Обстрел израильского школьного автобуса ракетой «Корнет»

Обстрел израильского школьного автобуса ракетой «Корнет»
Автобус после обстрела
Место атаки	региональный совет Шаар ха-Негев, Израиль
Цель атаки	школьный автобус
Дата	7 апреля 2011
Способ атаки	ракетный обстрел
Оружие	противотанковая ракета «Корнет»
Погибшие	1
Раненые	1
Организаторы	«Бригады Изаддина аль-Касама» (ХАМАС)

Обстрел израильского школьного автобуса ракетой «Корнет» — террористический акт, осуществлённый 7 апреля 2011 года из сектора Газа по территории Израиля на участке шоссе 25, между кибуцем Нахаль Оз и перекрестком Саад, примерно в 2 км от границы с сектором. В результате обстрела были ранены 2 человека, один из них, 16-летний Даниэль Вифлих, позже скончался от полученных ран.

За несколько минут до обстрела водитель высадил остальных школьников из автобуса, окрашенного в ярко-желтый цвет, предназначенный для транспортных средств, перевозящих школьников. Ответственность за обстрел приняла на себя группировка «Бригады Изаддина аль-Касама» (ХАМАС), признанная террористической организацией в большинстве развитых стран.

Обстрелы Израиля из сектора Газа

В марте — начале апреля 2011 года обстрелы территории Израиля террористическими группировками из Сектора Газа резко усилились. Только за март ими было выпущено 34 ракеты «кассам» и системы град, 3 израильских граждан были ранены, а с 1 по 10 апреля — 39 ракет. Обстрелам подверглись южные районы Израиля, от Негева до Ашкелона и Ашдода^{[уточнить]}.

9 ракет были перехвачены противоракетной системой «Железный купол».

В нарушение международных конвенций, жилые районы Израиля обстреливались, в том числе, и из жилых районов Сектора Газа.

Обстрел автобуса

7 апреля школьный автобус регионального совета Шаар ха-Негев, четко помеченный ярко-желтым цветом и легко опознаваемый, как транспортное средство, перевозящее школьников, следовал по шоссе 25 между кибуцем Нахаль Оз и перекрестком Саад, примерно в 2 км от границы с сектором Газа.

За несколько минут до обстрела, водитель Цион Ямини высадил из автобуса последних школьников, так, что кроме него, в автобусе оставался только 16-летний Даниэль Вифлих, ученик иешивы «Гейхал ха-Тора» возле Бейт-Шемеша, возвращавшийся домой от бабушки. В результате обстрела автобуса противотанковой ракетой, водитель был ранен в ногу, а Даниэль, получивший тяжёлые ранения, был затем доставлен вертолетом в больницу «Сорока» в Беэр-Шеве в критическом состоянии.

17 апреля, не приходя в сознание, он скончался в результате тяжёлой черепно-мозговой осколочной травмы, и был погребён на кладбище города Бейт-Шемеш. Родители Даниэля, Ицхак и Тамар, познакомились в Гонконге. Тамар перешла в иудаизм и переехала с мужем в Израиль. Кроме Даниэля, у них осталась дочь.

Спустя час после обстрела автобуса, «террористы выпустили по территории Израиля 15 миномётных снарядов. Израильские войска открыли ответный огонь…».

Ответственность за обстрел приняла на себя группировка «Бригады Изаддина аль-Касама» (ХАМАС), признанная террористической организацией в большинстве развитых стран.

В Израиле обстрел школьного автобуса был воспринят, как «переход красной черты», и считают, что «террористы сознательно выбрали именно такую цель»..

Обвинение в использовании оружия российского производства

Согласно израильским военным источникам, автобус был обстрелян противотанковой ракетой «Корнет», произведенной в России. Согласно газете «Едиот Ахронот», правительство Израиля потребовало от России расследовать, каким образом группировка ХАМАС приобрела такое оружие.
При продаже «Корнетов» Сирии, Россией было оговорено условие, что оно не будет передаваться какой-либо третьей стороне. Тем не менее ещё во время 2-й ливанской войны (2006), это оружие использовалось «Хезбаллой» против израильских танков.

Вместе с тем, 13 апреля 2011 года заместитель министра иностранных дел России Александр Салтанов заявил, что «МИД РФ не получал протестов Израиля в связи с использованием российского оружия при обстреле автобуса». Следует отметить, что после 2-й ливанской войны руководство России также отрицало возможность использования «Хезбаллой» ПТРК «Корнет», но позже оно фактически ужесточило требования по контролю за экспортируемым вооружением.

В декабре 2010 года, о первом обстреле ракетой «Корнет» с территории Сектора Газа, сообщил начальник генерального штаба Израиля Габи Ашкенази, выступая перед членами комиссии Кнессета по вопросам безопасности и иностранным делам. «По неизвестной причине „Корнет“ не взорвался, что и спасло экипаж».

См. также

• ХАМАС
• Бригады «Изз ад-Дин аль-Кассам»
• Корнет (ПТРК)
• Список терактов против израильтян и евреев

Отрывок, характеризующий Обстрел израильского школьного автобуса ракетой «Корнет»

Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!