Преступление

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Общественная опасность»)
Перейти к: навигация, поиск

Преступле́ние (уголо́вное преступле́ние[1]) — правонарушение (общественно опасное деяние), совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности. Преступления могут выделяться из общей массы правонарушений по формальному признаку (установление за них уголовного наказания, запрещённость уголовным законом), а также по материальному признаку (высокая степень опасности их для общества, существенность причиняемых ими нарушений правопорядка).

Преступление в самом общем понимании представляет собой форму делинквентного (преступного) поведения человека. По словам Н. С. Таганцева:

Как показывает само наименование «преступление»… такое деяние должно заключать в себе переход, преступление за какой-то предел, отклонение или разрушение чего-либо.

[2]

Любое преступление направленно (приводит) к осознанно-волевому изменению в будущем.

Современные уголовные кодексы содержат либо чисто формальное («преступление — это деяние, запрещённое уголовным законом под угрозой наказания»), либо формально-материальное определение преступления, включая в него также признак общественной опасности. Кроме того, в странах, использующих принцип субъективного вменения (например, в России), в это понятие добавляется признак виновности.

Мы рождаемся, живём и умираем в мире организаций. И в этом мире преступления совершаются не только отдельными людьми, но и организациями. Понятие "Преступление" давно переросло рамки уголовного законодательства отдельных государств. Пример: - статьи Преступления против человечества, Государственные преступления.

Преступления совершаемые организациями (преимущественно государствами) перечислены в Римском статуте Международного уголовного суда.

Это:





Эволюция понятия преступления

Законодательству Древнего мира и Средних веков общее понятие «преступление» было неизвестно, оно появилось лишь в законодательстве Нового времени[3]. В русскоязычных источниках средневекового права используются такие понятия, как «обида» (Русская правда), «лихое дело» (Судебник 1550 года), «злое дело» (Соборное уложение 1649 года), однако они не носили характера родового понятия.

Однако уже из французских уголовных кодексов 1791 и 1810 годов можно выделить отдельные признаки, характерные для признаваемых преступными деяний: преступлением стало признаваться деяние, запрещённое уголовным законом под угрозой наказания, согласно принципу nullum crimen sine lege[4]. Эти признаки позже перешли в той или иной форме во все европейские уголовные кодексы.

Это было формальное определение преступления, указывающее в качестве основного обстоятельства, определяющего преступность деяния, наличие уголовно-правового запрета. Такое формальное определение не раскрывало социальной сущности преступного деяния, не давало ответа на вопрос: почему это деяние было признано преступным и включено в качестве такового в уголовный закон. Такой подход к определению в XX веке стал подвергаться доктринальной критике: учёными стало предлагаться материальное определение преступления.

Материальное определение преступления отличается от формального тем, что в него включается признак общественной опасности, понимаемой как объективная способность деяния причинить вред обществу.

Первым нормативным актом, заложившим предпосылки материального определения преступления, была Декларация прав человека и гражданина 1789 года, принятая во Франции. В её статье 5 говорилось, что закон имеет право запрещать лишь действия, вредные для общества. Позже аналогичные, хотя и более конкретизированные, определения давались многими учёными: например, Стифенами в «Новых комментариях к законам Англии» середины XIX века было дано такое определение, восходящее ещё к Уильяму Блэкстону:

Преступлением является всякое нарушение частного или публичного права, рассматриваемое с точки зрения вредной направленности (англ. evil tendency) такого нарушения против общества в целом, и вследствие этого наказуемое.

[5]

Р. Иеринг называл преступлением «констатированное законодательством вредоносное посягательство на жизненные условия общества»[6]. Н. Д. Сергеевский отмечал, что «преступное деяние по содержанию своему есть деяние, причиняющее вред обществу или частным лицам или заключающее в себе опасность вреда»[7].

В уголовном законодательстве материальные признаки преступления впервые нашли воплощение с принятием составленного Ансельмом Фейербахом Уголовного кодекса королевства Бавария 1813 года, содержавшего такое определение преступления: «Все умышленные наруше­ния закона, которые из-за своих свойств и размера злонаправленности находятся под угрозой наказания …, называются преступлениями»[8].

Однако в большинстве уголовных кодексов стран мира материальная конструкция преступления, как правило, не находит прямого закрепления; используется формальное определение, как правило, размещаемое в разделе, где содержатся определения используемых в законе терминов[9].

Материальную конструкцию определения преступления необходимо отличать от псевдоматериальной, в которой общественная опасность характеризуется через причинение вреда чрезвычайно нечётко определённому кругу отношений. Истории известны такие примеры псевдоматериальных определений преступления: «преступление — это уголовно наказуемая неправда», «преступление — это деяние, посягающее на среднюю меру нравственности», «преступление — это деяние, противоречащее всему установленному порядку»; данные определения создают видимость учёта интересов общества при решении вопроса о криминализации деяний, однако на деле ввиду размытости круга интересов, которые могут ставиться под угрозу, всё сводится к произвольно-формальной криминализации[10].

