Обухова, Лидия Алексеевна

Лидия Алексеевна Обухова
Дата рождения:	17 августа 1924(1924-08-17)
Место рождения:	Кутаиси
Дата смерти:	26 апреля 1991(1991-04-26) (66 лет)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	писатель
Годы творчества:	1945—1991
Дебют:	1946
Премии:
[www.lib.ru/RUFANT/OBUHOWA/ Произведения на сайте Lib.ru]

Ли́дия Алексе́евна Обухова (17 августа 1924 — 26 апреля 1991) — русская писательница, член Союза писателей СССР (1956), автор известных романов «Глубынь-городок», «Заноза», повестей «Любимец века», «Лилит», книги путешествий «Прекрасные страны» и многих других. Её произведения издавались более чем на 30 языках. Награждена орденом «Знак Почёта» и медалью «За отличие в охране государственной границы СССР».

Биография

Родилась в Кутаиси в семье актёров. После смерти отца была удочерена отчимом, офицером-пограничником. Из-за постоянных разъездов семьи училась в разных школах. Жила на Кавказе, Украине, в Средней Азии, Поволжье и Белоруссии. В 1940 году окончила среднюю школу № 10 города Витебска.

Великую Отечественную войну застала Лидию Обухову на границе в Литве. Всю войну она провела в фашистском концлагере (как дочь пограничника).

После окончания войны окончила Литературный институт им. А. М. Горького (1951).

Член СП СССР (1956). Награждена орденом «Знак Почёта».

Семья

Первый муж — журналист и писатель Владилен Травинский.

Творчество

Печататься начала в 1940-х годах. Началом литературной деятельности Лидии Обуховой можно считать 1946 год, когда в газете «Советская Клайпеда» был опубликован ряд её очерков и рассказов, хотя юношеское стихотворение Лидии Обуховой появилось в печати, когда ей было 14 лет («Затейник», 1938, № 12). Первое прозаическое произведение, обратившее на себя внимание критики, — повесть «Глубынь-городок» (1955), написанная по результатам творческих командировок Лидии Обуховой в Белоруссию в 1953—1954 годах. В дальнейшем поездки по районам Средней России дали материал для романа «Заноза» (1961).

Работала в жанрах исторической новеллы, детской и документальной прозы, фантастики. Написала несколько книг о Юрии Гагарине («Вначале была Земля», «Звёздный сын Земли», «Любимец века», «Как мальчик стал космонавтом»), серию новелл о жизни древних славян, роман о Лермонтове «Избранник».

Заметным явлением в советской фантастике 1960-х годов стала повесть Обуховой «Лилит» (1966) — первое произведение писательницы в жанре фантастики. В повести, содержащей явные отсылки к апокрифическому библейскому мифу, описан контакт инопланетных пришельцев с первобытными людьми Земли. Ряд других фантастических рассказов и повестей Обуховой, относящихся в основном к юмористической фантастике — «Птенцы археоптерикса», «Диалог с лунным человеком», «Дочь Ноя», «Яблоко этого года» — вошли в сборник «Диалог с лунным человеком» (1977). В 1974 году вышла книга «Витебичи : Исторические новеллы», посвящённая 1000-летию Витебска — серия новелл об истории города, борьбе подпольщиков в годы Великой Отечественной войны, о современности.

Автобиографиеское произведение «Барьер памяти» (1988) воскрешает трагические дни Великой Отечественной войны, когда женщины, жёны офицеров границы оказались на временно окупированной фашистами территории и не согнулись. Выжили и сохранили детей. И дождались Победы.

Библиография

• Глубынь-городок — М., 1956, белор. «Глыбінь-гарадок», 1958 (в переводе на белорусский язык Павловича)
• Под рязанскими звёздами — М., 1960
• Заноза — М., 1961
• Доброта : Маленькая повесть — М., 1962
• Маленькие повести — М., 1963
• Прекрасные страны : Путешествие в дневниках — М., 1964
• Лилит : Фантастическая повесть — М., 1966
• Пять точек : Повести — М., 1967
• Серебряная книга Севера — М., 1968
• Весна чаще, чем раз в год — М., 1970
• Вначале была Земля… — М., 1973
• Витебичи : Исторические новеллы — Минск, 1974
• Звёздный сын Земли : Повесть. — М., 1974
• Первые выстрелы — М., 1976
• Диалог с лунным человеком : Повести и рассказы — Калининград, 1977
• Любимец века : Повесть-воспоминание — М., 1977
• Набатное утро: Александр Невский: Историческая повесть: Для сред. шк. возраста / Лидия Обухова; Худож. Александр Антонов. — М.: Молодая гвардия, 1978. — 176 с. — (Пионер — значит первый. Вып. 61). — 100 000 экз. (в пер.)
• Пограничные характеры : Документальная повесть — М., 1978
• Новая жизнь Ружьёва — М., 1981
• За золотыми воротами : Путешествие по городу Владимиру — М., 1983
• Избранное — М., 1983
• День на заставе — М., 1984
• Как мальчик стал космонавтом : Повесть о Ю. Гагарине — М., 1984
• Давным-давно : Рассказ о жизни древних славян. — М., 1986
• Барьер памяти; Снежные Робинзоны : Повести. — М., 1988
• Званка — сын Добрилы : Рассказ о жизни славян во времена Киев. Руси — М., 1988
• Берегущие руно : Документальные пограничные повести — М., 1989
• Избранник : Роман-этюд о Лермонтове — Алма-Ата, 1989
• Целый день с восходом и закатом : Повести — М., 1989
• Доброслава из рода Бусова : Повесть о древних славянах-антах — М., 1990
• Рассказы и чтения по русской истории — М., 1995

Литература

• Энцыклапедыя літаратуры і мастацтва Беларусі: У 5-і т., Т. 1. А капэла — Габелен / Рэдкал.: І. П. Шамякін (гал. рэд.) і інш. — Мн.: БелСЭ им. Петруся Бровки, 1984. — Т. 1. — 727 с. — 10 000 экз. (На белор. языке)
• Обухова Л. А. Барьер памяти; Снежные Робинзоны // Библиотечка журнала "Пограничник" / гл. ред. В. В. Ярлыченко. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 133. — С. 2. — 96 с.

Ссылки

• [scifi.spb.ru/authors/o/obuhova.l/obuhova.htm Обухова, Лидия Алексеевна] // Энциклопедия фантастики: Кто есть кто / Под ред. Вл. Гакова. — Минск: ИКО «Галаксиас», 1995. — 694 с. — ISBN 985-6269-01-6.

• [fantlab.ru/autor2191 Обухова, Лидия Алексеевна] на сайте «Лаборатория Фантастики»

Отрывок, характеризующий Обухова, Лидия Алексеевна

– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.