Обитель Анубиса
Поделись знанием:
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
| Обитель Анубиса | |
| House of Anubis | |
 Логотипа сериала | |
| Жанр | |
|---|---|
| Создатель | |
| В ролях |
Френсис Маджи |
| Вступительная заставка | |
| Композитор | |
| Страна | |
| Оригинальный язык | |
| Количество сезонов |
3 |
| Количество серий |
190 (+ 90 минут фильма) (список эпизодов) |
| Производство | |
| Исполнительный продюсер | |
| Продюсер |
Сьюзи Лиггат (сезон 1) |
| Режиссёр |
Анжело Абела |
| Оператор |
Дэвид Мерсер |
| Сценарист | |
| Хронометраж |
23 минуты (серии разделены на две 11-минутные части; Сезоны 1–2; Сезон 3: начиная с 13 серии) |
| Студия | |
| Трансляция | |
| Телеканал | |
| На экранах |
с 1 января 2011 года |
| Формат видео | |
| Ссылки | |
|
[www.nick.com/shows/house-of-anubis www.nick.com] | |
| IMDb | |
Обитель Анубиса (англ. House of Anubis) — американско-английский подростковый мистический телесериал. Премьерный показ на канале Никелодеон в США состоялся 1 января 2011 года, а в России сериал вышел на экраны с 11 июня[1]. Это проба пера Никелодеон в жанре мистический детектив[2] для детей и тинейджеров[3]. Всего сезонов в сериале — 3, в отличие от голландской версии (там их 5). Многие английские и американские актёры стали известны благодаря роли в сериале. Сериал закрыт и 4 сезона не будет.
Содержание
Сюжет
Из элитной английской школы-интерната «Обитель Анубисa» загадочно пропадает одна из учениц, Джой Мерсер. В этот же день по стипендии приезжает новая ученица из Америки, Нина Мартин. Лучшая подруга исчезнувшей девушки, Патрисия Уильямсон, относится к новой ученице подозрительно и обвиняет её в исчезновении Джой. В то же время, Нину поддерживает её новый друг — Фабиан Раттер, которому она доверяет, и с которым она, впоследствии, будет разгадывать тайну Обители Анубиса. Во время учебного года изменится не только атмосфера в школе, но и взаимоотношения между учениками, что приведет к разным последствиям. Учеников интересует всего один вопрос: что на самом деле случилось с Джой и кто в этом может быть замешан?
Во втором сезоне герои ищут маску Анубиса в лабиринте под домом и спасаются от проклятия таинственного призрака — Санкхары (забытой владычицы). Она жаждет заполучить маску Анубиса и проклинает Нину и её друзей, чтобы достичь своей цели.
В третьем сезоне ребята должны снять проклятие с известного археолога и основателя «Обители Анубиса» Роберта Фробишера-Смайта, что в последней серии им успешно удается.
Актёры и персонажи
Основной состав
| Актёр | Персонаж | Сезоны | ||
|---|---|---|---|---|
| 1 | 2 | 3 | ||
| Наталия Рамос | Нина Мартин | Постоянно | ||
| Брэд Кавана | Фабиан Раттер | Постоянно | ||
| Джейд Рэмси | Патрисия Уильямсон | Постоянно | ||
| Ана Малвой-Тен | Эмбер Миллингтон | Постоянно | ||
| Алекс Сойер | Алфи Льюис | Постоянно | ||
| Юджин Саймон | Джером Кларк | Постоянно | ||
| Тэси Лоуренс | Мара Джеффри | Постоянно | ||
| Бобби Локвуд | Мик Кемпбел | Постоянно | ||
| Клариса Клэйтон | Джой Мерсер | Периодически | Постоянно | |
| Баркли Даффилд | Эдди Миллер | Постоянно | ||
| Александра Шипп | Кейти Раш | Постоянно | ||
| Луиза Бернхем | Виллоиу Дженкс | Постоянно | ||
- Нина Мартин — главная героиня сериала. Она родилась и выросла в Соединённых Штатах Америки. Её родители погибли в автокатастрофе и ей пришлось жить с бабушкой. Нина начала ходить в английскую школу-интернат и жить в Обители Анубиса. Там она встретила двух своих лучших друзей: Фабиана Раттера и Эмбер Миллингтон. Вскоре она обнаружила, что в Обители есть какая-то тайна. Нина Мартин является одним из трёх основателей клуба «Сибуна», созданного для того, чтобы не допустить господства зла на земле. Является «избранной», поскольку родилась седьмого июля и имеет необычные способности, например, она может собрать «чашу Анкха» — древний Египетский артефакт. У неё были романтические отношения с её приятелем, Фабианом, но во втором сезоне они ненадолго расстались, а потом опять помирились. Как «Избранная», имеет своего защитника (Осириана) — Эдди Миллера. В начале третьего сезона решила не возвращаться в школу, поскольку её бабушка сильно заболела, а также Избранной необходимо держаться подальше от Осириана в целях безопасности. Она написала Фабиану в прощальном письме, что по-прежнему любит его и всегда будет любить, но ему придётся двигаться дальше и жить без своей возлюбленной.