Разработка новых подходов к определению понятия «преступление» продолжается и сейчас. Некоторыми авторами, например, предлагается при этом исходить из того, что суть преступления составляет не само совершаемое лицом деяние, а возникающее при его совершении общественно значимое отношение[11].

Признаки преступления

Преступное деяние

Преступление есть деяние. Деяние в уголовном праве понимается как акт поведения человека, который может быть выражен как в активной (действие), так и в пассивной форме (бездействие), способный причинить различного рода вредные, опасные для общества последствия: физический, моральный и материальный ущерб личности, нарушение нормального функционирования экономических институтов, вред окружающей среде и т. д.[12]

Указание на то, что преступление представляет собой деяние имеет достаточно большое значение. Во-первых, вследствие этого преступлением может признаваться только акт поведения человека, а не его мысли и убеждения[13]. Это положение восходит ещё к римскому праву: ещё в Дигестах Юстиниана Великого устанавливалось, что никто не несёт наказания за мысли (лат. cogitationis poenam nemo patitur). Деяние должно отвечать признаку отражаемости, то есть быть доступным для человеческого познания, должна иметься возможность составить его объективное (не зависящее от субъекта) описание[14].

Следует отметить, что невозможность признания преступными мыслей и убеждений человека не означает невозможности признания преступным акта их внешнего выражения (устного или письменного), адресованного другим лицам: законодательством многих государств признаются преступными, например, оскорбительные и клеветнические высказывания, призывы к насилию, в том числе направленному на ниспровержение существующих институтов государственной власти. Криминализация таких деяний в целом не противоречит принципу свободы слова ввиду их объективной вредоносности.

Также не может признаваться преступлением физическое или психическое состояние человека, социальный статус и иные свойства личности как внутреннего (характер, привычки), так и внешнего (раса, национальность) характера; применение мер уголовной репрессии на основе представлений об «опасном состоянии» личности в современном уголовном праве считается недопустимым[15].

Кроме того, поскольку деяние представляет собой акт поведения, преступными могут быть признаны лишь такие действия или бездействие, которые образуют поведение в том смысле, который вкладывается в это понятие психологией. Поведение характеризуется признаками мотивированности (наличием побуждений, вызвавших деяние) и целенаправленностью, которая выражается в осознании человеком возможных результатов его поступков; если хотя бы один из данных признаков отсутствует, то нет поведения, а значит, не может быть и преступления.

Например, не являются преступными рефлекторные действия: если один человек пытается схватиться за другого, чтобы избежать падения, и в результате причиняет последнему вред здоровью, эти действия не могут быть признаны преступными. Аналогично дело обстоит в случаях, когда деяние совершается в бессознательном состоянии или вследствие действия непреодолимой силы (стихийного бедствия или созданной другими людьми нештатной ситуации). Во всех этих случаях нельзя говорить о свободе воли человека: у него отсутствует выбор между правомерным и неправомерным, преступным и непреступным поведением. Законодательство многих стран содержит специальные положения, устанавливающие непреступность таких деяний.

Например, УК Китая в ст. 13 устанавливает, что «деяния, кото­рые объективно хотя и привели к вредным последствиям, но не яв­ляются следствием умышленной или неосторожной вины, а выз­ваны непреодолимой силой или невозможностью её предвидеть, не признаются преступными», а Модельный УК США не ограничивается общим определением, называя наиболее характерные варианты недобровольного поведения:

(1) Лицо может быть признано виновным в совершении посягательства лишь в случае, если его ответственность основывается на поведении, включающем в себя добровольно совершённое действие либо несовершение действия, физическая возможность совершить которое имелась у данного лица.

(2) По смыслу этой статьи следующие действия не являются добровольными:

(a) рефлекторные или конвульсивные;

(b) телодвижение, совершённое во сне или в бессознательном состоянии

(c) действия, совершённые под воздействием гипноза или в результате гипнотического внушения

(d) иное телодвижение, которое не является результатом усилия или решения лица, его совершившего, сознательного или привычного

— [www1.law.umkc.edu/suni/CrimLaw/MPC_Provisions/model_penal_code_default_rules.htm Модельный Уголовный кодекс США].

Отсутствие у лица свободы выбора также может быть вызвано применением в отношении его физического принуждения. В этом случае деяние также не может быть признано преступным. Соответствующая законодательная норма содержится, например, в ч. 1 ст. 40 Уголовного кодекса РФ, которая устанавливает, что «не является пре­ступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом ин­тересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действия­ми (бездействием)».

Преступное деяние может быть совершено как в форме действия, так и в форме бездействия; эти формы являются полностью равнозначными, хотя основной (наиболее часто встречающейся) является всё же активная форма[16]. Например, из преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом РФ путём действия совершаются примерно 70 %[17]. Бездействие является преступным лишь при наличии определённых условий: это, во-первых, наличие обязанности (как правило, юридической) совершить действие и, во-вторых, наличие возможности совершить требуемое действие.

