Общенациональный стачечный комитет Беларуси

Общенациональный стачечный комитет Беларуси
Общенациональный стачечный комитет предпринимателей Республики Беларусь
Руководители
председатель	Валерий Левоневский
и.о. председателя (2004-2006 гг.)	Владимир Левоневский
Основание
Создание	1996 год
Переименование	2003 год
Белоруссия Белоруссия

Общенациональный стачечный комитет Беларуси (Стачком) - незарегистрированная белорусская организация, основная задача которой – защита прав граждан (в том числе организация акций протеста против нарушения прав и законных интересов граждан).

Стачком предпринимателей Республики Беларусь действует с 1996 года. 25 ноября 2003 года на его основе был создан Общенациональный стачечный комитет Беларуси.

С момента основания, председателем является предприниматель и бывший политзаключённый Валерий Левоневский. Во время его тюремного заключения с 1 мая 2004 по 15 мая 2006 обязанности председателя Стачкома исполнял его сын Владимир Левоневский.

Акции протеста

1 января 2000 года - пятидневная забастовка предпринимателей Беларуси. Около 100 тыс. бастующих.

31 января 2000 года - в Минске прошёл митинг предпринимателей. Резолюция митинга содержала не только экономические, но и политические требования (отставка министра предпринимательства)

1 февраля 2000 года - предприниматели большинства вещевых рынков Беларуси начали бессрочную забастовку, которая была приостановлена 12 февраля.

23 ноября 2000 года - предупредительная забастовка частных предпринимателей, которую поддержали более 150 тыс. человек.

1 января 2001 года - пятидневная забастовка предпринимателей Беларуси, в которой принимало участие около 200 тыс. человек.

8 мая 2001 года - прошла общенациональная политическая забастовка предпринимателей. В забастовке приняло участие более 90 тыс. предпринимателей и лиц, работающих по найму.

18 мая 2001 года - прошла общереспубликанская политическая забастовка индивидуальных предпринимателей, которая была приурочена к проходящему в тот день в Минске второму Всебелорусскому народному собранию.

20 июня 2002 года - забастовка предпринимателей в городе Гродно. Все рынки г. Гродно не работали.

31 июля 2002 года - в Республике Беларусь прошла предупредительная однодневная общенациональная забастовка индивидуальных предпринимателей. В акции приняло участие по разным оценкам 100-150 тыс. предпринимателей и лиц, работающих по найму.

26 августа 2002 года - в городе Минске прошёл митинг в защиту экономических и других прав предпринимателей. На митинг пришло более 2000 человек.

11 сентября 2002 года - состоялась общенациональная однодневная забастовка предпринимателей Республики Беларусь. В забастовке приняло участие около 160 тыс. предпринимателей и лиц, работающих по найму, практически из всех городов Республики Беларусь.

12 сентября 2002 года - объявлена общенациональная акция гражданского неповиновения. Акция продолжается и сегодня.

1 октября 2002 года - общенациональная забастовка предпринимателей Республики Беларусь с прекращением уплаты налогов и других платежей в бюджет. В забастовке принимает участие по разным оценкам 120-190 тыс. предпринимателей и лиц, работающих по найму, практически из всех городов Республики Беларусь. Забастовка продолжалась 10 дней.

19 декабря 2002 года - забастовка предпринимателей в Гродно с требованием об отставке нынешнего президента Лукашенко. Более 4000 предпринимателей поддержали данное требование и не вышли на работу.

22 января 2003 года - однодневная забастовка предпринимателей в городе Гродно. Не работали основные рынки и мини-рынки города, более 8000 человек приняло участие в данной акции.

27 февраля 2003 года - Стачечный Комитет Предпринимателей совместно с предпринимательскими структурами организовала митинг в защиту прав предпринимателей.

12 марта 2003 года - Стачечный Комитет Предпринимателей совместно с некоторыми организациями провёл Народный Марш "За лучшую жизнь".

1 апреля 2003 года - акция "Поход в Парламент". В начале данной акции был задержан и арестован на 15 суток Валерий Левоневский.

25 сентября 2003 года - общенациональная забастовка предпринимателей Беларуси. Около 50% предпринимателей Беларуси приняло участие в этой акции.

1 мая 2004 года - демонстрация в центре города Гродно. Количество участников около 4 тыс. человек. В этот день был арестован на 15 суток, а потом осуждён на 2 года тюрьмы, председатель Стачечного Комитета Валерий Левоневский

3 мая 2004 года - митинг предпринимателей на площади Ленина в Гродно, в котором участвовало около 1,5 тыс. предпринимателей. В тот же день милицией в штатском был задержан, а затем арестован на 13 суток Владимир Левоневский за организацию акций протеста.

Иная деятельность

Одно из направлений деятельности Стачечного Комитета - помощь осуждённым. Так, например, в сентябре 2005 года Стачком передал книги, спортивный инвентарь и другие полезные вещи в Ивацевичскую исправительную колонию №22.. Создаются отделения Стачкома в тюрьмах - к марту 2005 года в пяти белорусских тюрьмах были сформированы такие отделения.

Отрывок, характеризующий Общенациональный стачечный комитет Беларуси

Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.