Оборотни в погонах

Оборотни в погонах — название, данное бывшим в то время министром внутренних дел России Борисом Грызловым обвиняемым по громкому делу о коррупции и других преступлениях в органах МЧС РФ и МВД РФ, разбиравшемуся в 2003—2006 годах.

Впоследствии термин получил большу́ю известность и распространение в прессе и в обществе. В широком смысле оборотни в погонах — обозначение любых сотрудников правоохранительных органов, под прикрытием своих званий и должностей совершающих преступления или участвующих в коррупции.

История

Термин «оборотни» применительно к милиционерам был использован в популярном советском сериале о работе милиции «Рождённая революцией». 8-я серия фильма называлась «Оборотни», по её сюжету бандиты совершали свои преступления, переодеваясь в милицейскую форму.

Содержание дела

За исключением главного обвиняемого — генерал-лейтенанта Владимира Ганеева, начальника Управления безопасности Министерства чрезвычайных ситуаций РФ, все обвиняемые, арестованные 23 июня 2003 года, работали в органах Московского уголовного розыска (МУР). Была выявлена преступная организация, занимавшаяся шантажом и рэкетом частных предпринимателей, подбрасыванием наркотиков и оружия несговорчивым. Кроме того, они вступили в сговор с частью преступников с целью обеспечить себе высокие показатели раскрываемости.

Процесс «оборотней в погонах», начавшийся в марте 2005 года, проходил в суде Московского военного округа, что объясняется статусом и функциями Владимира Ганеева в Министерстве чрезвычайных ситуаций. Приговор был вынесен только 6 сентября 2006 года — Ганеев осуждён на 20 лет заключения и штраф в 100 тысяч рублей; его шесть подельников из МУРа получили сроки от 15 до 20 лет в колонии строгого режима, срок отбывания наказания исчисляется со дня ареста. Все они, кроме того, лишены наград и званий.

30 июня 2003 в ГУВД Москвы сообщили, что более 700 сотрудников управления «выведены за штат и по каждому из них будет приниматься персональное решение по итогам переаттестации».

Дело широко освещалось в СМИ, заранее запланированные аресты шести из девяти подозреваемых были проведены в присутствии журналистов. В освещении кампании участвовал депутат Госдумы от проправительственной партии «Единая Россия» журналист Александр Хинштейн, написавший о деле даже отдельную книгу. С точки зрения ряда наблюдателей дело «оборотней» — показательный процесс, призванный внушить населению, что государство борется с вызывающими общественный протест злоупотреблениями милиции, а для самих сотрудников МВД скандал является эффектным предупреждением. Некоторые считают эту историю эпизодом давней борьбы МВД и ФСБ.

В популярной культуре

Выражение «оборотни в погонах» было буквализировано Виктором Пелевиным в книге «Священная книга оборотня» (2004).

То же самое Генри Лайон Олди, Марина и Сергей Дяченко и Андрей Валентинов сделали в повести «Оборотень в погонах» из сборника «Пентакль» (2005 г.)

Название «Оборотень в погонах» имеет один из романов Владимира Серебрякова и Андрея Уланова.

В 2009 г. Борис Грызлов стал героем комикса «Человек Грызлов. Эпизод 2», где он побеждает «оборотня в погонах», прототипом которого явился майор Евсюков.

В июне 2010 года сотрудники криминальной милиции Санкт-Петербурга распечатали визитные карточки, на которых их должность прописана как «оборотень», а телефоном значится «02».

Косвенным показателем влияния на массовую культуру является большое количество производных словосочетаний, употребляемых журналистами: «Оборотни в халатах», «Оборотни в форме», «Оборотни в футболках», «Оборотни в касках», «Оборотни в штатском», «Оборотни в пиджаках» и т. д.

Литература

• Хинштейн А. Е. Охота на оборотней. М.: Детектив-пресс, 2005. ISBN 5-89935-072-5

Отрывок, характеризующий Оборотни в погонах

Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.