Общественная опасность как признак преступления

Материальным (содержательным) признаком преступления является его общественная опасность. Уголовное право запрещает и объявляет преступными лишь те деяния, которые причиняют вред интересам личности, общества и государства или создают угрозу причинения такого вреда; если формально запрещённое деяние вследствие малозначительности не может причинить такого вреда, оно не может быть признано преступным[18]. Общественная опасность есть объективное свойство деяния, присущее ему независимо от законодательной оценки, которое служит основанием его криминализации[19].

Вред, причиняемый преступлением, не всегда конкретизируется в уголовном законе. Более того, в некоторых случаях совершения преступления практически невозможно назвать, кому именно, каким индивидуально определённым интересам и благам причинён ущерб. Однако это не означает, что такие деяния являются безвредными: общественная опасность может заключаться в дезорганизации существующего порядка общественных отношений, нарушении стабильности общества в целом[20].

Признак общественной опасности может находить различное выражение в законодательстве. Одни законодательные акты (например, УК РФ и УК Польши) прямо устанавливают, что преступным является лишь общественно опасное деяние. Другие законодательные акты могут достигать той же цели перечислением возможных объектов посягательства, обязательным требованием вредоносности деяния, либо сочетанием этих способов[18].

Именно общественная опасность выступает в роли признака, позволяющего отграничить преступления от иных правонарушений: административные правонарушения, гражданско-правовые деликты являются вредными для общества или конкретного лица, асоциальными, но не общественно опасными[21].

Общественная опасность включает в себя как объективные признаки причинённого вреда (его размер, характер и т. д.), так и субъективные признаки: форму и вид вины, мотивы совершения преступного деяния, цели, которых хотел достичь виновный и т. д.[21] Общественная опасность причинения смерти по неосторожности ниже, чем умышленного причинения смерти (убийства) из ревности; в свою очередь, общественная опасность убийства из ревности меньше, чем убийства из хулиганских побуждений и т. д.

Хотя мотивы и цели лица играют важную роль при оценке общественной опасности совершённого деяния, этого нельзя сказать о личности преступника: одинаково опасными, вредными для общества являются деяния, совершённые злостным хулиганом и лицом, которое прежде вело себя законопослушно, несовершеннолетним и пожилым субъектом; характеристики личности преступника влияют на назначенное ему наказание, но не на оценку общественной опасности содеянного им[22]. Однако следует отметить, что существуют деяния, которые признаются общественно опасными только если они совершены лицом, обладающим определёнными признаками. Например, получение не предусмотренного законом вознаграждения за совершение действий, входящих в служебные обязанности лица, является преступлением (взяточничеством) лишь если это лицо занимает определённые должности (является должностным); за неоказание помощи больному может нести ответственность только лицо, которое способно оказывать медицинскую помощь (врач или сотрудник правоохранительных органов, прошедший соответствующий инструктаж). Если аналогичное по объективным признакам деяние было совершено лицом, не обладающим соответствующими субъективными признаками, оно не является общественно опасным и преступным.

Для того, чтобы дифференцировать, разграничить общественную опасность различных преступлений, используются такие показатели, как характер и степень общественной опасности деяния. Характер общественной опасности определяется сочетанием признаков объекта посягательства (категории нарушенных преступлением общественных отношений), преступных последствий (физических, экономических, организационных и др.), формой вины (умышленной или неосторожной) и способа совершения преступления (насильственного или ненасильственного, «гуманного» или особо жестокого и т. д.)[23].

Степень общественной опасности — это количественная характеристика общественной опасности. Она зависит от размера причинённого или потенциального ущерба, степени выраженности вины лица, моральной оценки его мотивов и целей, более высокой или более низкой опасности конкретного способа посягательства[24]. Степень общественной опасности определяет суровость назначаемого наказания, находит отражение в санкции уголовно-правовой нормы[25]. Соответствующие мысли можно увидеть ещё в работах средневековых правоведов. К примеру, английский учёный Иеремия Бентам, приверженец классического направления в уголовном праве, в своей известной «таблице удовольствий и страданий» писал: «чем важнее преступление, тем более можно решиться на наказание жестокое для вящей надежды предупредить преступление»[26].

В санкции статьи уголовного закона закрепляется лишь типовая (характерная для всех преступных деяний определённого вида) оценка общественной опасности; эта оценка подлежит конкретизации судом применительно к обстоятельствам единичного реально совершённого деяния[27].

Виновность как признак преступления

В соответствии с принципом субъективного вменения, преступным признаётся деяние, совершённое умышленно (то есть осознанно, при наличии понимания вредного характера причиняемых деянием последствий), либо вследствие преступной неосторожности, то есть виновно. Если вред причинён без вины, содеянное представляет собой уголовно-правовой казус, за который уголовная ответственность не наступает.

