Военная форма

Военная форма одежды (форма одежды военная, обмундирование, иностранное − униформа /унифицированная форма/) — одежда военнослужащих, установленная специальными нормативными актами (указами, приказами, правилами и т. п.), ношение которой является обязательным для военнослужащих вооружённых сил того или иного государства и прочих формирований, в которых предусмотрена военная служба. В конце XIX века в России официально называлась «форма обмундирования войск» или «форма обмундирования».

В соответствии с гаагскими конвенциями, ношение военной формы во время боевых действий или вооружённых конфликтов является необходимым условием определения военнослужащих, как легальных комбатантов со всеми вытекающими из этого статуса особыми правами. При этом обязательным элементом военной формы являются знаки различия, явно указывающие на принадлежность к вооружённым силам той или иной стороны вооружённого конфликта. Участвующее в подобных конфликтах народное ополчение может носить и неоднообразную форму, но должно иметь отличимые, по крайней мере, на расстоянии выстрела знаки (повязки, кресты и т. п.).

История

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Военная форма всегда имела некоторое сходство с обычной гражданской одеждой, носимой в данное время. Штатская мода также оказывала влияние на развитие униформы, и поэтому её следует учитывать при изучении военного обмундирования определённого периода. Стоит отметить, что первоначально различие между штатской и военной одеждой было менее значительным, чем можно предположить.

Традиции всегда играли важную роль в развитии униформы, что характерно для всех эпох. Даже современный вид униформ несёт отпечаток древних традиций. Со временем детали костюма, указывавшие на ту или иную эпоху, хоть и теряли своё изначальное предназначение, но часто сохранялись в виде символического орнамента.

В тех государствах, где имелось кастовое устройство, одежда касты воинов была и обмундированием войска. Вообще говоря, первоначально каждый мужчина, способный носить оружие, был воином и выходил на войну в том платье, которое носил постоянно; доспехи специально воинские были весьма примитивны и разнообразны. Однако стремление отличать свои войска от неприятельских по возможности издали приводило уже в давние времена к тому, что вооружённые силы старались иметь одноцветную одежду или по крайней мере отличительные знаки при разнообразной одежде. Если какой-либо род войска имел значение постоянного и почетного, он получал и отличительные знаки своего достоинства (например, отряд «бессмертных» или гвардия персидских царей).

Древний мир

Военная униформа, по мнению военных историков, впервые появилась в Спарте, но это было лишь последствием своеобразного устройства всего спартанского быта: регламентация, предписывавшая правила умывания, расписание блюд за обедом и т. п., не могла не коснуться такого важного события, как выступление на войну, и не предусмотреть цвета одежды, наиболее удобного для этой цели, — и спартанцы избирают красный цвет, чтобы текущая из ран кровь была менее заметна и не смущала малодушных.

Удобство однообразного обмундирования не могло не быть осознано и другими греками, а за ними и римлянами. Римские легионы имеют нечто вроде формы обмундирования в современном смысле: одежду белого цвета, однообразное вооружение и доспехи, а на шлемах разноцветные, отличающие легион от легиона перья.

Древнеримские легионеры носили стандартное оборудование и одежду. Однако концепция военной формы не была частью их культуры и имели место существенные различия в деталях. Даже доспехи, массово изготавливаемые на государственных предприятиях, различались в зависимости от места происхождения. Фрагменты уцелевшей одежды и настенных изображений указывают, что основная туника римского солдата имела красную или неокрашенную (не совсем белую) шерсть. Старшие военачальники, как известно, носили белые плащи и перья. Центурионов, которые составляли старослужащую основу легионов, отличали поперечные султаны на их шлемах, нагрудные украшения, соответствующие современным медалям и длинные посохи, которые они несли. Униформа:

• В I—II вв.: paenula (короткий шерстяной тёмный плащ с капюшоном-вариант пончо).
• С III в.: туника с длинными рукавами, сагум — плащ без капюшона, прежде неверно считавшийся классическим римским военным.

Средние века

В Средние века регулярной армии, собственно говоря, не было, так как войско составлялось из вассалов и их оруженосцев и ратников; о каком-либо однообразии в форме обмундирования не могло быть речи, но каждый носил отличительные знаки своего господина; покрой одежды также был приблизительно одинаковый, в зависимости от звания.

