Обер-гофмаршал

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Обер-гофмаршал — придворный чин II класса в Табели о рангах, введенный в 1726 году.[1] Обер-гофмаршал принадлежал к первым чинам Двора. Ему подчинялись Гоф-Интендантская контора, в которой было сосредоточено заведование дворцами и садами, и Камер-Цалмейстерская контора, которой вверены были убранство и меблировка дворцов. Также обер-гофмаршал занимался устройством приёмов и организацией путешествий.[2]

Обер-гофмаршал был ключевой фигурой при Дворе, в его распоряжении находились всё придворное хозяйство и придворные служители. В отсутствие обер-гофмаршала его подменял гофмаршал: следил за исполнением обязанностей низшими чинами, присматривал за дворцовым управлением, выполнял его функции по церемониалу. С 1796 года к обер-гофмаршалу были прикреплены два гофмаршала. Должность была ликвидирована в 1917 году постановлением Временного правительства.[3]

Напишите отзыв о статье "Обер-гофмаршал"



Примечания

  1. Б. Соловьев. [interpretive.ru/dictionary/381/symbol/206 ОБЕР-ГОФМАРШАЛ] // Краткий исторической словарь титулов, званий и чинов.
  2. Т. Г. Аркадьева, М. И. Васильева, В. П. Проничев. [www.istorizm.ru/html/o/ober-gofmarqal.html ОБЕР-ГОФМАРШАЛ] // Словарь русских историзмов. — Высшая школа, 2005. — ISBN 5-06-005084-X.
  3. А. Н. Ерошкина. [imha.ru/2007/12/10/gofmarshal.html Гофмаршал]. Международная военно-историческая ассоциация (2007). Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BSjgfvmB Архивировано из первоисточника 16 октября 2012].

Отрывок, характеризующий Обер-гофмаршал

Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.