Образование в Азербайджане

Образование в Азербайджане (азерб. Azərbaycanda Təhsil)

В период 2004—2008 гг. в Азербайджане были достигнуты значительные успехи в области образования. Сфере образования государством уделяется большое внимание. В расходах государственного бюджета Азербайджана на цели образования выделяются крупные средства. Расходы на образование находятся на втором месте после расходов на армию. В 2009 году они составят примерно 1 миллиард манатов (1,25 миллиардов долларов США), что позволит укрепить материально-техническую базу образования, а также привести учебные программы в соответствие с самым высоким мировым уровнем. В этот период в Азербайджане высокими темпами идет и строительство школ. За 4 года построены 1200 новых школ, сотни старых школ отремонтированы.

День Знаний в Азербайджане

Указом Президента Азербайджана Ильхама Алиева от 21 августа 2004 года, в целях усовершенствования существующего в учебных заведениях Азербайджанской Республики режима работы, в связи с созданием эффективной системы деятельности, служащей повышению качества обучения в данных учебных заведениях, Президент Азербайджана постановил:

1. Установить, что занятия во всех учебных заведениях Азербайджанской Республики начинаются 15 сентября.
2. Объявить 15 сентября «Днем знаний».
3. С 2004/2005 учебного года в I—IV классах общеобразовательных школ Азербайджанской Республики ввести пятидневную учебную неделю.
4. Министерству образования Азербайджанской Республики в шестимесячный срок совместно с соответствующими органами исполнительной власти подготовить и представить Президенту Азербайджанской Республики предложения по обеспечению перехода всех общеобразовательных школ на пятидневную учебную неделю.
5. Кабинету Министров Азербайджанской Республики решить вопросы, вытекающие из настоящего Указа.

Государственная программа по информатизации системы образования в Азербайджане в 2008—2012 годах

В целях создания в Азербайджанской Республике единой общенациональной образовательной среды путём широкого внедрения современных информационных и коммуникационных технологий и обеспечения всем слоям населения возможности получения качественного образования Президент Азербайджанской Республики Ильхам Алиев своим указом от 10 июня 2008 года постановил:

1. Утвердить «Государственную программу по информатизации системы образования в Азербайджанской Республике в 2008—2012 годах».
2. Определить координирующим органом Государственной программы, утверждённой пунктом 1 настоящего Распоряжения, Министерство образования Азербайджанской Республики.
3. Кабинету Министров решить вопросы, вытекающие из настоящего Распоряжения.

Система образования в Азербайджане

• Дошкольное воспитание
• Общее образование
• Специализированное образование
• Подготовка после диплома
• Магистратура
• Докторантура
• Занятия и воспитание за пределами школы
• Свободное образование
• Подготовка кадров и квалификаций

Обмен студентами

В Азербайджане предпринимаются весьма успешные шаги и в области международного сотрудничества, присоединились к Болонскому процессу. В рамках Болонского процесса более активно осуществляется обмен студентами. Молодежь из Азербайджана учится в ведущих высших учебных заведениях мира. Для организации этой работы было подписано специальное распоряжение президента, и в 2007 году первые студенты были направлены в ведущие вузы мира. Они получают там образование за счет государственных средств и затем возвращаются на родину. Все эти действия направлены на то, чтобы в республике появились профессиональные кадры, отвечающие всем современным требованиям.

День Учителя

Среди многих праздников, которые проводятся в школе, особое место занимает День учителя, проводимый в первое воскресенье октября. Посвященные ему школьные вечера, театрализованные представления и праздничные концерты. В Азербайджане День Учителя отмечают в первое воскресенье октября. Во многих школах этот день считают именно Днем учителя, а не праздником всей школы: учителя приходят нарядными, принимают поздравления, цветы, вечером в Азербайджане устраивают чаепитие. Дети же не чувствуют этот праздник своим. Даже в очень хороших школах, где существует настоящая дружба взрослых и детей, педагогический коллектив нередко забывает о больших воспитательных возможностях праздника: формировании любви к своей школе, интереса к профессии учителя.

Международный день родного языка

Ежегодно 21 февраля жители планеты отмечают День родного языка. Каждый год в этот день в Баку под эгидой Департамента Общественной Информации ООН, национальной комиссии Азербайджана по делам ЮНЕСКО проводят различные мероприятия, в котором принимают участие известные в республике общественные и политические деятели, представители научных кругов и высшей школы.

