Оболенский, Александр Дмитриевич

Александр Дмитриевич Оболенский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	24 апреля (6 мая) 1847(1847-05-06) Санкт-Петербург
Смерть:	26 ноября (9 декабря) 1917(1917-12-09) (70 лет) Ессентуки
Супруга:	Анна Александровна Половцева
Награды:	2-й ст. 1-й ст. 1-й ст.

Князь Алекса́ндр Дми́триевич Оболе́нский (24 апреля [6 мая] 1847, Санкт-Петербург — 26 ноября [9 декабря] 1917, Ессентуки) — русский государственный деятель и стеклозаводчик. Первый председатель Семейного союза князей Оболенских (с 1913 года).

Последний владелец семейного предприятия хрустально-стекольных заводов Бахметевых в селе Никольском Пензенской губернии. Председатель Съезда стеклозаводчиков.

Биография

Старший из семи детей князя Дмитрия Александровича Оболенского (1822—1881) и его жены Дарьи Петровны (1823—1906; урождённой княжны Трубецкой).

Окончил юридический факультет Московского университета (1871), после чего служил в Министерстве юстиции и Сенате.

Стекольное дело

В 1884 году получил в наследство от бездетной вдовы двоюродного деда — Анны Петровны Бахметевой (урождённой графини Толстой), по завещанию её мужа А. Н. Бахметева большой хрустальный завод в Никольске и 16468 десятин земли в селах Усовка и Николо-Пестровка Городищенского уезда Пензенской губернии. Изучив с раннего детства хрустально-стекольное дело, Александр Дмитриевич Оболенский вложил в него массу сил и знаний, и за всё время его управления завод дал миллионные обороты (по данным 1914 года годовой оборот составил около 800 000 рублей). При нём производство хрусталя было усовершенствовано и расширено, а изделия предприятия отмечены Большой золотой медалью на международной выставке в Париже.

Служба

В 1882—1888 годах избирался пензенским губернским предводителем дворянства. В 1889 году назначен обер-прокурором сначала 2-го, а потом 1-го департаментов Правительствующего сената. В 1892 произведен в действительные статские советники.

На костюмированном балу 1903 года.

В 1893 году пожалован чином шталмейстера. С 1896 года — помощник варшавского генерал-губернатора по гражданской части. В 1899 году был назначен сенатором, в 1902 — членом Государственного совета.

Культура

Будучи православным человеком, Александр направлял свои денежные средства на развитие и благоустройство Храма Воскресения Христова, построенного в 1813 году на средства помещика Николая Алексеевича Бахметева (сына основателя завода).

Александр Дмитриевич Оболенский поучаствовал и в развитии музыкальной культуры. Избирался вице-председателем Русского музыкального общества и был одним из организаторов его отделения в Пензе. Организовал хор и духовой оркестр, а в 1902 году — один из первых в России оркестр народных инструментов. Развитию музыки в Пензенской губернии способствовала и жена Александра Дмитриевича — Анна Александровна Половцова, — состоявшая членом правления Пензенского отделения Русского музыкального общества. Именно её родители основали в Петербурге Центральное училище технического рисования, ныне Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия им. А. Л. Штиглица.

Оболенский также организовал в селе Никольском театр, а вдохновителем, неизменным режиссёром и душой каждого спектакля был Владимир Богданович Ферингер — постоянный воспитатель в доме Оболенских. Увлечение князя Оболенского театром привело к тому, что при перестройке здания заводоуправления Александр Дмитриевич обустраивает в нём помещение под театр на 400 мест.

Семья

Был женат на Анне Александровне Половцовой (1861—1917), дочери государственного секретаря А. А. Половцова. Их дети:

• Дмитрий (1882—1964), его сын Дмитрий — известный историк.
• Алексей (1883—1942)
• Александр (1885—1940)
• Пётр (1889—1969)

Награды

• Орден Святого Станислава 1-й ст. (1896);
• Орден Святой Анны 1-й ст. (1901);
• Высочайшая благодарность (1902);
• Орден Святого Владимира 2-й ст (1904);
• Орден Белого Орла (1908);
• Орден Святого Александра Невского (1912).
• Медаль «В память царствования императора Александра III»;
• Медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых» (1913).

Иностранные:

• австрийский орден Франца Иосифа, большой крест (1897);
• сиамский Орден Короны 1-й степени (1897).

Источники

• Список гражданским чинам первых трех классов. Исправлен по 1 сентября 1914 года. — Пг., 1914. — С. 134.
• Федорченко В. И. [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&M54/699206b0/0001/46c53b38 Императорский Дом. Выдающиеся сановники: Энциклопедия биографий: В 2 т. — Красноярск: БОНУС; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003.]

Ссылки

• [www.rusgenealog.ru/index.php?id=gen_table&table_id=gen_rk_64_2_4_1 Потомки князя Александра Дмитриевича Оболенского] на сайте «Генеалогия русской знати»
• [nikolsk.inpenza.ru/?p=obolenskiye Никольский район]

Отрывок, характеризующий Оболенский, Александр Дмитриевич

Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.