Облава

Облава — способ охоты, при котором зверей, а иногда и птиц, выгоняют (выпугивают) на места, где стоят охотники. Организацией облавы руководит опытный охотник, который определяет местонахождение зверя, расставляет стрелков в местах вероятного хода (лаза) зверя и направляет загонщиков. Облава широко применяется при охоте на лисиц, волков, медведей и других хищников. Также, под облавой, понимается комплекс мероприятий проводимых специальными подразделениями правоохранительных органов для оцепления местности с целью поимки преступников, а также противодиверсионными (карательными) подразделениями вооружённых сил для поимки или уничтожения партизан и десантников.

В охотничьем деле

Облавная охота практикуется тогда, когда зверь уже стронут с берлоги и вновь обложен. Этот способ охоты зачастую применяется в начале зимы, когда зверь ещё не облежался. Это массовая охота, в которой обычно принимает участие большое количество людей. Для координации действий охотников требуется опытный руководитель, которому все участники облавы должны беспрекословно подчиняться.

Недалеко от предполагаемой берлоги зверя располагается оклад – построение охотников в определенном порядке, чтобы иметь возможность подстрелить зверя. Своей формой оклад должен напоминать треугольник, в котором вершиной являются стрелки, а основанием – загонщики. По бокам треугольника располагаются так называемые молчуны, задача которых заключается в том, чтобы не выпустить зверя из оклада и принудить его идти на стрелков.

Стрелки, в свою очередь, располагаются в местах наиболее вероятного выхода зверя. Обычно это там, где имеется его входной след. Встав на огневую позицию и взяв ружьё на изготовку, стрелки должны принять статическую позицию на месте, не переговариваться друг с другом и совершенно не двигаться, чтобы подпустить зверя как можно ближе к себе.

По сигналу руководителя облавы загонщики начинают двигаться в сторону стрелков, производя как можно больше шума. Здесь могут пригодиться лайки, которые обязательно поднимут зверя. Задача стрелков в такой охоте – подпустить зверя на расстояние верного выстрела и, прицелившись, бить наверняка. Стрелкам, как и другим участникам облавы, следует помнить о том, что свою позицию во время облавы покидать без разрешения руководителя охоты нельзя. Исключением можно считать лишь помощь раненому товарищу. Также, в любой охоте, особенно на крупного зверя, следует запомнить главное правило – нужно стремиться скорее добить зверя: раненый, он звереет и может напасть на охотников.

В борьбе с преступностью и в военном деле

Включает в себя следующие элементы (стадии): Охват, окружение, отсечение, оцепление и замыкание кольца с последующими: а) переговорами (с последующей добровольной сдачей), или б) силовым захватом объекта, либо в) уничтожением объекта, в случае если приказа взять живым не поступало, а сложившаяся обстановка создаёт угрозу для жизни граждан. Отдельные варианты действий также рассматриваются и отрабатываются на случай прорыва оцепления (особенно актуально в случаях задержания особо опасных рецидивистов в мирное время в ходе полицейских операций, или уничтожения десантников в ходе армейских операций), либо внезапного изменения обстановки (захват заложников, угроза самоподрыва и т. п.).

В ходе облав, как полицейских, так и армейских, в усиленном составе задействуются сотрудники и личный состав, и активно применяются спецсредства (например, свето-шумовые и газо-дымовые средства в полицейских операциях, или боевые отравляющие вещества и термобарические боеприпасы в армейских операциях) и спецтехника (в армейских операциях — бронетехника), средства индивидуальной и коллективной бронезащиты, портативные радиостанции, громкоговорители, служебные собаки и прочие силы и средства. Могут привлекаться снайперы (в армейских операциях также огнемётчики).

Следует отметить, что любой облаве предшествует длительный процесс накопления, проверки, анализа и уточнения информации. Другими словами, облавы практически никогда не производятся вслепую, без «наводки». В противном случае, руководящий сотрудник розыска, рискует отвлечь значительные людские ресурсы впустую. Агентурная информация, а также сведения полученные от штатных и внештатных осведомителей, а равно и просто бдительных граждан существенно облегчают работу розыскников.

По сравнению с полицейскими облавами, армейские облавы на оккупированной территории проводятся более часто, потому процесс получения и обработки информации в среднем проходит быстрее чем в мирное время. Риск промаха нивелируется за счёт привлечения военнослужащих, которые не имея других служебных обязанностей могут быть задействованы на неограниченное время и приведены в готовность к операции в кратчайшие сроки, по сравнению со штатными сотрудниками органов внутренних дел, следователями и розыскниками, которые могут иметь до полусотни уголовных дел в производстве (а иногда и более), и множество других обязанностей.

В годы Великой Отечественной войны немецко-фашистские захватчики, в особенности войска СС, накопили богатый опыт антипартизанской и противодесантной войны. В ходе оккупации тщательно отработали взаимодействие подразделений Вермахта, СС с местными коллаборационистами («полицаями») и внедрённой агентурой. Немецкая аккуратность и основательность в исследовании методов войны, несомненно, повлияли на потери среди советских партизан, однако, и сами партизаны приобрели опыт противодействия контр-партизанской тактике СС, который, тем не менее, не был в достаточной степени учтён советскими военными специалистами и учёными, и постепенно утрачен.

В кинематографе

Полицейские и военные облавы и просчёты в их организации довольно правдоподобно изображены в отечественных кино- и телефильмах. В телефильме «Место встречи изменить нельзя» показаны две облавы и одна засада, во время которых оперативниками совершены довольно типичные ошибки, в результате чего во всех трёх случаях одному и тому же преступнику удаётся скрыться. В первом случае, в операции среди прочих задействован молодой неопытный розыскник Володя Шарапов, столкнувшись с которым, опасный рецидивист Фокс, под видом офицера-фронтовика войдя к нему в доверие и усыпив его бдительность уходит с места облавы, что чуть было не стоило оперативнику жизни. Во втором случае, во время облавы в ресторане, опознанному Фоксу опять удаётся бежать из ресторана через стеклянную витрину, воспользовавшись отсутствием выставленного по периметру оцепления.

В кинофильме «В августе 44-го…» показана военная облава на группу немецко-фашистских диверсантов, прячущихся в лесу. Сотрудниками СМЕРШа получен приказ во что бы то ни стало взять диверсантов живыми. В операции, помимо сплочённого коллектива розыскников, задействован сотрудник из смежной организации — военной комендатуры — помощник военного коменданта капитан Аникушин. Неудачное расположение сотрудников на месте предполагаемой облавы неизбежно ведёт к перекрёстному огню, в результате чего офицер комендатуры гибнет сам и попутно ставит под риск провала операцию по захвату вражеских агентов.

См. также

• Облава (фильм)
• Яхтфохт
• Полицейский рейд

Литература

• Герцензон А. А. Преступность в странах империализма. — М.: Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1951. — 174 с.
• Лучков Г. Б. Облавная охота // [books.google.com.ua/books?id=oV4UEzUUEGgC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Большая энциклопедия охоты]. — Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: РИПОЛ классик, 2008. — С. 198. — 528 с. — 12 тыс, экз. — ISBN 978-5-7905-4611-2.

Отрывок, характеризующий Облава

– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.