Вина представляет собой определённое внутреннее психическое отношение лица к тому деянию, которое оно совершило, и к его реальным или возможным последствиям[28]. В уголовном праве также используется равнозначное термину «вина» понятие «виновность». В других отраслях права этот термин может иметь иное значение: в частности, в уголовно-процессуальном праве под виновностью понимается «преступность» лица, наличие в его деянии всех необходимых для наступления уголовной ответственности признаков[29]. Соответственно, вердикт присяжных «виновен» имеет более широкий смысл: он означает, что обвиняемый действительно совершил то преступление, в котором он обвиняется, а не просто действовал умышленно либо неосторожно.

Виновность как признак преступления также означает, что к ответственности не может быть привлечено невменяемое или не достигшее возраста уголовной ответственности лицо, так как такие лица признаются неспособными осознавать вредность совершаемых ими действий, либо контролировать своё поведение.

Уголовная противоправность как признак преступления

Формальным признаком преступления является его уголовная противоправность. Она включает в себя два компонента: запрещение совершения деяния и угрозу применения наказания, если деяние всё же будет совершено[28]. Уголовная противоправность производна от общественной опасности: не являющееся общественно опасным деяние не может признаваться противоправным[28]. Признание противоправным деяния, которое объективно не является общественно опасным, является ошибкой законодателя[30].

В большинстве современных государств уголовно-правовой запрет может содержаться лишь в актах уголовного законодательства (как правило, кодифицированных)[31].

Заложенная в уголовно-правовой запрет угроза наказания далеко не всегда реализуется: многие преступления остаются нераскрытыми, кроме того законодательством предусматриваются условия, при которых лицо, совершившее преступление, может быть освобождено от наказания или от уголовной ответственности в целом[32]. Признаком преступления является именно сама по себе потенциальная угроза наказания, фактически назначенное преступнику наказание лежит за пределами совершённого преступления.

Криминализация и декриминализация

Криминализация — это процесс признания деяния преступным и закрепления его признаков в уголовном законе, установления за него уголовной ответственности.

Декриминализация — это обратный процесс, связанный с признанием деяния непреступным, исключением его признаков из уголовного закона, отменой уголовной ответственности за его совершение (возможно, с установлением за него других видов ответственности, например административной)[33].

Общество представляет собой динамическую систему, в которой постоянно появляются новые виды общественных отношений и видоизменяются старые. В связи с этим появляются новые виды преступлений, а общественная опасность старых может изменяться в большую или меньшую сторону, либо пропадать вовсе.

Например, в древнееврейском обществе считались наиболее общественно опасными и карались смертью (побиванием камнями) такие деяния, как идолопоклонство, подстрекательство к нему, жертвоприношения Молоху, чародейство, вызывание духов, упорное неповиновение родителям, несоблюдение праздника субботы, богохульство, изнасилование чужой невесты, дурное поведение девушки; до нашего времени из этих деяний в качестве преступления дошло только изнасилование[34] и, в некоторых современных государствах, богохульство. Масштабные процессы криминализации и декриминализации обычно происходят в связи со сменой экономического строя. Карл Маркс писал: «В то же самое время, когда англичане перестали сжигать на кострах ведьм, они стали вешать подделывателей банкнот»[35]. В России в период экономических реформ оказались декриминализованы многие деяния, которые в новых экономических условиях утратили общественную опасность (спекуляция, коммерческое посредничество, частнопредпринимательская деятельность), но одновременно были признаны преступными многие деяния, ранее неизвестные уголовному закону. В целом можно сказать, что в обществе непрерывно идут процессы криминализации и декриминализации деяний.

Криминализация связана с обретением неким деянием общественной опасности. На первом этапе объективно являющееся опасным для общества ещё не является уголовно-противоправным. Такое положение является нестабильным. Повторяющиеся и получающие распространение вредоносные действия вызывают ответную реакцию со стороны общества, которая проявляется в том, что общественная опасность находит своё выражение в формальном уголовно-правовом запрете, устанавливаемом законодательными (представительными) органами государства[36].

Необходимо отметить, что не всякое общественно опасное деяние должно быть криминализировано. Если существует возможность не допустить совершения таких деяний иными правовыми и организационно-техническими средствами, криминализация нецелесообразна[37].

Процесс декриминализации связан с отпадением общественной опасности деяния при сохранении его формальной противоправности. Ситуация, когда некое деяние не причиняет вреда обществу и не осознаётся большинством граждан (в том числе представителями правоохранительных органов) как преступное, также является нестабильной. Привлечение к уголовной ответственности за такое деяние начинает расцениваться как проявление несправедливости, что в конце концов приводит к отмене уголовно-правового запрета.