«Благодаря поддержке президента Ильхама Алиева и правительства республики в Азербайджане на иврите — родном для каждого еврея языке — издаются книги, словари и другая литература, иврит изучается в еврейской школе, на языковых отделениях Университета иностранных языков и Бакинского Государственного университета. И этот феномен не только подтверждает присущую Азербайджану толерантность, но имеет также безусловную ценность для взаимообогащения культур населяющих республику народов», — подчеркнул в своем выступлении глава общины горских евреев Азербайджана.

Международный день детской книги

Ежегодно, в день рождения Ханса Кристиана Андерсена, — 2 апреля празднуется Международный день детской книги. Начиная с 1967 года по инициативе и решению Международного совета по детской книге 2 апреля, в день рождения великого сказочника Ханса Кристиана Андерсена, весь мир отмечает Международный день детской книги, подчеркивая тем самым непреходящую роль детской книги в формировании духовного и интеллектуального облика новых поколений Земли.

Немало детских книг собрано в Музее Миниатюрной книги в Баку. Более двадцати лет его создатель, Зарифа Салахова, собирала эту редкую коллекцию — 4 тысячи мини-книг из 47 стран мира.

Зарифа Салахова, директор Музея миниатюрной книги:

«За 5 лет я издала 30 миниатюрных книг, которые связаны с нашей литературой, искусством, музыкой. Среди них немало книг, посвященных детям: сказки, повести, рассказы, стихи и многое другое».

В музее собраны книги, изданные в России в дореволюционный период и в советское время. Миниатюрные издания Украины и Белоруссии, Молдовы и Средней Азии, Грузии. Из азербайджанской литературы — произведения классиков — Низами, Насими, Вагифа, Физули, Фатали Ахундова.

История образования

После принятия ислама грамотность в Баку стала фактически обязательной, так как все мусульмане должны были уметь читать Коран. Школы (мектебы) были при всех мечетях, университеты (медресе) — только при больших мечетях. Существовали и отдельные мектебы, а также большие медресе. Преподавание велось обычно с группами в 4-6 учеников в мектебах и 10-15 — в медресе. Мальчики и девочки должны были учиться вместе. Однако в действительности девочки получали образование дома, хотя в начале XIX века в Баку существовали две небольшие школы для девочек. Часто домашнее образование получали и мальчики из зажиточных семей. Мулла, ведущий обучение, играл роль европейского гувернера. Слово мулла стало синонимом слова муаллим (учитель). В мектебе педагог сидел среди учеников, в медресе — на кафедре, а рядом с ним сидели его помощники, которые доводили до студентов слова педагога и отвечали на их вопросы. Мектебы находились в ведении отдельных мулл, а медресе были на обеспечении крупных религиозных организаций.

Обучение в школах начиналось с освоения арабской письменности и заучивания Корана наизусть. Выучивший Коран наизусть назывался хафизом. После этого приступали к изучению персидского языка, исламского права, истории ислама, философии, арифметики, астрономии и астрологии и др. Поэтому после присоединения Баку к России эти школы иногда называли персидскими.

Для легкости усвоения материала некоторые учебники писались в стихотворной форме. Начиная с раннего Средневековья для таких школ составлялись и переписывались писцами в больших количествах персидско-азербайджанские и арабско-азербайджанские словари. Ученики сидели на ковре, поджав ноги под себя. Книгу или тетрадь держали на правом колене. Редкие и дорогие книги размещались на специальной подставке — рахиле. Перед учениками лежал галамдан (пенал), в котором находились принадлежности, необходимые для каллиграфического письма: чернильница, перья, перочинный ножик, ножницы и кусок слоновой кости, необходимой для подрезания перьев. Занятия велись с утра до вечера с часовым перерывом на обед. Каникул не было. На Новруз отдыхали три или четыре дня. Еду дети приносили вместе со специальной скатертью из дома.

Методика преподавания (особенно языков), отработанная веками, была очень эффективной, хотя для достижения этой эффективности порой приходилось применять телесные наказания. Для продолжения обучения выпускники ехали в ведущие университеты Шамахи, Гянджи, Тебриза и Багдада, участвовали во всевозможных диспутах. В небольшом Баку было около 20 мечетей с мектебами и медресе, несколько самостоятельных мектебов и несколько медресе высшего образования при ханагях и имам-заде.

С начала XIX века указанные школы начали европеизироваться. Появились школы нового типа. В первых школах такого типа детей сажали на небольшие табуреточки у невысоких парт, так, чтобы им легко было приспособиться к новым условиям. Появились классные доски и всевозможные учебные пособия.

