Огненный змей

Огненный змей
Дева на огненном змее. Лубок. ЗмеевидныйК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) демон-оборотеньК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Мифология:	Славянская
В иных культурах:	Обаясныки, Вереселень

Огненный змейОгненный змей

Огненный змей (также змей-любака, маньяк, налёт огнянный, прелестник) — злой дух, мифологическое существо в преданиях славян. Часто является инкубом — ипостасью ходячего покойника или чёрта, принимающего облик умершего или находящегося в отлучке мужа или любовника, и вступающего в любовные отношения с женщинами.

Описание

В воздухе он выглядит как огненный змей (восточно-, западнослав.). Похож на светящееся огненное коромысло, пламенный веник, клубок синего цвета (рус.). Появляется он из облаков, летит по воздуху, и, рассыпавшись искрами над крышей, проникает в дом через печную трубу. Когда он спускается на землю его крылья отпадают (укр., пол.). Огненный змей считался злым духом, который посещал в ночное и вечернее время вдову или девицу, чрезмерно предавшихся тоске, после недавней потери мужа или сердечного друга (умершего или отсутствующего).К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Он является к ним, всегда принимая вид любимого человека (порой с несколькими головами — укр., воронеж.), которого они потеряли, и женщины свыкались с мыслью, что он действительно жив, а не умер (или уехал).К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Огненный змей, хоть и принимает человеческий облик, имеет физические недостатки, характерные для демонов: отсутствие спинного хребта (рус.). Как и вся нечисть, он не способен правильно произносить сакральные христианские имена: вместо «Иисус Христос» он говорит «Сус Христос», вместо «Богородица» — «Чудородица» (рус). Подарки его недолговечны: гостинцы, которые он приносит женщине, с восходом солнца превращаются в лошадиный навоз или камни (рус, з.-укр), а деньги и драгоценности — в черепки. Для завлечения своих жертв огненный змей разбрасывает по дорогам красивые вещи: бусы, перстни, платочки. Если их поднять без благословения, то к той нечистый и прилетает (в.-укр.).

Посторонние люди огненного змея не слышат и не видят, только слышат как обольщённая демоном девушка или женщина разговаривает с ним.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Основные занятия

Основным занятием огненного змея являются его сексуальные отношения с женщинами.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

От связи с демоном женщина может забеременеть. Беременность в этом случае протекает ненормально долго — до трех лет и часто кончается ничем: в животе женщины оказывается песок, она рожает головешку и т. п. (рус.), что соответствует представлениям о бесплодности нечистой силы. Если рождается ребёнок, то он чёрного цвета, с копытами вместо ступней, с глазами без век (рус.), а тело его холодное и подобно студню (з.-укр.). Живёт такое дитя недолго, и вскоре умирает.

Причины появления змея

В восточно-славянской традиции главной причиной домогательств огненного змея является нарушение запрета сильно горевать по умершему, тосковать по находящемуся в отлучке мужу. Змей получает доступ к девушке, потерявшей невинность (рус.). По восточноукраинским поверьям, огненный змей разбрасывает по дорогам красивые вещи (или обращается в них сам): бусы, перстни, платочки, крест с загнутыми концами. Если их поднять без благословения, то к той нечистый и прилетает.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Методы изгнания

Лица, которых посещал этот змей, худели, сходили с ума, кончали жизнь самоубийством.

Средством исцеления от напасти служили исповедь постороннему человеку (восточно-слав.). Женщина не должна была спать в одиночестве, но вместе с ребёнком или с кем-нибудь из родственниц (рус.). В качестве лекарств использовались одолень-трава (валериана), отвар репейника, как оберег — стебли репейника на стене (рус.). В доме рекомендовалось читать Псалтирь, а над жертвой — молитвы от блудного беса из требника Петра Могилы (рус.), ставить крестное знамение на дымоходы, окна, двери с произнесением слова «Аминь!» («зааминивают»).

Также через почтенных людей убеждали женщину попробовать надеть на являющейся ей образ нательный крест на тесьме. После трёх-четырёх-пяти неудачных попыток надевания креста, видение должно пропасть, а недужная поправиться.

