Обтово

Село Обтово укр. Обтове Страна УкраинаУкраина Область СумскаяСумская область Район Кролевецкий Сельский совет Обтовский Координаты 51°37′07″ с. ш. 33°12′51″ в. д.51.618718977476313° с. ш. 33.214183304990733° в. д. / 51.618718977476313; 33.214183304990733    Площадь 4,583 км² Население 1504 человека (2001) Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 5453 Почтовый индекс 41340 Автомобильный код BM, НМ / 19 КОАТУУ 5922686801

Обтово (укр. Обтове) — село, Обтовский сельский совет, Кролевецкий район, Сумская область, Украина.

Код КОАТУУ — 5922686801. Население по переписи 2001 года составляло 1504 человека.

Является административным центром Обтовского сельского совета, в который, кроме того, входят сёла Губаревщина и Погореловка.

Географическое положение

Село Обтово находится на левом берегу реки Реть которая через 8 км впадает в реку Десна, выше по течению на расстоянии в 4 км расположено село Реутинцы, ниже по течению на расстоянии в 2,5 км расположено село Погореловка, на противоположном берегу — село Губаревщина.

История

Более 400 лет назад среди лесов и озёр на левом берегу р. Реть было основано небольшое поселение. Его жители занимались охотой, рыболовством, обработкой земли и торговлей. Закупали зерно в соседних сёлах и оптом продавали его, сплавляя баржами в другие места по реках Мазурка и Реть. Поэтому название села происходит от оптовой торговли.

Село находилось в собственности польского пана Франциска Вишлы, о чём утверждают документы Черниговской епархии. В 1689 г. село было передано во владение украинскому сотнику Петру Михайловичу Забеле. У 1708 году село сожжено Мазепой, но снова возродилось, и в 1717 году в селе проживало 174 семьи крепостных. Во время правления Забелы в селе построено 7 водяных мельниц, 2 суконные валяльни. Своей дочери Харитоне Забела взял в наймы полковника Иваненко, которому и передал свои владения.

Население росло, село расстраивалось. За время правления Иваненко построено 2 сахарных и 3 водочных завода.

В первой половине XVII ст. в с. Обтово открыта церковь. В 1781 г. священник нашел под престолом храма антимис, освященный митрополитом Петром Могилой. Известно что П. Могила умер в 1674 г., поэтому вполне вероятно, что храм Рождества Богородицы существовал в селе и раньше, даже тогда, когда селом владел польский шляхтич Вишла.

История села неотделима от развития образования. А начинается история развития школы в 1854 году. Основанная предводителем дворянства школа грамоты больше напоминала крестьянскую кладовую, и учились в ней лишь дети богачей, торговцев, барских управляющих. Через 10 лет церковно-приходская школа перешла уже в другое помещение. И когда в 1884 году открылась земская одноклассная школа, её первой учительницей стала Марфа Иваницкая, которая проработала в Обтово 70 лет. За самоотверженный труд М. К. Иваницкой в 1948 году было присвоено звание заслуженного учителя РСФСР и вручен орден Ленина. В 2003 году благодарные потомки установили на стене школы мемориальную доску.

В 1900 г. в Обтово проживал потомок Харитины Иваненковой — господин Иваненко, о котором народ сохранил добрую славу. Помещик собственной семьи не имел, но, будучи человеком верующим, в 1901 г. за собственные средства построил красивую церковь с восемью куполами и восемью колоколами (7 маленьких и один большой, отлитый по специальному заказу, массой 140 пудов (2240 кг)).

После революции в 1917 г. помещичья земля была разделена между крестьянами, но мирному труду помешала гражданская война.

В 1927 г. ВКП(б) приняла решение о коллективизации крестьянских хозяйств. В 1929 г. инициативная группа стала зачатком создания колхоза. В 1930 г. в Обтово создана первая сельскохозяйственная артель «13-летие Октября». В 1932 г. образован колхоз «1 мая». В 1933 г. советская власть решила разрушить церковь. Сначала были сняты колокола и кресты и вывезены в неизвестном направлении. В 1934 −1936 гг. церковь разрушена полностью. В 1936 г. 360 дворов крестьян объединились в колхоз «Красный октябрь».

2 сентября в 1941 г. село оккупировано немцами. Часть колхозного имущества была эвакуирована, а часть отнята немцами. Ровно через 2 года, 2 сентября в 1943 г. село освобождено от оккупантов.

Уроженцы села Обтово прославились и в годы войны, и в мирное время. Гордостью села является человек-легенда — летчик Григорий Храпай. За период войны было совершено 327 таранов, но 23 июня 1941 года он это сделал впервые. Так, ценой своей жизни, наш земляк выполнил боевое задание.

В 1951 г. колхозы с. Обтово были объединены в один «Заря коммунизма». В 1968 г. этот колхоз объединился с колхозом «Газета» Правда "" из соседнего с. Погореловка в один — им. Калинина (с 2000 г. ООО «Десна»).

Наше время

На сегодня на территории сельского совета действуют общеобразовательная школа I—III степеней, детское дошкольное заведение. На территории сельского совета функционируют Дом культуры, 2 медицинских учреждения : фельдшерский пункт в с. Погореловка, АЗПСМ в с. Обтово, аптека, отделение связи.

В 2000 году на базе колхоза им. Калинина было создано ООО «Десна». Сельхозпредприятие специализируется на выращивании зерновых, овощных культур, развивает мясо-молочное производство, обрабатывает до 6 тыс. га земли.

Многие местные жители добросовестно трудится в ООО «Десна» — на полях и фермах. Из малоперспективной выросла новая молочно-товарная ферма, где работают около 30 человек. Сейчас здесь содержатся 300 коров, и уже в ближайшее время планируется довести численность до 500, и на это есть все предпосылки. Надой на корову в прошлом году составил почти 5,5 тыс. кг (предполагается рост до 6 тыс. кг, что достижимо благодаря прочной кормовой базе, отношению к работе персонала).

Умеют крестьяне работать, умеют и отдыхать. В 2011 году, впервые после двадцатилетнего перерыва в селе был организован праздник проводов зимы. Также в селе действует женский вокальный коллектив СБК «Калина».

Персоналии

• Храпай Григорий Архипович — военный летчик, на третий день Великой Отечественной войны осуществил первый таран по наземной цели. За этот подвиг он посмертно награждён Орденом Красной Звезды.

• Иваницкая Марфа Кирилловна — учительница, проработала в одноклассной земской школе с 1884 года 67 лет. В 1948 году за самоотверженный труд награждённая орденом Ленина, а в 1952 г. ей присвоено звание «Заслуженный учитель Украинской ССР»

• Шевченко Михаил Васильевич — украинский поэт. Родился 19 августа 1947 года в селе Обтово. Воспел в своих стихах родное село и Украину.

Отрывок, характеризующий Обтово

– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.