Община художников (общество)

«Община художников» — одно из объединений художников Петербурга — Петрограда — Ленинграда, существовавшее в 1908—1930 годах.

История

Община художников была основана в Санкт-Петербурге в 1908 году группой художников-выпускников Императорской Академии художеств (С. А. Власов, Д. Г. Окроянц, Н. В. Харитонов, И. М. Шлуглейт и др.) при поддержке И. Е. Репина. Своими главными задачами учредители ставили повышение художественной культуры и популяризации изобразительного искусства.

Председателями общества были художники Д. Г. Окроянц (1908—1916), в 1920-е годы М. А. Керзин и Т. П. Чернышев. Почётным председателем в 1915 году был избран И. Е. Репин. «Община художников» регулярно устраивала художественные выставки, издавала каталоги.

В 1910-х годах общество располагалось на 12-й линии Васильевского острова, дом 31а, в 1920-х годх — на Большой Пушкарской улице, дом 50, где работали художественная студия, библиотека, музей и концертный зал, устраивались камерные персональные выставки, читались доклады по вопросам искусства.

В разное время экспонентами Общины художников были И. И. Бродский, П. Д. Бучкин, Г. С. Верейский, А. А. Громов, Н. И. Дормидонтов, А. К. Жаба, А. В. Каплун, М. И. Курилко, Д. И. Митрохин, А. П. Остроумова-Лебедева, М. Г. Платунов, К. И. Рудаков, А. Н. Самохвалов, П. Н. Филонов, Р. Р. Френц, С. В. Чехонин, Б. В. Пестинский и другие известные художники. В 1924 году Община художников становится наиболее массовым творческим объединением Ленинграда. В этот период она во многом выступала с тех же позиций, что и АХРР.

Летом 1930 года «Община художников» объединилась с «Обществом имени А. И. Куинджи», «Обществом живописцев» и «Обществом художников-индивидуалистов» в общество «Цех художников» (1930—1932)/

Литература

• 1-я выставка картин «Общины художников» во Дворце искусств. Каталог. — Пг., 1917.
• Каталог третьей периодической выставки «Общины художников». — Пг., 1921.
• Община художников и её выставка // Среди коллекционеров. — Пг., 1921. № 8-9. С. 59-61.
• Воинов В. В. 5-я выставка Общины художников // Среди коллекционеров. — Пг., 1922. № 9. С. 60-63;
• Воинов В. В. «Рабочий» в Общине художников // Красная панорама, 1926. № 9. С. 12-13.
• Т. П. Чернышев. Община художников // Художник. М., 1928. С. 52-54.
• Каталог 7-й выставки. Община художников. — Л., 1928.
• Рощин А. Рождённое Октябрём // Художник. 1965, № 11. С.22-25.
• Золотой век художественных объединений в России и СССР. Сост. Северюхин Д., Лейкинд О.. СПб., 1992.
• Иванов С. Неизвестный соцреализм. Ленинградская школа. СПб, НП-Принт. 2007. С.379-382.

Ссылки

• [www.snor.ru/?m=articles&an=sc_346 Общество «Община художников»]
• [encspb.ru/object/2804028937 «Община художников»]

Отрывок, характеризующий Община художников (общество)

– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.