Во Власьев день нельзя смотреть на звёзды, чтобы не увидеть огненного змея (рус.). Распространённым мнением было, что если удивить змея — он исчезнет. Для этого женщина одевала своих детей — мальчика и девочку в свадебные наряды или одевалась в них сама, на вопрос змея, зачем она это делает, отвечает: «Брат сестру берёт» — «Но разве может быть такое, чтобы брат сестру брал?» — «А разве может быть такое, чтобы мертвый к живой ходил?» (карпат.). После этого огненный змей оставлял свою жертву в покое.

Мифы и заговоры

Мифы об огненном змее встречаются в сербских эпических песнях, в русских былинах, сказках и заговорах, а также в житийной Повести о Петре и Февронии Муромских, которая основана на фольклорном материале.

К огненному змею относится сюжет о его преступной связи с женщиной, от которой рождается сын, впоследствии побеждающий своего демонического отца.

В заговорах упоминается как помощник, имеющий возможности внушить страсть женщине.

Украинские поверья

Обаясныки — так местами на правобережной Украине называли змеев-летавцев. Считалось, что если сильно горевать по умершему, то последний обращается в злого духа обаясныка и по ночам летает к горюющему. Этот демон более известен под именем летавца; о нём упоминает Иннокентий Гизель. Поверье об обаясныках примыкает к обширному циклу сказаний о женихе-мертвеце (тема, разработанная в балладе Бюргера «Ленора»). Специальные монографии о женихе-мертвеце — профессора Созоновича (на русском языке) и профессора Шишманова (на болгарском языке). Об обаясныках-летавцах см. в статье Подбереского в «Сборник сообщений по народной антропологии» (IV, 9) и в «Трудах» Чубинского (I, 193). Любопытно само слово «обаясныки», в котором сохранилось древнеславянское слово «обавити, обаяти», в значении околдовать (первоначально — оговорить, ср. «байка, обаяние»). В старинных русских памятниках (например в Азбуковниках) встречается близкий термин — обаяници, в значении колдунов.

Огненный змей в литературе

Образ огненного змея запечатлён русским поэтом Афанасием Афанасьевичем Фетом в балладе «Змей», написанной им в 1847 году:

Чуть вечернею росою осыпается трава,
Чешет косу, моет шею чернобровая вдова.
И не сводит у окошка с неба темного очей,
И летит, свиваясь в кольца, в ярких искрах длинный змей.

И шумит всё ближе, ближе, и над вдовьиным двором,
Над соломенною крышей рассыпается огнём.
И окно тотчас затворит чернобровая вдова;
Только слышатся в светлице поцелуи да слова.

См. также

• Айтварас — аналог в мифологии балтов
• Вереселень — аналог в чувашской мифологии
• Инкуб
• Мавка

Литература

• М. Забылин «Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия». — М.: Амрита, 2011. — С. 204—205. — ISBN 978-5-413-00397-8
• Змей огненный / Е. Е. Левкиевская // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 332—333. — ISBN 5-7133-0982-7.
• Левкиевская Е. Е. Мифы русского народа. — М.: Астрель, 2000. — С. 442—445. — 528 с. — (Мифы народов мира). — ISBN 5-17-002811-3.
• «Славянская мифология. Энциклопедический словарь» (издание РАН). — М.: Эллис Лак, 1995. — С. 283—284. — ISBN 5-7195-0057-X
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_myphology/3409 Огненный змей] // Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская Энциклопедия, 1987—1988.</span>
• Власова Марина. Змей // Энциклопедия русских суеверий. — М.: Азбука, 2008. — ISBN 978-5-91181-705-3
• Сумцов Н. Ф. Обаясныки // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.token.ru/357.shtml Огненный змей] // Народные мудрости
• [www.librero.ru/article/myth/zmiy/myf/ognennyi_zmei.htm Огненный Змей] // librero.ru

Отрывок, характеризующий Огненный змей

У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?