Обвязка (упаковка)
Поделись знанием:
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
Обвязка — один из этапов упаковки предметов, заключающийся в их укомплектовании кипами, закреплении и связывании упаковочной лентой для сохранения формы и конструкции во время складирования, хранения и транспортировки.
Содержание
Упаковочная лента
Упаковочная лента представляет собой плоский отрез материала из металла или пластика.
Стальная
Первой для обвязки стала использоваться стальная лента. Нормы данного способа обвязки регулируются по ГОСТ 21214-75[1].
Наиболее распространено применение стальной холоднокатаной низкоуглеродистой ленты[2].
Лента подразделяется:
а) по состоянию материала на: мягкую — М, полунагартованную — ПН и нагартованную — Н;
б) по точности изготовления: нормальной точности по толщине и ширине, повышенной точности по толщине — Т и повышенной точности по ширине — Ш.
Размеры ленты (толщина, ширина) и предельные отклонения по ним должны соответствовать указанным в ГОСТ 3560-73.
Отличительные черты:
- высокая прочность (300—750 Н/мм.кв.),
- низкая эластичность,
- устойчивость к высоким температурам,
- высокая гарантия сохранности упаковываемых предметов.
Покрытие стальной ленты осуществляется краской, лаком или цинком. Для лучшего проскальзывания при затягивании и увеличения срока эксплуатации материала в покрытие добавляют воск.
Сфера применения — крупногабаритные и тяжелые грузы из различных областей промышленности:
- металлургии
- деревообработки
- машиностроения
- строительной индустрии
Полипропиленовая
Полипропиленовая упаковочная лента (также называется «стреппинг-лента» от англ. strap — обвязывать, обхватывать) является экономичной альтернативой стальным аналогам. Характеристики и утилизация регулируются по европейскому стандарту DIN EN 13394-2001 «Упаковка. Технические условия на неметаллическую ленту для обвязки»[3].
Преимущества:
- вес в 4 раза ниже стальных лент
- не подвергается коррозии
- полностью поддается переработке
- меньше вероятность нанести повреждения при транспортировке
- меньше вероятность травм при работе с лентой
Недостатки:
- необратимое удлинение при постоянном чрезмерном давлении
- подверженность разрушительному влиянию высоких температур и УФ-лучей
Сфера применения — грузы весом до 200 кг:
- полиграфия
- пищевая промышленность
- легкая промышленность
- деревообрабатывающая промышленность
Полиэстеровая
Полиэстеровая лента — ещё одна альтернатива стальным упаковочным лентам. Сейчас[когда?] ёмкость рынка полиэстеровых лент РФ составляет примерно 1200 тонн в год[4].
Прочность 450—600 Н/мм.кв. Характеристики и утилизация регулируется по европейскому стандарту «Упаковка. Технические условия на неметаллическую ленту для обвязки»[5].
Преимущества:
- снижение затрат на упаковку до 20 % по сравнению со стальными лентами.
- высокая эластичность
- высокое относительное удлинение
- устойчивость к температурам от −30°С до +90°С.
- большой коэффициент упругости
- вес в 4 раза ниже стальных лент
- не подвергается коррозии
- полностью поддается переработке
- меньше вероятность нанести повреждения при транспортировке
- меньше вероятность травм при работе с лентой
Сфера применения — грузы из практически всех областей промышленности:
- металлургия
- деревообработка
- машиностроение
- строительная индустрия
Крепление упаковочных лент
Существует два основных типа крепления упаковочных лент: замковый и беззамковый.
Замковое крепление
- С использованием пластиковой или металлической пряжки. Концы ленты продеваются в петли пряжки, затягиваются и обматываются.
Такой способ крепления подходит для грузов небольшого веса и пластиковых упаковочных лент. Кроме того, пряжки — наиболее экономичный вариант.
- Второй способ — крепление с использованием скобы. Скоба надевается на место наслоения концов ленты и обжимается. Различается также и тип обжима:
- Загиб «ушек». По краям скобы делают небольшие прорези и получившиеся «ушки» загибаются через одного вниз или вверх. Таким образом создается механический блок. Обжим используется с лентами, обработанными воском, при упаковке и пакетировании.
- Продавливание. В данном случае продавливаются участки скобы по краям ленты. Деформация материала создает прочное крепление за счет силы трения и механического блока. Ленты соединенные подобным образом целесообразно использовать при наземной транспортировке, когда груз подвергается тряске и другим механическим воздействиям.
Беззамковое крепление
- Беззамковое соединение может быть создано за счет просечек, когда замок образуется путём вырубки. Просечное крепление применяется для стальных лент. Этот способ не так надежен, поскольку при смещении ленты замок может раскрыться.
- Пластиковые ленты соединяются в результате термической спайки.
- Точечная сварка, один из способов, подразумевает нагрев и зажим концов ленты для создания плотной спайки.
- Сварка трением заключается в создании нагрева за счет частого перемещения одного из концов лент.
Оборудование
Для обвязки пачек упаковочной лентой применяются различные виды оборудования: ручные, полуавтоматические и автоматические машины, а также обвязочные автоматы промышленного масштаба.
Весь процесс обвязки состоит из трех этапов: подача ленты вокруг пачки, натяжение ленты и скрепление её концов.
- Ручной механический инструмент, натяжители и пломбираторы, подразумевает выполнение всех этих действий вручную, что приемлемо при небольших объёмах работы. Это относительно недорогое и простое в использовании оборудование
- Ручной электрический инструмент совершает натяжение ленты и её крепление без вмешательства человека. Оператору необходимо поместить концы ленты в специальные отверстия, остальные этапы совершаются автоматически. Не теряя простоты в эксплуатации, ручной электрический инструмент позволяет выполнять работу быстрее.
- Полуавтоматические машины снабжены рабочим столом и обладают большей производительностью. Аппарат отматывает ленту заданной длины, оператор оборачивает её вокруг пачки или пакета и вставляет конец в специальное отверстие. Далее сраватывает устройство автоматического натяжения, спайки концов лент и её отрезания.
- Автоматические стреппинг-машины отличаются тем, что у неё имеется арка, по которой лента автоматически перекидывается через пачку. То есть процесс подачи ленты также происходит без вовлечения в работу оператора.
- Обвязочные автоматы промышленного масштаба применяются на производствах для безостановочной обработки больших объёмов продукции. Эти аппараты возможно встроить в конвейерную линию, отрегулировать под конкретный тип груза и укомплектовать дополнительными модулями.
Напишите отзыв о статье "Обвязка (упаковка)"
Примечания
- ↑ ГОСТ 21214-75 Средства пакетирования. Обвязка для пакетов пиломатериалов из стальной упаковочной ленты
- ↑ ГОСТ 3560-73 Лента стальная упаковочная. Технические условия
- ↑ Европейский стандарт EN 13394:2001 Packaging — Specification for non-metallic tensional strapping
- ↑ [b2blogger.com/articles/review/38.html Обзор рынка упаковочной ленты]
- ↑ Европейский стандарт DIN EN 13394-2001 «Packaging — Specification for non-metallic tensional strapping»
Литература
ГОСТ 21214-75
ГОСТ 3560-73
Packaging - Specification for non-metallic tensional strapping EN 13394:2001
Потапов А.Е. [b2blogger.com/articles/review/38.html Обзор рынка упаковочной ленты] (рус.). [www.webcitation.org/67fmmZsxj Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
Отрывок, характеризующий Обвязка (упаковка)
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