Категории преступлений

Преступления могут делиться на группы по различным основаниям. Такие классификации могут носить нормативный (законодательный) или доктринальный (научный) характер. Наиболее часто встречаются классификации преступлений по характеру и степени общественной опасности и по родовому объекту. Другие критерии классификации включают в себя характеристику способа совершения преступления, степень его оконченности, признаки субъекта и субъективной стороны и т. д.[38]

Классификация по характеру и степени общественной опасности

Основанием группировки преступлений могут служить характер и степень их общественной опасности. Законодательством большинства государств мира по данному основанию преступления делятся на 2—3 категории, причём достаточно часто наименее опасные преступления получают название уголовных проступков[39]. За уголовные проступки назначаются минимальные сроки наказаний, часто они не влекут иных последствий, связанных с уголовной ответственностью (например, судимости).

В большинстве уголовных кодексов стран мира характер и степень общественной опасности определяются в зависимости от формы вины и максимального размера наказания, предусмотренного санкцией. Например, статья 111-1 УК Франции 1992 года делит все преступные деяния на преступления, проступки и нарушения в зависимости от того, являются они умышленными или неосторожными и какое за них может быть назначено наказание (так, нарушения — это умышленные и неосторожные деяния, нака­зуемые по закону штрафом, лишением либо ограничением прав, а преступления — это умышленные деяния, за которые предусматривается наказание в виду пожизненного или срочного заточения). Федеральный УК США 1948 года делит все преступления на 3 группы: фелонии (наказываются смертной казнью или лишением свободы на срок более года), мисдиминоры и мелкие посягательства (petty offence), которые наказываются тюремным заключением на срок не более 6 месяцев или штрафом на сумму не более 500 долларов. В Испании преступные деяния делятся на преступления и нарушения, в ФРГ — на преступления и проступки.

В тех странах, где категории преступлений в явном виде не перечисляются в общей части уголовного законодательства, нередко категоризация преступлений присутствует в особенной части, где отдельные преступления обозначаются как тяжкие или незначительные (УК КНР, УК Швеции).

Категоризация преступлений позволяет дифференцировано подходить к наложению уголовной ответственности: для преступлений небольшой и высокой степени тяжести может быть предусмотрен разный правовой режим. Это может касаться, например, сроков давности привлечения лица к уголовной ответственности, назначения наказания, институтов освобождения от уголовной ответственности и наказания[40].

Классификация по родовому объекту посягательства

Преступления могут классифицироваться по родам объектов, на которые они посягают. Например, различные родовые объекты имеют убийство (жизнь), кража (собственность) и геноцид (мир и безопасность человечества).

В современных уголовных кодексах преступления, как правило, группируются по родовым объектам.

Простые и сложные преступления

В теории уголовного права преступления делятся на простые и сложные. Выделяется три вида сложных преступлений: составные, продолжаемые и длящиеся.

Составным преступлением является деяние, которое фактически представляет собой совокупность нескольких элементарных деяний, каждое из которых в отдельности является преступным[41]. Например, в УК РФ составным преступлением является изнасилование, повлекшее заражение венерическим заболеванием (п. «г» ч. 2 ст. 131 УК РФ), которое может быть представлено как совокупность заражения венерическим заболеванием (ст. 121 УК РФ) и основного состава изнасилования (ч. 1 ст. 131).

Преступное деяние также может быть продолжаемым и длящимся[42]. Продолжаемое деяние состоит из ряда тождественных поступков, направленных на достижение общей цели. Например, продолжаемой является кража из библиотеки многотомного собрания сочинения, осуществляемая по одному тому за раз; вынос с завода запасных частей с целью собрать из них готовое изделие и т. д. Законодательства большинства стран мира (за исключением, например, УК Монголии) не содержат законодательного определения продолжаемого преступления, но аналогичные по смыслу конструкции используются в большинстве стран мира[43].

Длящееся преступление состоит из акта преступного бездействия, продолжающегося длительным невыполнением возложенных на лицо обязанностей (например, по уплате алиментов или прохождению военной службы)[44].

Классификация в других правовых науках и отраслях права

Помимо уголовного права, различные аспекты преступления являются предметом рассмотрения уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного права, а также криминологии и криминалистики. Соответственно, становятся возможными и другие классификации преступлений[45]:

  • В криминологии в основу классификации кладутся признаки личности преступника, а также механизма и способа преступного посягательства. На основе данной классификации преступлений выделяются различные виды преступности: насильственная и корыстная преступность, преступность несовершеннолетних и преступность женщин и т. д.
  • В уголовно-исполнительном праве классификация преступлений зависит в первую очередь от признаков личности преступника. Различаются преступления, совершённые женщинами и мужчинами, несовершеннолетними и совершеннолетними, ранее несудимыми лицами и рецидивистами и т. д.
  • В уголовно-процессуальном праве преступления классифицируются в зависимости от подследственности и подсудности возбуждённых по факту их совершения уголовных дел.
  • В криминалистике группировка преступлений производится в зависимости от особенностей тактики и методики их расследования.