Одежда богатых баронов и их слуг отличалась роскошью, которая была предметом соперничества между ними. Под военной Формой в то время собственно следует понимать военные доспехи, в которых выходили в бой. Позже, при появлении наемных отрядов, замечается стремление со стороны их начальников одеть свои дружины однообразно; по цвету, преобладающему в их костюме, эти банды получали иногда и свои названия.

В Средние века в качестве отличительных знаков стали использовать изображение креста. Так, например, с начала XV века англичане нашивали на груди и спине красный крест, французы и швейцарцы — белый, а воины Германской империи — крест Святого Андрея или бургундский крест.

XVII—XVIII века

Униформа появилась с образованием постоянных армий после Тридцатилетней войны (1618—1648). Идея создания униформы не принадлежит какой-нибудь одной стране или одному человеку, так как она была введена одновременно в нескольких странах. Это происходило по очевидным причинам: необходимо было с первого взгляда отличать своего товарища от врага в ходе сражения, а также обозначить принадлежность войска к определённому государству. Наибольшей роскошью отличались форма во Франции и государствах, находившихся под её влиянием. Наиболее красивые и разнообразные из форм во всех государствах принадлежали кавалерии. Скромнее других были обмундированы прусские и шведские войска.

Кресты заменили шарфами, которые носили на поясе или через плечо. Расцветку шарфа выбирал сам монарх, и поэтому она обычно соответствовала цветам королевского герба. Например, датский король Фредерик II решил, как гласит указ 1563 года, что «все, кто входит в состав королевской армии, должны носить отличительный знак в виде ленты или шарфа красного и жёлтого цветов на шапке, одежде или поверх кирасы». Эти цвета являлись цветами герба королевского Ольденбургского дома. В 1625 году, вступая в Тридцатилетнюю войну, Кристиан IV выбрал шарф синий и красновато-коричневый с золотистым оттенком и дополнил головной убор белым пером. Позднее король вновь вернулся к цветам Ольденбургского дома, которые существуют и поныне. Символическим напоминанием о прежнем шарфе является темляк в виде узкого витого шнура красного цвета с золотым на эфесе офицерской сабли.

В Швеции цвет шарфа также менялся. Он был синим у армии Густава II Адольфа во время Тридцатилетней войны, синим и жёлтым в правление Карла X Густава, каким и сохранился до наших дней. В период Тридцатилетней войны испанцы и воины Германской империи носили красные шарфы, французы — белые, голландцы — оранжевые, а саксонцы — зелёные. В Англии Кромвель ввёл оранжевый шарф, а у роялистов были белые шарфы. В ходе крупных сражений считалось необходимым дополнить шарфы другим отличительным знаком, например соломенными жгутами или зелёными ветками на шляпе или каске. Так солдаты союзных армий узнавали друг друга на поле боя и легко отличались от солдат неприятельской коалиции.

Введение униформы вызвало некоторые затруднения. Поначалу солдаты получали обмундирование, стоимость которого удерживалось из жалования. Таким образом, обмундирование полностью принадлежало им и не изымалось по окончании службы. Обычно полковники —командиры и владельцы полка — приобретали и распределяли походное обмундирование. Для солдата это было невыгодно, так как каждое сэкономленное экю шло не в его карман, а в карман полковника. Но по мере укрепления королевской власти влияние полковников ослабевало. Внешний вид и детали униформы, а также способ её ношения утверждались приказами монарха. Постепенно снабжение армий обмундированием стало производиться централизованно. В случае ликвидации или преобразования воинской части государство возмещало стоимость обмундирования и распределяло его между другими полками.

Первоначально стремились придать особый вид униформе каждого полка, но достаточно быстро убедились в том, что предпочтительней ввести для каждого рода войск (а затем и всей армии) униформу одного покроя, а войсковые части различать между собой формой и цветом воротника, отворотов, обшлагов, галунов, тесьмы, а также пуговиц. Однако некоторые войсковые части, такие, как, например, гусары, сохранили своё особое обмундирование

Французская революция и войны, последовавшие за ней, а затем постоянный рост армий повлекли за собой упрощение и удешевление формы обмундирования.

