Объект любви
Объект любви | |
Love Object | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания |
Base 12 Productions |
Длительность |
88 мин |
Бюджет |
1 млн $ |
Страна | |
Язык | |
Год | |
IMDb | |
«Объект любви» (англ. Love Object) — американский фильм ужасов 2003 года с различными элементами других жанров режиссёра Роберта Париджи. Премьера фильма состоялась 5 апреля 2003 года. Фильм вышел только в США и собрал всего $6 028, из них в первый уик-энд проката $4 492, при этом фильм демонстрировался всего лишь в одном кинотеатре. Съёмки фильма продолжались 18 дней.
Замысел съёмки подобного фильма у режиссёра возник после реального случайного столкновения с похожим интернет-сайтом, о котором узнаёт главный герой фильма.[1]
Содержание
Сюжет
Обычный клерк Кеннет Уилсон живёт ничем не примечательной жизнью среднестатистического служащего и работает в компании, занимающейся производством инструкций по применению. Кроме того у Кеннета нет девушки, благодаря чему его очень заинтересовал показанный его друзьями по работе интернет-сайт, в котором клиент мог выбрать себе сексуальную куклу-заменитель реального партнёра. При этом клиент мог выбрать необходимые пропорции, внешность и т. д. А самое интересное то, что куклы были очень похожи на реального человека.
Тогда Кеннет оформляет заказ и избирает в качестве образца его напарницу по работе Лизу, кукла же носит имя Никки. Поначалу Кеннет относится к кукле скептически и она кажется ему не такой уж и живой. Однако после прочтения инструкции, где было написано, что для взаимодействия с куклой необходимо задействовать своё воображение, взаимоотношения Кеннета и Никки начали стихийно развиваться. Кеннет взаимодействует с куклой так, как если бы он взаимодействовал со своей реальной напарницей Лиззи: он красит ногти куклы в тот же цвет, что и у Лизы, он разговаривает с куклой, танцует с ней вальс, смотрит фильмы и т. д.
С ростом и развитием отношений Кеннета с куклой он также начал преуспевать в реальной жизни: стал чаще улыбаться, исчезла его застенчивость и скромность, работа пошла в гору и, наконец, он стал встречаться со своей напарницей Лизой. Создаётся необыкновенный любовный треугольник: Кеннет, Лиза и кукла Никки. Вскоре Кеннета начинает, как ему кажется, преследовать Никки: ему чудятся телефонные звонки от неё, он чувствует её взгляд, слежку за собой. В итоге Кеннет обрушивает всю свою накопившуюся злобу на куклу, избивает её и матерится и, в итоге, расчленяет куклу в ванной. Грань между реальными людьми и куклой начинает стираться.
В ролях
Актёр | Роль |
---|---|
Десмонд Харрингтон | Кеннет Уилсон |
Мелисса Сейджмиллер | |
Удо Кир | |
Рип Торн |
Критика
Некоторые критики определяют стилистику фильма как Эротико-мелодраматический триллер.[1]По словам того же критика фильм условно можно разделить на две части: первая — эротико-мелодраматическая, в которой Кеннет развивает свои отношения с куклой и вторая — психопатологический триллер, в которой разрешается любовный треугольник Кеннет, Лиза и Никки. При этом вторая часть, по мнению того же критика, вызывает больший интерес, и кроме того, содержит определённую толику мрачного юмора.
Награды
- Кинофестиваль в Жерармере 2004 года — приз критики
- «Объект любви» (англ.) на сайте Internet Movie Database
Напишите отзыв о статье "Объект любви"
Примечания
Отрывок, характеризующий Объект любви
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.