Образование в КНДР

Образование в Корейской Народно-Демократической Республике (кор. 조선민주주의인민공화국의_교육) — всеобщее государственное обучение, финансируемое правительством КНДР. Образование в КНДР бесплатное и обязательное. Уровень грамотности населения очень высокий — 99%. Дети получают 1 год обучения в детском саду, а потом учатся в четырёхлетней начальной школе, затем обучаются в шестилетней средней школе, после чего поступают в университет. Самый престижный университет в КНДР — Университет имени Ким Ир Сена. В Северной Корее существуют и такие известные университеты как: Политехнический университет имени Ким Чхэка, Университет иностранных языков, который обучает дипломатов и торговых чиновников свободному владению иностранными языками, Университет имени Ким Хён Джика, который готовит учителей.

Пхеньянский университет науки и технологий, находящийся вне Пхеньяна, начал создаваться в 2001 году и широко финансировался корейскими и американскими евангелистами. Его первый класс должен был открыться в 2003 году, но были некоторые задержки. Большинство недавних сообщений говорили о том, что он мог быть открыт осенью 2010 года.

История

Дояпонский период

Образование играло и играет главную роль в социальном и культурном развитии традиционной Кореи и современной КНДР. Во времена династии Чосон, королевский двор создал систему школ, в которых преподавали конфуцианские предметы в провинциях, а также в 4 центральных средних школах в столице. Также существовала негосударственная поддержка системы начального образования. В течение XV века качество образования в поддерживаемых государством школах ухудшилось, и они были вытеснены частными академиями — совонами — центрами неоконфуцианского возрождения в XVI веке. Высшее образование можно было получить в ханянском Конфуцианском национальном университете Сонгюнгване. Его набор был ограничен 200 студентами, которые проходили по простым государственным экзаменам, а потом готовились к более сложным.

В конце XIX в начале XX веков произошли большие изменения в образовании. Совоны были закрыты центральным правительством. Христианские миссионеры построили современные школы, в которых обучались по западным образовательным стандартам. Среди них была и первая школа для женщин — Женский университет Ихва, построенный американскими миссионерами-методистами как начальная школа в Ханяне в 1886 году. В последние годы династии христианскими миссионерами и другими частными лицами финансировались 3000 частных школ, в которых преподавались современные предметы для обоих полов. Большинство этих школ концентрировались на севере страны.

Под властью Японии

После того, как в 1910 году Япония аннексировала Корею, колониальный режим установил новую систему образования с двумя целями: дать корейцам минимальное образование, чтобы подготовить их к второстепенной роли в современной экономике и сделать их лояльными к императору, и поддерживать высокое качество образования для японских поселенцев, которые переселялись в большом количестве на Корейский полуостров. Японцы вложили много ресурсов в последнее, а для корейцев возможности были сильно ограничены. Государственный университет был создан в 1923 году в Кэйдзё по образцу Токийского университета, но количество корейцев, которым было разрешено учиться, никогда не превышало 40 %, остальные студенты были японцами. Возможность получить высшее образование корейцам предоставляли также частные университеты, в том числе созданные миссионерами, такие как Колледж Сунсиль в Хэйдзё и Корейский (Чосонский) Христианский Колледж в Кэйдзё.

КНДР

После провозглашения КНДР, её система образования была в значительной степени создана по образцу Советского Союза. По данным северокорейских источников^{[каких?]}, в период учреждения КНДР, две трети детей школьного возраста не посещали начальную школу, а большинство взрослых, которых насчитывалось 2,3 миллиона, были неграмотными. В 1950 году посещение начальной школы стало обязательным. Однако, начало Корейской войны задержало достижение этой цели, всеобщее начальное образование не было достигнуто до 1956 года. В 1958 году, по данным северокорейских источников, введение системы обязательного семилетнего начального и среднего образования было успешно реализовано. В 1959 году программа государственного финансирования всеобщего образования была внедрена во все школы: бесплатным было не только обучение, но также и учебники, форма, питание и содержание класса. В 1967 году было введено обязательное девятилетнее образование, а в 1975 году система обязательного образования стала одиннадцатилетней, включавшей в себя 1 год дошкольного и 10 лет начального и среднего образования. Такая система образования оставалась неизменной по состоянию на 1993 год. В речи Ким Ир Сена, произнесённой им в 1983 году и обращённой к министрам образования южных (контролируемых властями Республики Кореи) провинций в Пхеньяне, говорилось, что всеобщее обязательное высшее образование должно было быть введено «в ближайшем будущем». В то время учащиеся не имели расходов на школу, так как государство оплачивало образование почти половины населения КНДР — 18,9 миллионов человек.