- Фабиан Раттер — один из главных персонажей сериала «Обитель Анубиса». Немного застенчивый, ботаник по сути. Умный парень, один из трёх основателей «Сибуны», лучший друг Нины. Фабиан был единственным, кто заступился за Нину в первых сериях, когда Патрисия Уильямсон начала её запугивать и всячески дразнить. Он вместе с Ниной и Эмбер разгадывал тайны, скрытые в Обители. В качестве жертвы на церемонии основания «Сибуны», Фабиан пожертвовал книгу с автографом: «Солнечная Система — твой друг», что свидетельствует о его тяге к знаниям. В финале первого сезона Фабиан и Нина становятся Королём и Королевой выпускного бала и целуются. Во втором сезоне он вместе с «Сибуной» ищет одно из Египетских сокровищ — Маску Анубиса. Так же, из-за Джой Мерсер, пара Нины и Фабиана распадается, но они вскоре мирятся. Во втором сезоне, после отъезда его лучшего друга — Мика Кэмпбелла, соседом Фабиана по комнате становится Эдди Миллер. Также в данное время одинок, поскольку его девушка, Нина, не вернулась в Обитель Анубиса. Попадает в ловушку Роберта и становится 4 грешником. В последней серии 3-го сезона сближается с Марой Джеффри, а в «Эталоне Ра» она сопровождает его на выпускной.
- Патрисия Уильямсон — подруга Нины. Очень популярна, но довольно зла и коварна. Любит слушать музыку. После долгих перепалок начинает встречаться с Эдди, но в 3 сезоне с ним расстается, потом они возобновляют отношения. Состоит в «Сибуне». Имеет сестру-близнеца. Стала 2 грешницей и «крысой» в команде «Сибуны».
- Эмбер Миллингтон — основательница «Сибуны», лучшая подруга Нины. На первый взгляд, она кажется «глупой блондинкой», но при необходимости, она может придумать гениальный план. Бывшая возлюбленная Мика Кэмпбелла, с которым она рассталась и решила любить как брата. Во втором сезоне начала встречаться с Алфи Льюисом. В третьем сезоне, по воле её отца уезжает в Школу Моды, которая находится в США.
- Алфи Льюис — друг Нины, Патрисии и Фабиана, поклонник Эмбер. Состоит в «Сибуне». Очень весёлый парень. Сосед Джерома по комнате и его близкий друг. Во втором сезоне пытался ухаживать за Эмбер, но получал от неё отказ. В конце второго сезона становится возлюбленным Эмбер, но после её отъезда в третьем сезоне, он влюбляется в одну из новых жительниц Обители Анубиса — Уиллоу Дженкс. В третьем сезоне насильно становится 5 грешником Роберта Фробишера-Смайта.
- Джером Кларк — лучший друг Алфи Льюиса, шутник. Некоторое время работал на Руфуса Зино, рассказывая ему о тайнах в Обители. Часто вовлекался в дела «Сибуны», но никогда не был её официальным участником. Имеет младшую сестру, Поппи Кларк. Во втором сезоне пытался найти своего отца и навещал его в тюрьме. В третьем сезоне он встречался с Марой Джеффри и Виллоиу Дженкс одновременно, за что получил от них по заслугам. Начал ухаживать за Джой Мерсер.
- Мик Кемпбел — очень красивый парень-атлет, из-за этого с ним мечтает встречаться почти каждая девушка. На протяжении первого сезона и в начале второго был соседом Фабиана Раттера по комнате и его лучшим другом. В первом сезоне встречался с Эмбер Миллингтон, но они расстались. Начал встречаться с Марой Джеффри, но во втором сезоне уехал в Австралию. Не сумев сохранить отношения на расстоянии, Мара бросила его.