Малозначительное деяние

В правоприменительной практике может возникать ситуация, когда совершённое деяние формально содержит признаки преступления, однако по сути не является общественно опасным: не причинило и не было способным причинить вред охраняемым уголовным законом общественным отношениям.

В большинстве стран мира лицо, совершившее такое деяние не подлежит наказанию; при этом в странах, где законодательное определение преступления включает материальный признак (общественную опасность) соответствующие нормы, как правило, содержатся в статье о преступлении, а в странах, где в уголовном законодательстве содержится только формальный признак противоправности, ненаказуемость малозначительных деяний определяется специальной уголовно-правовой или уголовно-процессуальной нормой[46].

Малозначительное деяние может быть совершено только с умышленной формой вины: лицо должно рассчитывать причинить именно такой, не являющийся общественно опасным ущерб объектам уголовно-правовой охраны[47]. Если лицо рассчитывало причинить более серьёзный ущерб, но по не зависящим от него обстоятельствам причинило намного меньший, малозначительность отсутствует, вместо этого применяются нормы закона о неоконченной преступной деятельности[48].

От малозначительных деяний следует отличать деяния, причинившие ущерб, меньший требуемого для привлечения лица к уголовной ответственности. Некоторые деяния (например, уклонение от уплаты налогов) могут являться наказуемыми лишь если причинённый ущерб превысил определённый размер. В случае, если действия или бездействие лица причинили меньший ущерб, отсутствует не только общественная опасность, но и уголовная противоправность деяния[47]. Основанием отказа государства от уголовного преследования лица в этом случае будет не малозначительность деяния, а отсутствие в нём состава преступления.

Непреступность малозначительного деяния не означает его правомерности. Лицо, совершившее малозначительное деяние, может быть привлечено к административной, дисциплинарной, гражданской и другим видам ответственности, то есть малозначительное деяние может являться правонарушением[36]. Некоторые виды малозначительных деяний могут также являться аморальными проступками.

Отграничение преступлений от других категорий правонарушений и от аморальных поступков

Преступления необходимо отграничивать от других видов правонарушений, ответственность за которые предусмотрена нормами административного, трудового, налогового и других отраслей права.

Такое отграничение производится по материальным и формальным основаниям. Материальным основанием отграничения выступает наличие у преступлений общественной опасности, отсутствующей у правонарушений[49]: хотя правонарушения также причиняют вред обществу, являются антисоциальными, этот вред по своему характеру и степени является намного менее опасным, чем вред, причиняемый преступлениями[50]. Достаточно часто характеризующие общественную опасность признаки, позволяющие отграничить преступление от правонарушения, закрепляются в соответствующей норме уголовного закона. Данные признаки могут носить как формально определённый, так и оценочный характер. Это может быть определённый размер причинённого ущерба (материального или физического), обстановка, время, место совершения преступления, форма вины, низменность мотивов и целей совершённого деяния и т. д.[51] Кроме того, признаком, разграничивающим преступление и правонарушение может быть систематичность совершения: однократное совершение некого деяния является правонарушением, многократное же совершение — преступлением[52].

Формальным основанием отграничения является характер противоправности. Ответственность за преступления предусматривается уголовным законодательством и включает в себя меры уголовного наказания, а также специфическую уголовно-правовое последствие наложения ответственности: судимость. Ответственность за остальные правонарушения устанавливается актами других отраслей права и включает в себя специфические для данных отраслей негативные последствия, которые, как правило, являются менее тяжкими, чем уголовное наказание; кроме того, в этих отраслях права не предусматривается каких-либо аналогов судимости как состояния лица, связанного с отбытием наказания[53].

Если в деянии лица одновременно присутствуют признаки как преступления, так и менее тяжкого административного правонарушения, к нему применяется только наиболее строгий вид ответственности: уголовная; негативные последствия совершения другого правонарушения (за исключением гражданского-правового деликта, материальная ответственность за который не исключается) поглощаются негативными последствиями совершённого преступления[54]. Неоднозначно решается вопрос выбора применимого права при прямой конкуренции уголовно-правовых и иных норм (в ситуациях, когда вследствие нарушения законодательной техники одно и то же деяние может быть в зависимости от усмотрения суда расценено как преступление либо как правонарушение). Одни учёные и практики говорят, что предпочтение должно отдаваться более благоприятной для субъекта норме о правонарушении[55], другие — что предпочтение должно отдаваться более строгой уголовно-правовой норме[56].

Преступления также необходимо отграничивать от аморальных, безнравственных проступков. Не любой аморальный проступок является преступным: например, обман, как правило, является аморальным, но непреступным. При этом аморальными могут признаваться не только деяния лица, но и его мысли, убеждения. Спорным является вопрос об аморальности преступления: одни учёные говорят, что все преступления являются аморальными, другие же указывают, что некоторые преступления нейтральны с моральной точки зрения (например, никакой нравственной оценки не связывается с таким преступлением, как нарушение правил международных полётов), а отдельные даже вызывают одобрение общества (например, убийства из сострадания к потерпевшему или с превышением пределов необходимой обороны)[57].