В сентябре 2012 года на VI сессии ВНС КНДР 12-го созыва был принят «Закон о введении всеобщего 12-летнего обязательного обучения», в котором также говорится о реформировании средней 6-летней школы. Новая система обучения после реформы выглядит следующим образом: 6-летняя начальная школа, 3-летняя средняя школа, 3-летняя старшая школа..

Начальное и среднее образование

В начале 1990-х годов обязательное начальное и среднее образование было разделено на 1 год обучения в детском саду, 4 года начальной школы, в которой учились дети 6-9 лет и старшую среднюю школу для 10-15-летних детей. В детском саду учатся дети 4-6 лет в течение двух лет, но при этом только второй год обучения (верхний детсадовский уровень) является обязательным.

В середине 1980-х годов количество начальных и средних школ составляло 9530. После окончания начальной школы учащиеся поступают либо в обычную среднюю школу, либо в специальную, в которой основной акцент обучения ставится на музыке, искусстве или иностранных языках. В этих школах преподают как обычные, так специальные предметы. Например, Мангёндэский Революционный Институт является важной специальной школой.

В начале 1990-х годов учащиеся завершали общее обязательное образование в 16 лет. Американские демографы Николас Эберштадт и Джудит Банистер утверждали, что по данным северокорейской статистики, изданной в конце 1980-х годов, в начальных школах КНДР обучалось 1,49 миллионов детей (1987 год), а в средней школе — 2,66 миллионов (1987 год). Сравнение с общей численностью детей и молодёжи в этих возрастных рамках показывает, что 96% числятся в начальной и средней образовательной системе.

Школьный учебный план в начале 1990-х годов балансировал между академическими и политическими предметами. По словам южнокорейского исследователя Пак Ён Суна, такие предметы как: корейский язык, математика, физическое воспитание, рисование и музыка составляют большую часть обучения в средней школе, более чем 8% обучения посвящено «Великому Ким Ир Сену» и «Коммунистической этике». В старшей средней школе политически ориентированные предметы включают в себя: «Великий Ким Ир Сен», «Коммунистическая этика», а также «Политика Коммунистической партии» и занимают только 5,8% от обучения.

Общественное образование

В КНДР за пределами школы и класса большое значение имеет «общественное образование». Это образование включает в себя не только внешкольную деятельность, но также семейную жизнь и целый ряд межличностных отношений в пределах общества. Существует огромная восприимчивость к влиянию социальной среды на взросление детей и её роли в развитии их характера. Идеал социалистического образования — поддержка тщательно контролируемой среды, в которой дети ограждены от плохого и нежелательного влияния. По данным северокорейских официальных лиц 1990 года: «Школьное образование — недостаточно для того, чтобы сделать подрастающее поколение в человека знаний, достоинств и спорта. После школы у наших детей есть много свободного времени. Это очень важно для эффективной организации их послешкольного образования.»

В 1977 году Ким Ир Сен в своей работе «Тезисы социалистического образования» описал компоненты общественного образования. В Пионерских корпусах и Социалистической рабочей молодёжной лиге (СРМЛ) молодые люди изучают сущность коллективной и организационной жизни, некоторые готовятся, чтобы вступить в Трудовую партию Кореи. В студенческих и школьных залах и дворцах, управляемых Центральным комитетом СРМЛ, молодёжь после школы участвует во многих внеучебных мероприятиях. Существуют также культурные комплексы, такие как библиотеки и музеи, памятники и исторические места Корейской революции, а СМИ демонстрируют цели общественного образования. Во многих районах Пхеньяна построены школьные дворцы, оборудованные гимнастическими залами и театрами. Яркий пример — Дворец школьников района Мангёндэ. В этих местах проводят политические лекции и семинары, дискуссии, научные форумы и читают поэзию. В начале 1990-х годов около 10 000 детей ежедневно посещали студенческие и детские дворцы.

Высшее образование

Институты высшего образования включают колледжи и университеты: колледжи, готовящие учителей в течение 4-х лет для работы в детском саду, начальной и средней школах, колледжи усовершенствованных технологий с 2-3-летним курсом обучения, медицинские колледжи (6 лет), специальные колледжи науки и инженерии, музыки, искусства, иностранных языков, военные колледжи и академии. В докладе Ким Ир Сена, подготовленный для 6 партийного съезда ТПК в октябре 1980 года, говорится, что к тому году в КНДР существовало 170 высших учебных заведений и 480 высших специализированных школ. В 1987 году 220 000 студентов обучалось на 2-3-летнем курсе в высших специализированных школах, а 301 000 студентов - на 4-6-летнем курсе в колледжах и университетах. По данным Николаса Эберштадта и Джудит Банистер, 13,7 % населения в возрасте 16 лет и старше учились или закончили институты высшего образования в 1987—1988 годах. В 1988 году была достигнута намеченная цель: «армия 1,3 миллионов интеллигентов» — выпускники высших учебных заведений, большой шаг в сторону достижения «интеллектуализации всего общества».