В 1832 году царская администрация открыла в Баку уездное училище, позднее преобразованное в губернское. Размещалось оно за пределами крепостных стен в первой линии новой застройки в одноэтажном каменном доме. Преподавание велось на русском и азербайджанском языках по программе, принятой в христианской России. Особой популярностью в связи с этим училище не пользовалось, хотя выпускники училища имели определенные привилегии при поступлении на работу. В связи с этим по инициативе и при материальной поддержке зажиточных бакинцев в 1848 году в Баку открылось так называемое Мусульманское училище, программа обучения в котором была более близкой к традициям, принятым в мектебах города, а оснащение и методика преподавания — более современными. Срок обучения был 6 лет — по два года на курс. Выпускники училища имели право поступления в гимназию.

1.↑ Под словами «татарская», «татарин» в то время часто русские путешественники подразумевали «азербайджанская», «азербайджанец».

Статистика

Количество общеобразовательных школ
(к началу учебного года)</b>

	2000/2001	2003/2004	2004/2005	2005/2006	2006/2007	2007/2008	2008/2009
общее количество	4561	4565	4553	4559	4538	4562	4557
включая:
дневных	4548	4553	4544	4550	4529	4555	4550
из которых:
государственных	4548	4542	4533	4538	4516	4538	4533
негосударственных	–	11	11	12	13	17	17
вечерних	13	12	9	9	9	7	7

Язык образовании

Школьное обучение на лезгинском языке было восстановлено лишь после распада СССР. В 1996/97 учебном году в 94 школах Азербайджана лезгинскому языку обучались 14,818 учеников. С 1998—1999 учебного года в Бакинском филиале Дагестанского государственного университета началась подготовка специалистов по аварскому и лезгинскому языкам и литературе, а в 2003 году приказом Министерства образования Азербайджана были утверждены учебные программы для 1-4-го классов средней школы по нескольким языкам народов Азербайджана, в том числе и по лезгинскому. Для подготовки преподавательских кадров для лезгинских школ был открыт Кусарский филиал Бакинского педагогического училища им. М. А. Сабира. В самом Кусарском районе в настоящее время лезгинский язык в качестве предмета изучается все 11 классов. В 2004 году в Бакинском филиале ДГУ специальность «преподавателя лезгинского языка» (факультет дагестанской филологии) получили 12 студентов, в 2005 году — 8. Позже 2008 году Бакинский филиал ДГУ был закрыт.

В настоящее время в Азербайджане на цахурском языке проводятся уроки в12 школах Закатальского района. В этих школах в общей сложности 46 начальных (1-4-й) классов, где обучаются 1150 учеников. Азбука на цахурском языке на латинской основе была опубликована в Баку в 1996 году. Изданный до этого в Махачкале букварь на кириллице был предназначен как для дагестанских, так и для азербайджанских цахуров (Ибрагимов Г. Х., Исаев Н. Г. Букварь. – Махачкала, 1993).

В 2003 году приказом Министерства образования Азербайджана были утверждены учебные программы для 1—4-го классов средней школы по нескольким языкам народов Азербайджана, в том числе и по талышскому. В Азербайджане издаётся газета «Талыш седо» (Голос Талыша), ведётся трансляция радиопередач на талышском языке. В Иране единственным печатным органом на талышском языке является журнал «Mahnameye Talesh».

Ссылки

• [www.edu.gov.az/view.php?lang=ru&menu=0 Сайт Министерства Образования Азербайджанской Республики]  (азерб.)  (рус.)  (англ.)
• [www.edu.gov.az/view.php?lang=ru&menu=284&id=2367 Распоряжение Президента Азербайджанской Республики об утверждении «Государственной программы по информатизации системы образования в Азербайджанской Республике в 2008—2012 годах»]
• [www.calend.ru/holidays/0/0/2182/ День Знаний в Азербайджане]
• [www.calend.ru/holidays/0/0/1854/50/ День Учителя в Азербайджане]
• [www.calend.ru/holidays/0/0/1860/50/ Международный День Родного Языка]
• [www.president.az/articles.php?item_id=20071018112609896&sec_id=11 Из выступления Президента Азербайджанской Республики Ильхама Алиева на церемонии открытия здания консерватории Нахчыванского Государственного Университета]
• [www.president.az/articles.php?item_id=20071009114249040&sec_id=11 Из выступления Президента Азербайджанской Республики Ильхама Алиева на церемонии открытия нового корпуса Азербайджанского Государственного Экономического Университета]
• [www.stat.gov.az/indexen.php Государственный комитет статистики Азербайджана]  (азерб.)  (англ.)

Отрывок, характеризующий Образование в Азербайджане

Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.