- Мара Джеффри — встречалась с Миком, но потом из-за его отъезда, рассталась с ним, вскоре узнала, что Джером влюблён в неё, и они начинают встречаться. Отличница, много времени уделяет учёбе, но успевает следить за своим имиджем и встречаться с парнями. Родители являются важыми людьми в мире спорта. В 3 сезоне мстит Джерому, так как он встречался с ней и Виллоиу Дженкс одновременно. Оказалась наследницей Лорда Фокса, который в конце жизни обанкротился. В качестве наследства получает собаку, называет её «Облом» («Letdown»).
- Джой Мерсер — хороший друг Патрисии. В первом сезоне по неизвестным никому причинам отправляется домой, но вскоре оказывается, что её похитило тайное сообщество Виктора, которое ошибочно считало её «избранной». Во втором сезоне возвращается в Обитель Анубиса. Влюблена в Фабиана и из-за того, что Нина встречалась с Фабианом, её недолюбливает. Редактор школьного сайта. В конце второго сезона была принята в «Сибуну», но вскоре вышла из клуба. В третьем сезоне должна была помочь Маре с местью Джерому, но влюбилась в него.
- Эдди Миллер (при рождении — Эддисон Свит) — американец, приезжает в Обитель Анубиса после ухода Мика. Сын Мистера Свита. По характеру очень похож на Патрисию. Сначала Патрисия и Эдди ненавидят друг друга, но вскоре начинают встречаться. Лучший друг КейТи. Осириан (защитник) Нины. Был принят в «Сибуну», а в 3 сезоне стал её лидером. В фильме он отдает все свои силы Осириана на спасение мира. После чего становится обычным человеком.
- Кей-Ти Раш — американка, в третьем сезоне приезжает в Обитель Анубиса. Её дедушка дал ей ключ в форме луны, сказав отправиться в Обитель Анубиса и остановить великое зло. Принята в «Сибуну», правнучка Роберта Фробишера-Смайта, выдающегося египтолога двадцатого века.
- Уиллоу Дженкс — новенькая в Обители Анубиса, встречалась с Джеромом, но узнав о том, что он ухаживает за двумя девушками одновременно, бросила его. Уиллоу порой ведет себя странно, но в целом она очень добрая и отзывчивая. Сейчас встречается с Алфи, дружит с Джой и Марой. В конце третьего сезона узнает о «Сибуне», но не вступает в клуб.
Второстепенные роли
| Актёр | Персонаж | Сезоны | ||
|---|---|---|---|---|
| 1 | 2 | 3 | ||
| Фрэнсис Маджи | Виктор Роденмар | Периодически | ||
| Мина Анвар | Труди Реман | Периодически | ||
| Пол Энтони-Барбер | Эрик Свит | Периодически | ||
| Джулия Дикин | Дафна Эндрюс | Периодически | ||
| Роджер Барклай | Руфус Зино | Периодически | ||
| Рита Дэвис | Сара Фробишер-Смайт | Периодически | ||
| Джек Доннелли | Джейсон Винклер | Периодически | ||
| Кэтрин Бэйли | Эстер Робинсон | Периодически | ||
| София Хак | Санкхара | Периодически | ||
| Поппи Миллер | Вера Девениш | Периодически | ||
| Сартадж Гаревал | Джаспер Чаодари | Периодически | ||
| Фрэнсис Энцелл | Поппи Кларк | Периодически | ||
| Джон Сэквилл | Роберт Фробишер-Смайт | Периодически | ||
| Сьюзи Кейн | Кэролайн Демби | Периодически | ||
| Бриони Афферсон | Хариет Демби | Периодически | ||
- Виктор Роденмар-младший — смотритель и хозяин поместья, в котором проживают ученики. Пытается создать «Эликсир Жизни». Затем найти «Маску Анубиса». В детстве дружил с Сарой Фробишер-Смайт. Вместе с Эриком Свитом и Кэролайн Денби хотел воскресить Роберта Фробишера-Смайта. В конце сериала покидает обитель вместе с Корбьером, чучелом ворона.
- Труди Реман — управительница дома, позже куратор выставки сокровищ Древнего Египта. Потом снова вышла на работу управительницы. Очень добрая и заботливая женщина, проявляла безответную симпатию к Виктору.
