Общее право

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

О́бщее пра́во (англ. common law) — единая система прецедентов, общая для всей Великобритании, наряду с правом справедливости (англ. law of equity) является одной из составных частей прецедентного права, которое имеет главенствующее значение в странах англо-американской правовой системы.

Сложилось в XIIIXIV веках на основе местных обычаев и практики королевских судов. Одним из основных источников права в системе общего права признается судебный прецедент.





История формирования

Общим правом именуется как система законов, так и вид правовой системы, разработанной на основании решений судов и судебных органов, а не с помощью законов или подзаконных актов исполнительной власти.

Общее право создается и определяется самими судьями в решениях по конкретным делам. Решение принимается по конкретному рассматриваемому делу, и это решение в дальнейшем будет применяться к другим подобным делам. При отсутствии четких определений закона, судьи имеют полномочия и обязанность творить право, создав прецедент. Совокупность прецедентов называется «общим правом» и связывает с ним будущие решения. В дальнейшем, когда стороны не согласны с точкой зрения закона, дело рассматривается судом с использованием предыдущего прецедента по подобному делу. Если аналогичный спор был решен в прошлом, суд обязан следовать аргументациям, использованным в предыдущих решениях (этот принцип известен как обязывающая сила прецедентов — англ. stare decisis). Однако, если суд установит, что суть рассматриваемого дела в корне отличается от всех предыдущих случаев, он будет решать дело как рассматриваемое впервые. После этого новое решение станет прецедентом, и оно будет связывать будущие дела в соответствии с принципом обязывающей силы прецедентов.

На практике общеправовая система является значительно более сложной, чем идеальная система, описанная выше. Решения суда являются обязательными только в конкретной юрисдикции, и даже в рамках той или иной юрисдикции некоторые суды имеют больше власти, чем другие. Например, в большинстве юрисдикций решения апелляционных судов имеют обязательную силу для нижестоящих судов в той же юрисдикции и для будущих решений того же апелляционного суда, а решения не апелляционных судов не имеют обязательной силы. Взаимодействие общего и конституционного права, устанавливающих права и нормативно-правовые акты, также влечет за собой значительные сложности. Однако обязывающая сила прецедентов — принцип, согласно которому аналогичные случаи должны решаться в соответствии с субординацией норм — лежит в основе всех общеправовых систем.

Происхождение термина

В XIIXIII веках термин общее право (лат. jus commune) был понятием римско-канонического права и обозначал ту его часть, которая применялась во всем христианском мире, в отличие от местных обычаев (лат. lex terrae)[1]. Из канонического права этот термин перешёл в создававшуюся в эту эпоху систему королевских судов, также общую для всей средневековой Англии и существовавшую наряду с местными феодальными судами — графскими судами.

В XII веке английские короли начали посылать своих чиновников для решения вопросов управления, в том числе судебных, по различным местам своего королевства. Поначалу они опирались не на королевские законы, которых в то время не существовало, а на опрос свидетелей или соседей, часто в количестве 12 человек, из которых позже сформировалось жюри присяжных. В конце XII века опыт работы королевских судей начали обобщать в виде трактатов по английскому общему праву. Первыми из них считаются книга Глэнвилла «Трактат о законах и обычаях королевства Англии» (лат. Tractatus de Legibus et Consuetudinibus Regni Anglae) и «Беседа казначея» (англ. The Dialogue of the Exachenquer), авторство которой приписывают епископу Кентерберийскому Губерту Уоттеру[1].

Распространение

Принципы общего права действуют в Великобритании, США[прим. 1], Канаде (кроме Квебека), Австралии[3], Новой Зеландии, Ирландии и других странах бывшей Британской империи, таких как: Индия[4], Пакистан[5], Гонконг, Сингапур, Бангладеш, Малайзия, Южная Африка, Зимбабве, Камерун, Намибия, Ботсвана, Гана и другие (на илл.).

Характерные особенности

Отличие от статутного права

В большинстве областей права в тех странах, где прослеживается правовое влияние Великобритании (члены Содружества Наций, США), законы принимаются законодательной властью, кроме них существуют постановления правительства и других органов исполнительной власти, а общее или прецедентное право — это совокупность решений, принятых судами (или квазисудебными трибуналами). Это понимание можно также разделить на две группы:

  • права, вытекающие из чисто общего права, не указанные в конкретном законе; например, большая часть уголовного права и процессуального права до XX века не была определена статутом, и даже сегодня большая часть гражданского и деликтного права живёт только в судебных решениях;
  • определения и нормы, указанные в статутах, постановлениях исполнительной власти и конституциях.

Отличие от права справедливости

До 1873 года в Англии было две параллельные судебные системы: суды общего права и суды справедливости. Этот раскол распространялся на многие из британских колоний (в том числе бывших), в том числе США. Нормы права справедливости складывались из решений Суда канцлера до 1875 года.

В 1873-1875 годах в результате масштабной судебной реформы в Великобритании общее право и право справедливости были объединены в единую систему законом о судоустройстве, но существенные отличия между ними сохраняются до сих пор. По этому закону нормы права справедливости в случае, если они расходятся с общим правом, получили приоритет над общим правом.

Отличие от континентальных правовых систем

Англосаксонское общее право отличается от правовых систем романо-германского типа тем, что оно не кодифицировано. Общеправовые системы придают большое значение судебным решениям, которые считаются важнейшим источником права наравне с законодательным актом, принимаемым парламентом. В то же время, в рамках романо-германского права судебному прецеденту придается сравнительно меньший вес, а писаному праву уделяется сравнительно больший. Например, кодекс Наполеона прямо запрещает французскому судье создавать судебный прецедент.

См. также

Напишите отзыв о статье "Общее право"

Примечания

Комментарии
  1. В США общее право действует как на федеральном уровне, так и во всех штатах кроме Луизианы.
Сноски
  1. 1 2 Берман, 1998, с. 428.
  2. [www.juriglobe.ca/eng/syst-onu/index-alpha.php Alphabetical Index of the 192 United Nations Member States and Corresponding Legal Systems], Website of the Faculty of Law of the University of Ottawa
  3. [w3.uniroma1.it/idc/centro/publications/43finn.pdf The Common Law in the World: the Australian Experience]. W3.uniroma1.it. Проверено 30 мая 2010.
  4. Шаблон:Cite speech
  5. [www.supremecourt.gov.pk/web/user_files/File/REVIEW_P_46&47_2011_full.pdf Federation of Pakistan v. Bhatti, "in a common law jurisdiction such as ours"] (PDF). Проверено 22 февраля 2012.

Литература

  • Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования = Law and Revolution: The Formation of the Western Legal Tradition / Пер. с англ. Н. Р. Никонова при участии Н. Н. Деевой. — 2-е изд. — М.: Изд-во МГУ: Издательская группа ИНФРА-М — НОРМА, 1998. — 624 с. — 3000 экз. — ISBN 5-211-03624-7.
  • Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы сосвременности = Les grans systemes de droit contemporains / Пер. с фр. В. А. Туманова. — (оригинал - 11 edition, 2002). — М.: Междунар. отношения, 2009. — 456 с. — ISBN 978-5-7133-1340-1.


Отрывок, характеризующий Общее право

Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…