Объединённые международные бюро по охране интеллектуальной собственности

Объединенные международные бюро по охране интеллектуальной собственности (БИРПИ) (фр. Bureaux internationaux réunis pour la propriété intellectuelle — BIRPI) — международная организация, предшественница Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС).

Краткая история

Образована в конце 1892 году путём объединения двух «международных бюро»:

• международного бюро Парижского союза по охране промышленной собственности, образованного в 1884 году в соответствии с Парижской конвенцией;
• международного бюро Бернского союза по охране литературных, художественных и научных произведений, образованного в 1887 году в соответствии со ст. 16 первоначального текста Бернской конвенции.

Международное бюро Парижского союза находилось в ведение верховных властей Швейцарской конфедерации. Объединённые бюро были официально утверждены в соответствии с указом Федерального совета Швейцарии. Первым Генеральным секретарем Объединённых бюро был назначен член Национального совета Швейцарии — Анри Морель (Henri Morel).

Первоначально штаб-квартира Объединённых бюро находилась в Берне, но в 1960 году была переведена в Женеву — поближе к ООН и другим расположенным в этом городе международным организациям. С этого момента бюро стали называть по французской аббревиатуре — БИРПИ (BIRPI).

Представительство стран — членов Парижского союза и Бернского союза при Объединённых бюро не предусматривалось, в результате чего сформировалось движение, преследующее своей целью создание такой системы, при которой все страны, входящие в состав этих союзов, были бы представлены на равноправной основе. Эта цель была достигнута в ходе Дипломатической конференции, которая состоялась в Стокгольме в 1967 года, когда была проведена одновременная реформа административных норм Парижской конвенции и Бернской конвенции, вместе с принятием Конвенции, учреждающей ВОИС.

Согласно ст. 24.1(а) Стокгольмской редакции Бернской конвенции (подтверждённой Парижским актом 1971 г.) устанавливалось, что Международное бюро ВОИС выступает преемником БИРПИ, то есть Объединенных международных бюро (Международного бюро Бернского союза, объединенного с Бюро Парижского союза). Международное бюро ВОИС приступило к выполнению своей деятельности в 1970 г., когда вступила в силу Конвенция, учреждающая ВОИС и административные нормы Стокгольмских актов от 14 июля 1967 года, касающиеся Парижской и Бернской конвенций.

Де-юре прежние «Объединенные бюро» считались существующими до тех пор, пока все страны Союза не ратифицируют Конвенцию учреждающую ВОИС. Однако на практике правительство Швейцарии начиная с 1970 года более не осуществляло функций, возложенных на него согласно предыдущим актам. В 1974 году ВОИС стала специализированным учреждением системы ООН.

Последним Генеральным секретарем БИРПИ (1963—1970) и первым — ВОИС (1970—1973), был Георг Боденхаузен (англ.).

Литература

• Árpád Bogsch. Краткая история первых 25 лет Всемирной организации интеллектуальной собственности = Brief history of the first 25 years of the World Intellectual Property Organization. — Женева, Швейцария: ВОИС, 1992. — 133 с.

См. также

• Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений
• Парижская конвенция по охране промышленной собственности
• Всемирная организация интеллектуальной собственности

Ссылки

• [www.wipo.int/about-wipo/ru/history.html ВОИС – Краткая история]  (рус.) — официальный сайт ВОИС.

Отрывок, характеризующий Объединённые международные бюро по охране интеллектуальной собственности

В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.