Гусарская форма

Русская гусарская форма заимствовала много у венгерской

• Доломан — короткая (до талии) однобортная куртка со стоячим воротником и шнурами, на которую накидывается ментик
• Кивер — с султаном, шнурами (этишкетами) и репейком. С 1803 г. До этого — шапка.
• Кушак с гомбами (перехватами)
• Ментик — короткая куртка (со шнурками), обшитая мехом, надевалась поверх доломана
• Портупея
• Рейтузы (чакчиры)
• Сабля
• Сапоги (ботики) — низкие
• Сарсан — убор для гусарских лошадей
• Ташка — сумка
• Этишкет — шнур с кистями

Все обильно украшалось галунами, шнурами, бахромой и тесьмой

Польские гусары:

• Гусарские доспехи — доспехи крылатых гусар, включавшие «крылья»
• кавалерийская пика
• сабля против противников без доспехов или в кольчуге
• кончар против противников в латах

XIX—XX века

Только в начале XIX века установился обычай одевать всю армию, или её самую значительную часть, главным образом пехоту, в почти одинаковое обмундирование и различать полки по вензелям на головных уборах и знакам, выгравированным на пуговицах. Такая тенденция прослеживается на протяжении всего XIX века, но при этом стремление сохранить традиции не исчезло. Каждое государство имело главный цвет обмундирования своих войск: в России и Швеции — темно-зеленый; в Пруссии и большинстве германских государств — синий, в Австрии — белый, во Франции и Италии — синий, в Баварии и Нидерландах — голубой, в Великобритании и Дании — красный.

Довольно яркие цвета униформ не изменялись, пока гладкоствольные ружья, заряжаемые через дуло, имели незначительную дальнобойность. Позднее повышение эффективности огнестрельного оружия заставило взглянуть на униформу совершенно с новой стороны. Чтобы передвижение солдат на местности было незаметным для врага, униформа должна совпадать по цвету с окружающим ландшафтом. Впервые форма защитного цвета хаки была введена в британской армии (массово — во время англо-бурской войны 1899—1902 годов).

В начале XX века в большинстве стран выбрали почти одинаковый покрой для военных униформ. Но гвардейские и кавалерийские части во многих случаях по-прежнему носили роскошное и богато украшенное обмундирование.

В ходе Первой мировой войны во всех воюющих армиях была введена униформа, отвечающая этому требованию. Все рода войск имели униформу одного покроя и цветового оттенка. Отличительные знаки состояли из мелких букв или цифр, а также едва заметных значков и окантовки.

Современность

Постоянно увеличивавшиеся точность и дальнобойность оружия, а также овладение воздушным пространством, привели к появлению военного снаряжения, обеспечивавшего максимальную маскировку в различных ситуациях, не ограничивая при этом свободу движения. Существуют одноцветные и многоцветные камуфляжи. Самый «популярный» цвет однотонного камуфляжа, с которым он обычно и ассоциируется, — цвет хаки. Для маскировки в различных видах лесов, в пустынях, в снегах и т. д. существует много цветовых схем. Никогда ещё военная униформа так не отличалась от штатской одежды, как в наши дни.

Военная форма по странам

• Pontifical Swiss Guards in their traditional uniform.jpg

  Форма швейцарских гвардейцев, одна из древнейших форм в мире

• Ceremony.lifeguard.london.arp.jpg

  Яркие цвета униформы гвардейской кавалерии (Великобритания)

• Rogatywka.JPG

  Польские военнослужащие носят четырехугольные фуражки («Конфедератки»), напоминающие головные уборы времён Барской конфедерации

• French Foreign Legion dsc06878.jpg

  Два солдата французского иностранного легиона в традиционной парадной форме

• Panmunjeom inside barack.jpg

  Солдаты в Северной Корее одеты по образцу Советской Армии времён Корейской Войны

• Marine Blue dress uniform.gif

  Униформа Корпуса морской пехоты США

• 2june 2007 154.jpg

  Индийская форма включает сикхский тюрбан (чалму) и штиблеты

Элементы военной формы

• Аксельбант — элемент (принадлежность) формы, прежде всего военной формы (военного обмундирования).
• Берет — головной убор, традиционно используемый художниками и также применяемый как знак отличия «элитных» частей войск в армиях разных стран.
• Будёновка — красноармейский суконный шлем особого образца, форменный головной убор военнослужащих Рабоче-крестьянской Красной Армии.
• Военные ботинки
• Кокарда
• Пилотка — появились как часть форменной одежды летчиков в Первую мировую войну.
• Портупея
• Ремень
• Темляк — может быть обязательной частью военной формы, а также знаком отличия на наградном оружии.
• Шинель — форменное пальто особого покроя с хлястиком и складкой на спине.

