Обаль, Пётр Павлович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Обаль»)
Перейти к: навигация, поиск

Пётр Павлович Оба́ль (укр. Петро Павлович Обаль; 19 апреля 1900, с. Ободовка (ныне в Подволочисском районе Тернопольской области Украины — 26 мая 1987, Стрый) — украинский живописец, график и гравёр.





Биография

Начальное художественное образование получил у известного галицкого скульптора Андрея Коверка. Благодаря ему, летом 1921 года вступил в Краковскую академиию изящных искусств. В Академии Пëтр Обаль учился в классах профессоров Владислава Яроцкого и Теодора Аксентовича, которые преподавали живопись и графику. Особенно вдохновила на творческий труд Петра Обаля графика выдающегося польского художника мастера ксилографии В. Скочиляса. Ксилография стала любимой графической техникой художника, которая принесла ему заслуженное признание.

После окончания Академии в 1926 году сразу по двум специальностям — художника и педагога, до 1956 г. преподавал рисование в средних учебных заведениях Польши, а затем УССР.

В конце 1930-х годов художник сотрудничал с украинскими журналами — оформлял для них обложки, рекламные плакаты и открытки. В 1939 г. с семьёй переселился на Лемковщину. С 1939 г. жил в Кракове.

В 1940 году в польском г. Санок П. Обаль вместе с художником Л. Гецом организовали большую выставку живописи и графики.

В конце 1941 года он был назначен преподавателем украинской гимназии, которая открылась в г. Стрые, а впоследствии — в Стрыйском педагогическом училище. С 1942 года жил в г. Стрый.

В 1945 году П. Обаль вступил в Союз художников СССР.

В 1950 г. был репрессирован и выслан в восточную Россию. В 1956 году П. Обаль смог вернуться на родину. Реабилитирован.

Творчество

П. Обаль — известный художник двухмерного пространства.

Автор более 500 произведений живописи, графики, прикладного искусства, экслибриса и др.

Избранные работы

Живописные произведения:

  • «Автопортрет» (1926),
  • «Молодой рыбак» (1930),
  • «Девушка» (1930-е),
  • «Золотое Подолье» (1931),
  • «Портрет жены» (1932),
  • «Женский профиль» (1936),
  • аллегорические картины: «День и ночь» (1927), «Аллегория» (триптих 1928), "Четыре поры год"а (1933),
  • «Лемковские нивы» (1939),
  • «Дымы» (1939),
  • «Жертвы войны» (1945),
  • «Карпатские ивы» (1958);

Графические работы:

  • «На базар» (1926),
  • «Безработные» (1933),
  • «Каменщик» (1935),
  • «Знакомство с Карпатами» (1964),
  • «Апрель» (1966).

Серия гравюр с портретами известных украинских писателей — Л. Украинки, И. Франко, Т. Шевченко, И. Котляревского, Г. Квитки-Основьяненко, В. Стефаника, П. Тычины, М. Коцюбинского и др.

Участник многих художественных выставок.

Сейчас картины П. Обаля сохраняются во Львовской галерее искусств, кабинете искусства Львовской научной библиотеки им. В. Стефаника НАН Украины и в квартире-музее П. Обаля в Стрые.

В Национальном музее им. А. Шептицкого во Львове (в фондах графики и современной живописи) представлена коллекция, которая насчитывает 8 живописных и 60 графических работ мастера. Многие произведения Обаля находятся в частных коллекциях Украины, Польши, США и др.

Напишите отзыв о статье "Обаль, Пётр Павлович"

Литература

  • Обаль Петро (19.04.1900-26.05.1987) - український живописець і графік //Митці України. - К., 1992. - С. 428.  (укр.)

Ссылки

  • [leksika.com.ua/13510622/ure/obal Петро Павлович Обаль]

Отрывок, характеризующий Обаль, Пётр Павлович

Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.