Обидовский, Иван Павлович

Иван Павлович Обидовский (укр. Іван Павлович Обидовський) <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Сулима</td></tr>
Нежинский полковник
1695 — 1701
Предшественник:	Забела, Степан Петрович
Преемник:	Жураховский, Лукьян Яковлевич
Рождение:	1676(1676)
Смерть:	1701(1701)
Отец:	Павел Обидовский
Мать:	Александра Степановна Мазепа
Супруга:	Ганна Кочубей
Дети:	Иван Иванович Обидовский

Иван Павлович Обидовский (иногда также Обедовский, укр. Іван Павлович Обидовський; 1676 — 1701) — реестровый казак Левобережной Украины, нежинский полковник (1695—1701), племянник гетмана Мазепы. Иван Обидовский в качестве наказного гетмана дважды командовал козачьими отрядами, воевавшими на стороне Петра I. В 1695 году Обидовский был наказным гетманом казачьего войска, принимавшего участие в походе на Азов против Османской империи. В 1700—1701 годах Обедовский командовал отрядом численностью 12 000 казаков, который принял участие на стороне Русского царства в Великой Северной войне против шведов. Погиб во время боёв против шведов в феврале 1701 года.

Биография

Семья и детство

Иван Павлович Обидовский герба Сулима родился в 1676 году в семье Павла Обидовского и Александры Степановны Мазепы — сестры гетмана Ивана Мазепы. Об отце Ивана Обидовского сохранилось мало сведений. Брак Павла Обидовского и Александры Мазепы был непродолжительным. Известно, что Александра Степановна после Павла Обидовского выходила замуж ещё дважды: за шляхтичей Витуславского и Ивана Войнаровского и проживала в Польше. От третьего брака у неё родился ещё один сын, сводный брат Ивана Обидовского — Андрей Войнаровский. В 1690 году Александра Степанова вернулась на Левобережную Украину, затем в 1691 году постриглась в монахини и вслед за матерью ушла в Печерский монастырь.

И Иван Обидовский, и его сводный брат Андрей Войнаровский проживали не с матерью, а воспитывались в казачьем войске в Батурине при Иване Мазепе, который, не имея собственных детей, относился к племянникам как к своим наследникам. Когда Обидовскому было 12 лет, в феврале 1689 года в Москве был издан указ о пожаловании его в стольники, что сулило Обидовскому в будущем дворянские привилегии. Этот указ был поощрением гетману Мазепе за услуги московской царице Софье.

Когда Обидовскому исполнилось 13 лет, Иван Мазепа определил племянника в Киево-Могилянскую академию, где он учился с 1689 по 1693 годы. В 1691 году молодой Иван Обидовский в составе делегации академии приезжал в Москву, был принят Петром I, который пожаловал ему имения в Рыльском уезде.

Азовские походы

В 1695 году, в девятнадцать лет Обидовский по протекции Мазепы получает должность Нежинского полковника. Это назначение реестровыми казаками было воспринято неоднозначно. С одной стороны Иван Обидовский не был бездарным протеже своего дяди и заслуживал назначение, а с другой образование Обидовского и, как следствие, «замашки шляхтича» раздражали рядовых казаков. На этой почве у Обидовского началась многолетняя вражда с киевским полковником Константином Мокиевским.

В этом же году Обидовский принял непосредственное участие в боевых действиях, когда его дядя присоединился к русской армии Петра I для участия в азовских походах. В походе 1695 года Иван Мазепа командовал самостоятельной группой украинских казаков, атаковавших турецкую крепость Кызы-Кермень, а Иван Обидовский со своим полком в звании наказного гетмана воевал вместе с русской армией под началом А.М. Головина.

Женитьба

В январе 1698 года Иван Обидовский женился на дочери Василия Кочубея Ганне Кочубей. Этот брак в политическом отношении был выгоден Мазепе, т.к. укреплял его влияние на Украине. Была сыграна пышная свадьба, венчал молодых епископ Русской православной церкви Стефан Яворский, а Филипп Орлик написал в честь молодожёнов панегирик «Гиппомен Сарматский».

Мазепа планировал сделать гетманскую булаву наследственной привилегией, планируя отменить выборы гетмана казаками и передать свой титул гетмана Войска Запорожского по наследству Ивану Обидовскому. Одновременно Мазепа проводил политику централизации власти, сокращая казацкие вольности. Этот план, направленный в частности на укрепление независимости гетмана в принятии решений от царя, неоднозначно воспринимался среди казацкой элиты, и женитьба Обидовского на дочери одного из наиболее серьёзных противников плана Мазепы была важной политической победой гетмана.