- Эрик Свит — директор школы. Состоит в обществе Виктора. Отец Эдди. В 3 сезоне стал 3 грешником Фробишера-Смайта. Когда-то жил в Обители Анубиса.
- Дафна Эндрюс — Учитель французского языка в 1 сезоне и до 25 серии 2 сезона. Во втором сезоне покидает школу. Состояла в обществе Виктора.
- Руфус Зено (Рэне Зэлдман) — детектив, помогал расследовать исчезновение Джой, затем похитил Патрисию. Заклятый враг Виктора. Раньше Руфус состоял в обществе Виктора, но потом сбежал и поменял имя и фамилию. Осириан Сары. Был уничтожен вместе с Санкхарой в последней серии 2 сезона.
- Сара Фробишер-Смайт — дочь Роберта Фробишера-Смайта. Избранная. Она дала Нине амулет в виде глаза Гора. Умерла во сне, навестив перед этим новую Избранную. А вскоре помогала Нине, давая ей подсказки по кукольному дому.
- Джейсон Винклер — Учитель истории и драмы в 1 сезоне. Помогает Патрисии искать Джой, но потом вступает в общество Виктора. На бал шёл вместе с Эстер Робинсон. Кроме первого сезона, в сериале не появляется.
- Эстер Робинсон — Учительница физкультуры. В первом сезоне Мара оклеветала её, заявив о её связи с Миком, которая на самом деле являлась ложной.
- Санкхара — дух, который требовал у детей Маску Анубиса. Была уничтожена вместе с Руфусом в последней серии 2 сезона.
- Вера Девениш — новая управительница дома. Довольно подлая женщина, которая притворяется дружелюбной. Помощница и Руфуса и Виктора одновременно. Виктор проявлял к ней симпатию, но когда узнал, что она работает на Руфуса, уволил её.
- Джаспер Чаодари — Крёстный отец Фабиана. Работает куратором выставки. Работал на Руфуса (коллекционера), потому что тот его шантажировал.
- Поппи Кларк — младшая сестра Джерома. Не живёт в Обители Анубиса, но учится в одной школе со своим братом. Очень навязчива и хитра.
- Роберт Фробишер-Смайт — хозяин Обители Анубиса. Отец Сары. Прадедушка Кейти. Древний египтолог. В 3 сезоне воскрес и стал призывать Аммат. В последней серии стал добрым и сильно постарел.
- Кэролайн Демби — новая учительница, сводная сестра Хэриэт. Появляется в 3 сезоне. Вначале выдает себя за свою кузину. Очень зла и коварна. В конце 3 сезона была съедена Аммат.
- Хариет Демби — Настоящая хранительница Роберта Фробишера-Смайта, появляется в 3 сезоне. Помогает Сибуне. Раньше жила в психбольнице, в которую отправила её сводная сестра Кэролайн. Потом Кэролайн её прятала дома. Бывает «слегка не в себе».
Прочие персонажи
- Майкл Ламсден — Фредерик Мерсер, отец Джой. Состоит в обществе Виктора. (1 сезон)
- Николас Бейли — Сержант Робак (1 сезон)
- Шэри-Эн Дэвис — Делия (1 сезон)
- Саймон Чэндлер — Эд Раттер, дядя Фабиана. Работает в магазине. Дал Нине и Фабиану книгу про Древний Египет. Дружелюбный пожилой человек. (1 сезон)
- Стефан Беккет — Рори Кемпбел, отец Мика. Хотел, чтобы Мик стал врачом, как и он. Но смирился с тем, что Мик хочет стать спортсменом. (1 сезон)
- Гвинет Пауэлл — Эвелин Меридиан Мартин, бабушка Нины. (2 сезон)
- Филипп Райт — Джон Кларк, отец Джерома и Поппи. Тоже когда-то жил в Обители Анубиса. Сидел в тюрьме, но в последней серии 2 сезона был досрочно выпущен. (2 сезон)
- Сара Пол — Мисс Валентайн, учитель французского языка, которая заменила миссис Эндрюс после того, как она покинула школу. Раньше была учителем Мика в Австралии. (2 сезон)
- Хью Ли — Густав Зистак, руководитель выставки сокровищ Древнего Египта. Старый коллега мистера Свита. (2 сезон)
- Никита Рэмси — Пайпер Уильямсон, сестра-близнец Патрисии. Учится в школе музыкальных талантов, но во втором сезоне сбегает к своей сестре в Обитель Анубиса. Испытала симпатию к Алфи, но это не помешало ей вернуться назад. (2-3 сезон)
- Фелисити Гилберт — Аммат, древнеегипетский дух, хотела вернуть на Землю хаос и уничтожить её. Аммат нужны были души пяти грешников, дабы войти в наш мир. (3 сезон)
- Чарльз Дэйш — Джон Миллингтон, папа Эмбер. В 3 сезоне увез Эмбер в Школу Мод в США. (3 сезон)
- Джеффри Бертон — Дед Кейти Раш, умерший дедушка Кейти. Дал ей ключ в форме луны. И он сказал: «Ты должна остановить великое зло». (3 сезон)
Anubis Unlocked
С 1 сезона Обитель Анубиса выходит дополнение Anubis Unlocked. В нём говорится что происходит за кадром Обители Анубиса. В США уже закончился 3 сезон основного сериала и начали показ эпизодов Anubis Unlocked. В нём также рассказывается об актёрах, секретах грима и т. д.
