickStats&topic=&navmapdisplayed=true&javascript=true&breadcrumb=PL&topholder=0&leftholder=0¤taction=104&action=401&textversion=false&subaction=1 Перепись 2006 года Оакс Эстейт]
- ↑ 1 2 3 Monaro Consultants & Burnham Planning (2001), Oaks Estate Planning Study, ACT Government
- ↑ 1 2 Savery N (20006), Public Place Names (Oaks Estate) Determination 2006 (No 1), ACT Parliamentary Counsel
- ↑ Williams, K (1997) ‘Oaks Estate: No Man’s Land’. Published by Karen Williams, Canberra
Отрывок, характеризующий Оакс-Эстейт
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