Великая Северная война и смерть

В 1700 году Пётр I объявил Швеции войну и выступил с русскими войсками в направлении Нарвы. Русский царь планировал захватить Эстляндию (совр. Эстонию) и Ингерманландию, которые в то время принадлежали шведам. В конце лета Мазепа получил от командующего русской армией А.М. Головина приказы о направлении двух казачьих отрядов — одного на помощь полякам, воевавших против шведов вместе с Русским царством в составе Северного союза, а другого на помощь русской армии в Ингерманландию к Нарве^{[уточнить]}.

Мазепа назначил Ивана Обидовского наказным гетманом второго отряда, который включал в себя по разным данным от 11 000 до 12 000 казаков. В отряд Обидовского входили Нежинский полк, Киевский полк, Черниговский полк, Полтавский полк, Стародубский полк, Миргородский полк, Прилукский полк, а также сердюки и компанейцы. А.М. Головин несколько раз менял сроки выхода казачьих отрядов, в результате чего отряд Обидовского не успел к битве при Нарве, которая закончилась тяжёлым поражением русских войск. По царскому приказу 28 ноября (9 декабря) 1700 года отряд Обидовского расположился в Пскове, Гдове и Печорском монастыре, откуда казакам было поручено «ходить за рубеж непрестанно и чинить для прокормления себе загоны и воинской промысл над неприятельскими жилищам»^{[уточнить]}.

В течение следующих нескольких месяцев казаки под предводительством Обидовского совершали успешные вылазки против шведов в Эстляндии, атакуя небольшие отряды неприятеля. Казаки одержали ряд побед над шведами близ Дерпта, Нейгаузена, Мариенберга и Сиренска. В связи с деятельностью отряда Обидовского шведский царь Карл XII был вынужден рассредоточить свои войска в Прибалтике, что было на руку Петру I. В конце декабре 1700 года шведы предприняли попытку выбить казаков из Гдова, однако проведя разведку укреплений города и численности казацкого войска не решились его штурмовать^{[уточнить]}.

Во время этого военного похода, в феврале 1701 года Обидовский погиб. Данные о причинах его смерти противоречивы — по одним данным он скончался от ран, полученных в бою, по другим от простуды. Украинский историк Сергей Павленко предполагает, что Иван Обидовский, будучи тяжело больным, вынужден был участвовать в сражениях из-за продолжающегося противостояния с киевским полковником Константином Мокиевским, который ревниво относился к выдвижению племянника Мазепы и был недоволен тем, что им командовал более молодой и менее опытный Обидовский^{[уточнить]}.

Тело Обидовского было привезено на Украину, он был похоронен в Киево-Печерской лавре^{[уточнить]}.

Последствия смерти Обидовского

Иван Мазепа получил известие о смерти своего племянника 11 февраля (22 февраля) 1701 года. Вместе с Обидовским погибли планы украинского гетмана передать Обидовскому свою булаву, и Мазепа спроецировал свои планы по учреждению украинской монархии на своего младшего племянника Андрея Войнаровского.

Желая утешить Мазепу, Пётр I передал вдове Обидовского пять сёл Рыльского уезда, обещаных погибшему полковнику.

Василий Кочубей, не связанный более родственными узами с Мазепой, в 1706 году донесёт Петру I o планах Мазепы учредить Украинскую монархию и отделить Украину от Русского царства. Пётр I, однако, выдаст Василия Кочубея Мазепе, и тот будет казнён.

Наследие

Иван Обидовский упоминается в исторической повести Е.В. Аладьина «Кочубей».

Известно, что у Обидовского вырос сын Иван Иванович Обидовский, который в 1722—1723 году учился во Вроцлаве, а затем вернулся на Украину. Он пытался получить в распоряжение часть имущества погибшего отца, но безуспешно, в связи с гоненениями на «мазепинцев».

Литература

• Chirovsky N. L. An Introduction to Ukrainian History. — New York: Philosophical Library, 1984. — Т. 2. Ancient and Kievan-Galician Ukraine-Rus. — 400 с. — ISBN 978-0-8022-2407-1.
• Hughes L. Russia in the Age of Peter the Great. — New Haven: Yale University Press, 1998. — 604 с. — ISBN 0-300-07539-1.
• Павленко С. О. [krotov.info/libr_min/16_p/av/lenko_01.htm Иван Мазепа] = Iван Мазепа. Особистість і доба. / пред. ред. колл. В. Литвин, под общей ред. В. А. Смолия, пер. Е. Шумей. — К.: Издательский дом «Альтернативы», 2003. — 414 с. — (Личность и эпоха). — ISBN 966-7217-84-1.
• Таирова-Яковлева Т. Г. Мазепа. — Москва: Молодая Гвардия, 2007. — 270 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-02966-8.

Отрывок, характеризующий Обидовский, Иван Павлович

Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.