Разработка
Премьера в США состоялась 1 января 2011 года[4]. и вскоре телесериалом заинтересовалось российское подразделение Никелодеон. По подсчётам Nickelodeon, первый сезон смотрели 5,9 миллиона подростков[3]. Всего в первом сезоне выпущено шестьдесят 11-минутных серий.
10 марта 2011 года студия сообщила о своём намерении продолжить выпуск серий и создать второй сезон. Во втором сезоне персонаж Мик уедет в Австралию, а вместо него появится новый студент — Эдди. Число серий увеличится до 90 и съёмки, вероятно, продлятся до конца 2011 года. Премьера ожидается в 2012 году. А 30 июля прошёл 1-й день съёмок 3 сезона. Премьера ожидается в 2013 году (в России и на Украине — примерно апрель — июль 2013). Известно, что в 3 сезоне 40 серий, Наталья Рамос в съемках участие не принимала, так как работала над другим фильмом, в котором она исполняет одну из главных ролей, а также решила сфокусироваться на учёбе. Бобби Локвуд и Роджер Барклай также не принимали участие в 3 сезоне.
16 апреля 2012 года телеканал Никелодеон объявил о продлении сериала на третий сезон, в котором будут сорок 23-минутных эпизодов и один 90-минутный эпизод (фильм).
Использованная музыка
Саундтреки для фильма не записывались, но были использованы некоторые композиции, такие как: Main Theme, Lost Prophecies, Red Planet, Jupiter Rising, Orion, Rising Mercury, Solar Storm, Trailer Rise, Battle of Asculum, Kraken, Malice, Meteor, Quest, Vodka Sazerac и другие.
Продолжение сериала
Пробирный Камень Ра (в переводе Nickelodeon «Эталон Ра»)
У главных героев Выпускной, Мара становится валедокторианом. Но вот незадача — новые студенты — София, Декстер, Эрин и Кэсси приехали раньше срока.
Во время похода в музей Эдди, Декстер и София узнают о пробирном камне Ра. София хочет его заполучить. Директор музея рассказывает им про этот камень, а затем выгоняет их в главный зал. София выкрала «Эталон Ра» и положила его в сумку Эдди. Уже по возвращении в Обитель Виктор находит его и конфискует. Эдди, очевидно, не знает, откуда у него оказался экспонат. Внезапно в доме по неизвестным причинам выключается свет. София идёт к кабинету Виктора и крадёт камень, который тот спрятал в сейф.
Эдди, Патрисия и КейТи догадались, что кто-то нашёл эталон. Они заметили, как София спускается с ним. Они пытаются её остановить, но безуспешно: она сбежала в лес. К Эдди приходит видение, как она строит Пирамиду Ра. В связи с происходящим в «Сибуну» вступили: Мара, Декстер, Эрин и Кэсси, случайно узнавшие о происходящем. София с помощью камня гипнотизирует КейТи. «Сибуна» отправляется к пирамиде, но там их поджидает КейТи. М. Свит на выпускном надевает на Мару медальон валедокториана, который нашла Уиллоу (он находился в школе в одной из каноп; тот кто носит этот медальон тоже будет загипнотизирован и обязан прикоснуться к пирамиде, пожертвовав свою жизнь, тогда обладатель камня получит золото Ра). Фабиан быстрее Мары добирается до ребят и сообщает им, на кого надет медальон. София останавливает КейТи и та приходит в себя. Эдди срывает медальон с Мары. Начинается большой шторм. М. Свит бежит к пирамиде, но в него попадает молния. Эдди и Виктор подбегают к нему. Виктор говорит, что Осириан должен пожертвовать свою жизнь, он обязан разрушить пирамиду, тогда мир будет спасён. Эдди подходит к пирамиде и прикасается к ней, забирает всю её энергию и уничтожает. Он падает в обморок. Все к нему подбегают, считая, что он умер, но внезапно он приходит в себя. Виктор объясняет, что Осириан может умереть, но Эдди будет жить, просто его способности исчезли. София превратилась в каменную статую.
