Оборона Рязани
| Взятие Рязани монголами | |||
| Основной конфликт: Монгольское нашествие на Русь | |||
 | |||
| Дата |
16-21 декабря 1237 года | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа монголов | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Оборона Рязани — осада и взятие столицы Рязанского княжества города Рязани. Эпизод Западного (кипчакского) похода монголов (1236—1242) и монгольского нашествия на Русь (1237—1240), в частности, монгольского похода на Северо-Восточную Русь (1237—1238). Датируется 16—21 декабря 1237 года.
История
После гибели на Воронеже в ставке Батыя рязанского посольства во главе с княжичем Фёдором Юрьевичем Юрий Игоревич с племянниками Олегом и Романом Ингваревичами, муромскими князьями[1] Юрием Давыдовичем и Олегом Юрьевичем[2] вывел войска на Воронеж, где они потерпели сокрушительное поражение, однако, нанеся существенные потери монгольскому войску.
Юрий Игоревич начал готовиться к обороне столицы, а Роман Ингваревич отвёл войска на север на соединение с владимирским войском.
Первые приступы рязанцы отбили, но их ряды стремительно редели, а к монголам подходили все новые и новые отряды, вернувшиеся из-под Пронска, взятого 16—17 декабря 1237 года, Ижеславля и других городов. Пять дней героически сражались защитники Рязани, обрушивали на головы монголов стрелы и камни, лили смолу и кипяток, рубились в рукопашных схватках. В городе бушевали пожары. Но после сосредоточения монгольского войска и появления стенобитных машин Рязань была взята в три дня[3]. В ночь с 20-го на 21-е декабря, под светом факелов и с помощью этих катапульт и таранов монголы устремились в последний штурм. После упорного боя монгольские воины проломили стены города, ворвались в него и устроили резню. Князь Юрий Игоревич погиб.
Укрепления города были разрушены, Рязань более не восстанавливалась, и культурного слоя после 1237 года не обнаружено. Только в одной части города найдены остатки усадеб XVII века. Рязанский князь сделал своей столицей город Переяславль Рязанский, который с середины XIV века стал именоваться Рязанью. Части рязанцев удалось скрыться в лесах или отойти на север, соединиться с владимирскими войсками и вновь сражаться с монголами в битве у Коломны, а также под началом вернувшегося из Чернигова Евпатия Коловрата — в Суздальской земле (в некоторых редакциях «Повести о разорении Рязани Батыем» рассказывается о торжественных его похоронах в Рязанском соборе 11 января 1238 года[4]; первый город Суздальской земли, лежавший на пути монголов после битвы у Коломны — Москва — был взят 20 января 1238 года после 5-дневной осады).
Археологические раскопки
Монголо-татарским войском было уничтожено подавляющее большинство жителей Рязани и укрывшихся в городе людей. Сведения об этом, приведённые в «Повести о разорении Рязани Батыем» были подтверждены археологическими раскопками[5]:
|
Систематические раскопки братских могил жертв монгольского нашествия наша экспедиция провела в 1977–1979 гг. на подоле вблизи Оки и около бывшего усадебного дома Стерлиговых у южной околицы деревни Фатьяновка.
Изучение антропологических материалов показало: из 143 вскрытых погребений большинство принадлежит мужчинам в возрасте от 30 до 40 лет и женщинам от 30 до 35 лет. Много детских захоронений, от грудных младенцев до 6 —10 лет. Это рязанцы, которых завоеватели истребили поголовно, многих уже после взятия города. Юношей, девушек и молодых женщин, оставшихся в живых, вероятно, разделили между воинами. Найден скелет беременной женщины, убитый мужчина прижимал к груди маленького ребёнка. У части скелетов проломлены черепа, на костях следы сабельных ударов, отрублены кисти рук. Много отдельных черепов. В костях застряли наконечники стрел. Жителей городов, оказавших упорное сопротивление, ожидала жестокая расправа. За исключением ремесленников и обращённых в рабство, остальных пленных зарубали топором или обоюдоострой секирой. Массовые казни происходили методично и хладнокровно: осуждённых разделяли между сотниками, те же — поручали каждому рабу умертвить не менее десяти человек. По рассказам летописцев, после падения Рязани — мужчин, женщин и детей, монахов, монахинь и священников уничтожали огнём и мечом, распинали, поражали стрелами. Пленникам рубили головы: при раскопках А.В. Селивановым Спасского собора обнаружены скопления из 27 и 70 черепов, некоторые со следами ударов острым оружием. В братских могилах Рязани погибших похоронили без гробов, в общих котлованах до 1 м глубиной, причём смерзшуюся землю разогревали кострами. Их положили по христианскому обряду — головой на запад, с руками, сложенными на груди. Скелеты лежат рядами, вплотную друг к другу, местами в два — три яруса |
|
См. также
Напишите отзыв о статье "Оборона Рязани"
Примечания
- ↑ [www.krotov.info/acts/12/pvl/novg07.htm Новгородская первая летопись старшего извода]
- ↑ Л. Войтович, [litopys.org.ua/dynasty/dyn28.htm КНЯЗІВСЬКІ ДИНАСТІЇ СХІДНОЇ ЄВРОПИ]
- ↑ Рашид-Ад-Дин. [www.vostlit.info/Texts/rus16/Rasidaddin_3/frametext2.html Сборник летописей]
- ↑ [www.hrono.ru/biograf/evpatiy.html Евпатий Коловрат] // Гражданская война в США — Йокота / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1979. — С. 282. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 3).</span>
- ↑ Даркевич В.П. Путешествие в древнюю Рязань. — Рязань: Новое время, 1993. — С. 245-247.
</ol>
Источники
- [lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4956 ПОВЕСТЬ О РАЗОРЕНИИ РЯЗАНИ БАТЫЕМ]
- [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/Е/Евпатий-Коловрат Евпатий Коловрат] // Гражданская война в США — Йокота / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1979. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 3).</span>
- Н. Шефов «Битвы России». Москва, 2004.
- [tomovl.ru/century13.html Завоевание Руси татаро-монголами\\Интерактивная карта]
- Храпачевский Р.П. [rutenica.narod.ru/batu.html Батыево побоище]
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Оборона Рязани
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
