Обжорство

Обжорство (лат. gula, др.-греч. γαστριμαργία) — неумеренность и жадность в еде, унижающая достоинство человека. Является одним из видов чревоугодия.

Античность

В античности считалось, что обжорство вызывает как телесное страдание, так и страдание души, так как предмет радости сластолюбца не является истинным благом. Борьба с пороком обжорства предполагает не столько волевое подавление позывов к еде, сколько размышление о её истинном месте в жизни.

Христианство

В католическом богословии обжорство также является одним из семи главных грехов (грех против второй заповеди). Вместе с распутством классифицируется как «плотский грех» (лат. vitia carnalia).

В православной традиции обжорство вместе с пристрастием к утонченным вкусовым ощущениям является первой и коренной из восьми греховных страстей и носит название чревоугодия.

Преподобный Авва Дорофей в «Душеполезных поучениях», разделял грех чревоугодия на две составляющие:

• Гастримаргия (греч. чревобесие) — стремление человека просто наполнить своё чрево, не особенно уделяя внимание вкусу пищи.
• Лемаргия (греч. гортанобесие) — стремление человека к наслаждению от потребления вкусной пищи, получение удовольствия от вкуса.

В православии считается, что каждый кусок пищи, съеденный сверх утоления голода и всякий глоток влаги, выпитый после утоления жажды, просто для удовольствия, есть чревоугодие.

В классификации семи смертных грехов немецкого инквизитора Питера Бинсфельда обжорство олицетворялось Вельзевулом.

Изобразительное искусство

В средневековой скульптуре изображается в циклах «Добродетелей и Пороков», также встречается и в эпоху Ренессанса, например, на гобеленах.

Аллегорическая фигура Чревоугодия может быть любого пола. Это толстый человек, обжирающийся и обпивающийся. Иногда страдающий рвотой. Может быть коронован виноградным венком, как Бахус, и держать блюдо с фруктами. Спутники-животные: жадный волк, свинья, любитель меда медведь и еж, который, по поверьям, собирал плоды на свои иголки

Интересные факты

Так как древние греки в основном ели руками, то известный древнегреческий обжора Филоксен часами закалял свои пальцы, опуская их в почти кипящую воду, чтобы всегда мог первым брать самые лакомые, самые горячие кусочки пищи.

См. также

• Психогенное переедание
• Нервная булимия

Литература

• Иоанн Лествичник. [www.wco.ru/biblio/books/ioannl1/H15-T.htm Лествица. Слово 14. О любезном для всех и лукавом владыке, чреве].

Отрывок, характеризующий Обжорство

– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.