Каждый университет в КНДР должен принимать определённый процент (20-30 %) отслуживших солдат (отслужившие более, чем 3 года) и рабочих со стажем более 5 лет.

Университет имени Ким Ир Сена, основанный в октябре 1946 года, — единственный всесторонне развитый университет в стране, который предлагает степени бакалавра, магистра и доктора наук. Это элитный вуз, в котором в начале 1990-х годов училось 16 000 студентов (занятия проходят полный и неполный рабочий день). По словам одного обозревателя: «Университет Ким Ир Сена — вершина северокорейского образования и социальной системы». Поступление в этот университет возможно на конкурсной основе. По данным корейских исследователей, живущих в США, которые посетили университет в начале 1980-х годов, только один студент допускался из каждых 5-6 претендентов. Важным критерием для поступления в университет являются отметки старшей средней школы, хотя политический критерий не менее значим при отборе. Человек, который хочет увеличить свои шансы при поступлении в институты высшего образования, должен быть выдвинут местным «колледжным рекомендательным комитетом» до того, как будет одобрен округом или провинциальными комитетами.

Учебные программы колледжей и факультетов университета имени Ким Ир Сена включают в себя экономику, историю, философию, право, иностранные языки и литературу, географию, физику, математику, химию, ядерную энергетику, биологию и информатику. Числятся около 3 000 членов факультета, включающих преподавательский и исследовательский составы. Все факультеты расположены в современных высокоэтажных зданиях в студенческом городке, находящийся в северной части Пхеньяна.

Некоммерческая организация «Choson Exchange», основанная Гарвардским и Йельским университетами вместе с Уортонской школой бизнеса и сингапурскими дипломированными специалистами, также руководит консультативными и обучающими программами в финансах, бизнесе и экономике с университетом Ким Ир Сена и Государственным Банком Развития в КНДР. Эти программы предназначены для северокорейцев до 40 лет, а материалы объединения OpenCourseWare и лекции на сайте предоставляют круглогодичное обучение.

Пхеньянский университет науки и технологий (ПУНТ), который должен был открыться в 2008 году, — единственный в стране вуз, имеющий совместное предприятие, основанный и финансируемый представителями Евангелисткой церкви и людьми из обеих Корей, а также КНР и США. Этот вуз планирует ежегодно принимать около 200 студентов со степенью магистра и кандидата наук из обеих Корей, а также половина факультета будет состоять из приглашённых из университетов и исследовательских институтов, находящихся за границей. В этом университете курсы будут вестись как на корейском, так и на английском языках. Кроме того, Пхеньянская школа бизнеса предлагает короткий курс с участием иностранных преподавателей.

Образование для взрослых

Из-за того, что правительство КНДР ставит упор на развитие непрерывного образования для всех членов общества, образование для взрослых активно поддерживается. Фактически каждый гражданин в стране участвует в некоторых образовательных программах в форме «малых учебных групп». В 1980-х годах грамотность взрослого населения КНДР оценивалась как 99%.

В начале 1990-х годов люди в сельских местностях были организованы в «5 семейных групп». Эти группы обладали образовательными и наблюдательными функциями. Группы находились под ответственностью школьных преподавателей и других интеллигентов. Рабочие заводов и сотрудники служб имеют 2 часа «учебных сеансов» после работы каждый день на политические и технические темы.

Институты образования для взрослых в начале 1990-х годов включали в себя «заводские колледжи», в которых рабочие обучались новым навыкам без принуждения их к уходу со своей работы. Студенты работают неполный рабочий день, учатся по вечерам, или берут короткий интенсивный курс, оставляя свои рабочие места только на 1 месяц или около того. Существуют также «сельские колледжи», где сельские работники могут учиться, чтобы стать инженерами или помощниками инженеров и система дистанционных курсов. Для рабочих и крестьян, которые не имеют возможности получить школьное образование, существуют «школы для трудящихся» и «старшие средние школы для трудящихся», хотя в начале 1990-х годов они стали менее значимыми, в связи с введением обязательного 11-летнего образования.

См. также

• Образование в Республике Корея

Отрывок, характеризующий Образование в КНДР

– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.