Проходит выпускной, Виктор разговаривает со Свитом о том, что он покинет Обитель Анубиса, так как должен хранить камень, ведь это «Его судьба». Обитатели Обители Анубиса провожают Виктора и идут на выпускной. В конце фильма Фабиан и Мара целуются.
Критика
Youth Television News высказали положительное мнение и назвали «Обитель Анубиса» лучшим сериалом на канале Никелодеон. Также они сказали, что:
«Хорошая история всегда лучше повторяющихся комедийных сюжетов»— Youth Television News [5]
Награды
| Год | Шоу | Категория | Название | Результат | Прим. |
|---|---|---|---|---|---|
| 2011 | Nickelodeon UK Kids Choice Awards 2011 | Любимое шоу на Никелодеоне (Великобритания) | «Обитель Анубиса» | Победа | [6] |
| 2011 | British Academy Children’s Awards | «Лучшая драма» | «Обитель Анубиса» | Номинация | [7] |
| 2011 | Kid’s Choice Awards | «Любимое всемирное TV-шоу» | «Обитель Анубиса» | Номинация | |
| 2013 | Kids Choice Awards | «Любимое великобританское ТВ-шоу» | «Обитель Анубиса» | Победа |
Мини-игра
На официальном сайте телеканала Nickelodeon есть 4 мини-игры по мотивам сериала, первая игра создана по первому сезону, вторая как отдельный сезон сериала, третья и четвёртая игры — по четвёртому.
Напишите отзыв о статье "Обитель Анубиса"
Примечания
- ↑ [www.nickelodeon.ru/schedules/channel/nickelodeon/date/2011-06-11/ Программа передач канала Никелодеон на 11 июня 2011 года]. Проверено 24 июля 2011. [www.webcitation.org/69q0CmPYC Архивировано из первоисточника 11 августа 2012].
- ↑ [vk.com/nickelodeonofficial House of Anubis Hits The Philippines] (англ.). Nickelodeon Philippines Central (10 марта 2011). Проверено 24 июля 2011. [www.webcitation.org/69q0GT1ZD Архивировано из первоисточника 11 августа 2012].
- ↑ 1 2 Lee Hernandez. [www.latina.com/entertainment/tv/exclusive-house-anubis-star-nathalia-ramos-connecting-spanish-speaking-teens-all-ar 'House of Anubis' Star Nathalia Ramos On Connecting "With Spanish-Speaking Teens All Around The World”] (англ.). Latina Media (07/07/2011). Проверено 24 июля 2011. [www.webcitation.org/69q0HL1gp Архивировано из первоисточника 11 августа 2012].
- ↑ [www.imdb.com/title/tt1638319/ IMDB: House of Anubis (2011) (TV)]. IMDB.com. [www.webcitation.org/69q0IFm6t Архивировано из первоисточника 11 августа 2012].
- ↑ [web.archive.org/web/20110120110027/tvforkids.wordpress.com/2011/01/06/house-of-anubis-beats-rivals/ ‘House of Anubis’ Beats Rivals « YTN – Youth Television News]
- ↑ [kca.nick.co.uk/vote#category:kca_uk_favourite_show 2011 Nickelodeon Kids' Choice Awards :: Hosted by Jack Black]
- ↑ [www.bafta.org/awards/childrens/2011-childrens-awards-nominations-winners,2169,BA.html 2011 British Academy Children's Awards Winners - Children's - Awards - The BAFTA site]. Bafta.org. Проверено 9 января 2012. [www.webcitation.org/69q0J7cLj Архивировано из первоисточника 11 августа 2012].
Ссылки
- [www.imdb.com/title/tt1638319/ Обитель Анубиса] на сайте IMDb
- [www.tv.com/house-of-anubis/show/78914/summary.html Обитель Анубиса] на сайте TV.com
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Обитель Анубиса
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