Как и в случае с правонарушениями, основаниями отграничения являются отсутствие у аморальных проступков общественной опасности (материальное основание) и противоправности (формальное основание)[54]. По первому основанию аморальные проступки отличаются от преступлений и правонарушений тем, что не причиняют физического или материального вреда: аморальное поведение, как правило, наносит чисто психологический ущерб — самолюбию личности, межличностным отношениям и т. д.[58] По второму основанию отграничение становится возможным благодаря тому, что аморальные проступки вообще не являются противоправными: их совершение не запрещено нормами никакой правовой отрасли (хотя нормы морали и могут быть письменными, сводиться в специальные моральные кодексы)[58].

Аморальное деяние может обрести статус преступления, если его совершение обладает общественной опасностью и законодатель сочтёт нужным создать соответствующую уголовно-правовую норму. Возможно и обратное: так, например, в УК РСФСР 1960 года присутствовала норма, предусматривающая ответственность за заведомое поставление другого лица в опасность заражения венерическим заболеванием (не повлекшее фактического заражения), которая была отменена с принятием нового Уголовного кодекса РФ. В настоящий момент это деяние является аморальным проступком, но не правонарушением[59].

Преступление и преступность

Преступность — это исторически изменчивое социальное и уголовно-правовое негативное явление, представляющее собой систему преступлений, совершённых на определённой территории в тот или иной период времени[60].

Преступность не представляет собой механическую сумму отдельных преступлений, это отдельное социальное явление, которое детерминируется господствующими в обществе экономическими, политическими, идеологическими и другими условиями. Существуют устойчивые зависимости между отдельными её элементами, а также связи с другими внешними социальными явлениями.

Изучением преступности, личности преступника, средств и методов предупреждения преступности и борьбы с ней занимается особая социально-правовая наука: криминология.

Преступление в праве различных стран мира

В России

В России все принимавшиеся уголовные кодексы и уложения содержали норму о преступлении, однако материальный характер определение преступления окончательно приобрело лишь в законодательных актах советского периода. Действующий УК РФ в ст. 14 даёт следующее определение: «преступление — это виновно совершённое общественно опасное деяние, запрещённое уголовным законом под угрозой наказания».

Не является преступлением деяние, формально содержащие признаки преступления, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности (ч. 2 ст. 14 Уголовного Кодекса РФ).

Российское уголовное законодательство (ст. 15 УК РФ) делит преступления на четыре категории по характеру и степени общественной опасности, определяемыми через форму вины и размер наказания:

  • Преступлениями небольшой тяжести признаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное УК РФ, не превышает трех лет лишения свободы.
  • Преступлениями средней тяжести признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное УК РФ, не превышает пяти лет лишения свободы, и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное УК РФ, превышает три года лишения свободы.
  • Тяжкими преступлениями признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное УК РФ, не превышает десяти лет лишения свободы.
  • Особо тяжкими преступлениями признаются умышленные деяния, за совершение которых УК РФ предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше десяти лет или более строгое наказание.

С учетом фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности суд вправе при наличии смягчающих наказание обстоятельств и при отсутствии отягчающих наказание обстоятельств изменить категорию преступления на менее тяжкую, но не более чем на одну категорию при условии, что

  • за совершение преступления средней тяжести осужденному назначено наказание, не превышающее трех лет лишения свободы, или другое более мягкое наказание;
  • за совершение тяжкого преступления назначено наказание, не превышающее пяти лет лишения свободы, или другое более мягкое наказание;
  • за совершение особо тяжкого преступления осужденному назначено наказание, не превышающее семи лет лишения свободы.

Возможность изменения категории была введена в Уголовный кодекс РФ в декабре 2011 года. До этого схожие предложения высказывались в уголовно-правовой теории[61]. Необходимость в изменении категории при этом связывается с тем, что в некоторых случаях верхний и нижний пределы санкции статьи уголовного закона могут существенно отличаться, что приводит к применению к лицу, совершившему преступление, наказываемое относительно небольшим сроком наказания, слишком строгих репрессивных мер. Особенно данная проблема обострилась в связи с принятием Федерального закона от 7 марта 2011 года № 26-ФЗ, исключившего низшие пределы наказания в виде лишения свободы из санкций многих статей УК РФ.

Изменение категории происходит в процессе вынесения приговора после назначения лицу наказания, поэтому оно влияет на выбор исправительного учреждения, в котором будет отбываться наказание, а также на условия освобождения от наказания, но не влияет на возможность освобождения от уголовной ответственности.

