Оборонительные сооружения Новгорода
| ||||
| ||||
В XVI веке существовало четыре линии оборонительных сооружений Новгорода: острог («окольный город», или, как он назывался в XVII в., «Большой земляной город»), «Малый земляной город», детинец (кремль) и наконец, внутри детинца существовала четвёртая крепость — так называемый Владычный двор, резиденция главы Новгородской феодальной республики — архиепископа, или владыки.
Содержание
Острог («Окольный город»)
Самым большим кольцом укреплений, охватывавших весь город по обе его побережные части — Софийскую сторону и Торговую сторону, были валы и стены так называемого окольного города. Однако в отличие от других городов таких, как Псков, Москва, в Новгороде окольный город летописи всегда называют «острогом» (название произошло от острых концов бревенчатой тыновой стены).
До XIV века постоянных укреплений вокруг города, из-за менявшего всё время свои границы посада, не было. В X—XI веках границы посада расширялись главным образом вдоль берегов, а в конце XI—XII веке началась интенсивная застройка пространств, удаленных от берегов Волхова. В это время, в случаях вражеской осады, возводились временные остроги — иногда только со стороны подхода вражеского войска, иногда и вокруг всего посада.
В 1372—1392 годах строятся постоянные укрепления посада жителями отдельных концов и улиц. Поэтому в тех местах, где население было побогаче, возвели каменные стены, а в других, где население было победнее, — земляные валы. В 1391 году в начале всех улиц на окраине города возвели каменные проездные башни. В начале XV века на валу между каменными башнями появились деревянные крепостные стены. В 1478 году, когда на Новгород шло войско московского великого князя Ивана III, новгородцы соорудили даже деревянную стену поперек Волхова «на судах».
С XV века посадские укрепления летописи называют не Острогом, а городом, очевидно, потому, что стены этого города состоят из рубленых «городней» — срубов. Стены-городни охватили очень обширную территорию посада и видимо, этим объясняется и то, что только в XV веке летописцы начинают называть Новгород Великим.
В начале XVI века, когда стены обветшали, каменные проездные башни разобрали до первого яруса, и на их каменной кладке срубили деревянные башни. Участки каменных стен также были полуразобраны и засыпаны землей и глиной, а поверх образовавшегося вала поставили деревянную стену. Отрезок каменной стены конца XIV века сохранился лишь на Торговой стороне у Первомайской улицы. Эта стена шла почти по всей окраине Славенского, наиболее богатого, конца.
Следующим этапом было строительство Земляного города и береговой стены на Софийской стороне от Земляного города до кирпичной Алексеевской (Белой) башни в 1582—1584 гг., а в 1584—1592 гг. — строительство Окольного города на обеих сторонах Волхова, в том числе и впервые береговых линий Торговой стороны и Неревского конца на Софийской стороне.
После шведской оккупации Новгорода (1611—1617 гг.) из Москвы, в конце июня 1631 года, было предписано: «Город на Софеиской и Торговой сторонах делать так, как он был, без изменения и убавок». В 1656—1657 гг. — строительство Окольного города на Софийской стороне, в 1665—1667 гг. — строительство Окольного города на Торговой стороне.
Согласно «описи Новгорода» 1675—1676 гг. и «Описным книгам Новгорода» 1678 г. на Софийской стороне в Большой город входили 20 башен, длина его стен равнялась 2105 саж., то есть 4 км. На Торговой стороне Большой город имел 23 башни, длина стен была 2427 саж., то есть около 5 км.
Системы 1656—1657 гг. и 1665—1667 гг. постепенно приходили в упадок, и после практически неосуществленной попытки восстановления городских укреплений в 1681—1682 гг. их ремонт был запрещен в 1692 г., а в 1701 г. все деревянные стены и башни по указу Петра I были разобраны.
В настоящее время об окольном городе напоминают сохранившиеся земляные валы, длина которых достигает 6 километров.
Культурное наследие
30 августа 1960 года постановлением Совета Министров РСФСР № 1327 «О дальнейшем улучшении дела охраны памятников в РСФСР» оборонительные сооружения окольного города приняты под охрану, как памятник государственного значения.
В 1992 году Решением юбилейного заседания Комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО оборонительные сооружения окольного города, как исторические памятники Новгорода, включёны в Список Всемирного наследия.
«Малый земляной город»
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 5300006000 |
В Новгороде в XVI веке существовала и ещё одна крепость, сейчас не сохранившаяся. Это — Малый земляной город, сооружённый при Иване Грозном в 1582—1583 годах в 100—150 метрах от детинца. Малый город состоял из деревянных стен и 8 деревянных башен, расположенных по земляному валу, повторяя линию кремлёвских стен, а перед ним находился глубокий ров. Длина Малого города равнялась 984 саж. (то есть 2 км.). Во время оккупации Новгорода в 1611 году шведы почти полностью разрушили Малый земляной город и только в 1633 году он был восстановлен.
После поражения под Нарвой в годы Северной войны Петр I решил укрепить северо-западные города и крепости. В начале XVIII века для усиления обороны Новгородского Кремля на месте Малого земляного города возводится система земляных укреплений, состоящих из 6 бастионов и примыкавших к ним куртин. Бастионная система приняла конфигурацию снесенных деревянных стен Малого города. После победоносной Северной войны Петр I решил построить в бывшей Водской пятине Новгорода новую столицу России. Но с процветанием Санкт-Петербурга неуклонно терял своё былое значение и приходил в упадок Новгород, некогда Великий, а с ним — и его Малый Земляной город. Бастионы и валы были срыты в 1820 году.
В настоящее время от петровских бастионов в Новгороде сохранились лишь остатки двух бастионов — северного, на самом берегу Волхова, называвшегося Никольским (известен ныне как «Веселая горка» или «Пятак»), и самого южного, расположенного также на берегу Волхова, с противоположной стороны Кремля, называвшегося Спасским (известен также как Екатерининская горка, в январе 1974 года на нём был установлен Монумент Победы).
См. также
Напишите отзыв о статье "Оборонительные сооружения Новгорода"
Ссылки
- М. Х. Алешковский [nordicdreams.net.ru/books/aleshkovsky.kamennie-strazi.htm «Каменные стражи. Путеводитель по древним новгородским крепостям»]
- В. Л. Янин [www.russiancity.ru/hbooks/h057.htm «Чертеж Пальмквиста» и его место в истории новгородских фортификаций]
- А. Г. Захаренко [www.russiancity.ru/hbooks/h024.htm#_ftnref37 «Создание оборонительных сооружений вокруг каменных стен Новгорода, Пскова и Печорского монастыря в начале XVIII века.»], Новгородский исторический сборник, вып. 9. Новгород, 1959 г.
Отрывок, характеризующий Оборонительные сооружения Новгорода
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