См. также

• Военная экипировка
• Флотский костюм
• Знаки различия

Литература

• Форма обмундирования войск // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [runivers.ru/lib/book4751/ Русская военная сила / Под ред. Α. Η. Петрова. — М., 1897.]
• [runivers.ru/lib/book3096/ Висковатов. Историческое описание одежды и вооружения русских войск.]
• Беляев И. О русском войске в царствование Михаила Федоровича и после него до преобразований, сделанных Петром Великим. (Форма обмундирования войск)
• Веселый. Краткая история русского флота. — СПб., 1893.
• Канник П. Военная униформа: Все страны мира. — СПб.: Полигон, 2002.
• Бор Стенвик. Все мы врём: Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми = Bar Stenvik. Bloff - hvordan juks og selvbedrag gjшr oss til ekte mennesker. — М.: Альпина Паблишер, 2016. — 503 p. — ISBN 978-5-9614-5855-8.

Ссылки

• [www.vedomstva-uniforma.ru/mundir/index.html Интернет-журнал «Мундир»]
• [djamb.ru/?p=997 Личные гвардии королевских особ до 1670 г.]. [web.archive.org/web/20101030212755/djamb.ru/?p=997 Архивировано из первоисточника 30 октября 2010].
• [rusmundir.ru История Русского Мундира] (рус.)
• [www.grosser-generalstab.de/tafeln/knoetel.html Исторические формы германских и австрийских войск (1698—1840)] (нем.)
• [kak-chto-gde.ru/dlya-malchikov/oruzhiye/voennaya-forma-sovetskoj-krasnoj-armii-1941-1945-g-foto.html Военная форма советской красной армии 1941—1943 г.] (рус.)
• [www.uniformfotos.de История военной формы] (нем.)
• [www.knopfsammler.de/ Knopfsammler.de] (нем.)
• [www.uniforminsignia.net www.uniforminsignia.net] (англ.). [web.archive.org/web/20041122083648/www.uniforminsignia.net/ Архивировано из первоисточника 22 ноября 2004].
• [military-uniform.narod.ru Униформа и знаки различия вооружённых сил России]. [web.archive.org/web/20060425084732/military-uniform.narod.ru/ Архивировано из первоисточника 25 апреля 2006].
• [armor.kiev.ua/army/index.html Анатомия армии] (рус.)
• [www.voenokrug.ru/katalog/katalog-voennogo-obmundirovaniya/ Современное обмундирование в РФ (фото)] (рус.)
• [pilotka.org/ Униформа второй мировой]  (рус.)
• [tochka.gerodot.ru/military/index.htm Заметки о военном деле Евразии на рубеже Средневековья и Нового времени] — «Точка зрения» «Нового Геродота»
• [costumer.narod.ru/text/mundir-voennie.htm Военные мундиры в Российской империи]
• [www.retroplan.ru/encyclopaedia.html?sobi2Task=sobi2Details&sobi2Id=820 Форма военных лётчиков Российской империи]
• [komandarm.info/uniform.html Униформа Рабоче-Крестьянской Красной Армии]. [web.archive.org/web/20101115044815/komandarm.info/uniform.html Архивировано из первоисточника 15 ноября 2010].
• [uniforma-army.ru Униформа армий мира] (рус.)
• [www.rusempire.ru/component/option,com_true/Itemid,427/catid,30/func,detail/id,3458/ Форма одежды, нагрудные знаки и т. д. ВС СССР в ВЭС]
• [wars175x.narod.ru/unf_rs02.html Униформа Русской армии в царствование Павла I — 1796—1801]
• [gridder.ru/technologies/novaja-voennaja-forma-soldaty-pod-prismotrom/ Высокотехнологичная военная форма нового поколения]

Отрывок, характеризующий Военная форма

Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.