См. также

Напишите отзыв о статье "Преступление"

Примечания

  1. В странах, где помимо преступлений выделяются также уголовные проступки — см. Российское уголовное право. Общая часть / под ред. В. С. Комиссарова. — СПб.: Питер, 2005. — С. 90. — 560 с. — ISBN 5-469-00606-9.
  2. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. - М., 1994. - С. 24.
  3. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. — М., 2002. — С. 118.
  4. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. — М., 2002. — С. 119.
  5. Henry John Stephen, James Stephen. [books.google.ru/books?id=OEQyAAAAIAAJ&hl=en New Commentaries on the Laws of England: (partly Founded on Blackstone).] - Published by Butterworths, 1863. - P. 350.
  6. Иеринг Р. Цель в праве. — СПб., 1881. — С. 357.
  7. Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. Часть Общая. — Пг., 1915. — С. 55.
  8. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. — М., 2002. — С. 126.
  9. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. — М., 2002. — С. 120.
  10. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учеб­ник. Практикум / Под ред. А. С. Михлина. — М., 2004. — С. 53.
  11. Уголовное право. Общая часть / Отв. ред. И. Я. Козаченко, проф. З. А. Незнамова. — М., 2001. — С. 85.
  12. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 124.
  13. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 120—121.
  14. Учебный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Жалинский А. Э. М., 2005. С. 67—68.
  15. Уголовное право России / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2006. С. 86.
  16. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 123.
  17. Уголовное право России / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. Т. 1: Общая часть. М., 2005. С. 70.
  18. 1 2 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 125.
  19. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 135.
  20. Уголовное право России. Часть Общая / Отв. ред. проф. Л. Л. Кругликов. М., 2005. Глава 4. § 2.2.
  21. 1 2 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 131.
  22. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 133.
  23. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 153—154.
  24. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 154.
  25. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. М., 2005. С. 55.
  26. Иншаков С. М. Зарубежная криминология. М., 1997.
  27. Уголовное право России. Части Общая и Особенная / Под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 33.
  28. 1 2 3 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 138.
  29. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 136.
  30. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 145.
  31. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 139.
  32. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 140.
  33. Наумов А. В. Российское уголовное право. Курс лекций. В двух томах. Т. 1. Общая часть. М., 2004. С. 161.
  34. Уголовное право России / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2006. С. 88.
  35. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 33. С. 765.
  36. 1 2 Уголовное право России. Части Общая и Особенная / Под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 34.
  37. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учеб­ник. Практикум / Под ред. А. С. Михлина. М., 2004. С. 57.
  38. Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В. С. Комиссарова. СПб., 2005. С. 110.
  39. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 151.
  40. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 154—155.
  41. Уголовное право России / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. Т. 1: Общая часть. М., 2005. С. 78.
  42. Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В. С. Комиссарова. СПб., 2005. С. 96—97.
  43. Уголовное право России / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. Т. 1: Общая часть. М., 2005. С. 80.
  44. Уголовное право России / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. Т. 1: Общая часть. М., 2005. С. 79.
  45. Наумов А. В. Российское уголовное право. Курс лекций. В двух томах. Т. 1. Общая часть. М., 2004. С. 168—169.
  46. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 148.
  47. 1 2 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 146.
  48. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 147.
  49. Некоторые учёные (см., например, Уголовное право России. Части Общая и Особенная / Под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 39) указывают, что общественная опасность является признаком всех правонарушений, а отличия имеются лишь в её количественной характеристике: преступления обладают более высокой общественной опасностью, чем правонарушения. Однако сути данного критерия разграничения это не меняет.
  50. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 156.
  51. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 156—157.
  52. Уголовное право России. Части Общая и Особенная / Под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 39.
  53. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 157.
  54. 1 2 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 160.
  55. Уголовное право России. Практический курс / Под общ. ред. А. И. Бастрыкина; под науч. ред. А. В. Наумова. М., 2007. С. 49.
  56. Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В. С. Комиссарова. СПб., 2005. С. 91—92.
  57. Уголовное право России / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2006. С. 94.
  58. 1 2 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 161.
  59. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 162/
  60. Криминология: Учебник / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, В. В. Лунеева. М., 2004. С. 90.
  61. Трухин А. Тяжесть преступления как категория уголовного права // Уголовное право. 2005. № 2.

Литература

В Викисловаре есть статья «преступление»
  • Иванов Н.Г. Модельный уголовный кодекс. М., 2003.
  • Криминология: Учебник / И. Я. Козаченко, К. В. Корсаков. М., 2011. 304 с. ISBN 978-5-91768-209-9.
  • Уголовный кодекс Российской Федерации.
  • Уголовное право. Общая часть / Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай. М., 2005. ISBN 5-900785-87-4.
  • [www.pravozor.ru/chapter-ponyatie-prestupleniya.html Понятие преступления. Энциклопедия уголовного права России]

Ссылки

  • [murders.ru/ murders.ru - «Загадочные преступления прошлого»]

Отрывок, характеризующий Преступление



В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.