Объект 103

Объект 103
Классификация	Танк прорыва
Боевая масса, т	58
Компоновочная схема	классическая
Экипаж, чел.	8
История
Количество выпущенных, шт.	не производился
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	8495
Ширина корпуса, мм	3400
Высота, мм	3430
Клиренс, мм	525
Бронирование
Тип брони	стальная катаная
Лоб корпуса, мм/град.	60
Борт корпуса, мм/град.	60
Корма корпуса, мм/град.	60
Днище, мм	20-30
Крыша корпуса, мм	20
Лоб башни, мм/град.	60
Борт башни, мм/град.	60
Корма рубки, мм/град.	60
Крыша башни, мм	30 (главная), 20 (малая)
Вооружение
Калибр и марка пушки	130-мм орудие Б-13
Тип пушки	танковая
Прицелы	телескопический
Пулемёты	3 × 7,62-мм ДТ, 4284 патронов
Другое вооружение	нет
Подвижность
Тип двигателя	V-образный 12-цилиндровый карбюраторный четырехтактный жидкостного охлаждения ГАМ-34
Мощность двигателя, л. с.	850 при 1850 об/мин
Скорость по шоссе, км/ч	35,7
Скорость по пересечённой местности, км/ч	15
Запас хода по шоссе, км	160
Запас хода по пересечённой местности, км	120
Тип подвески	индивидуальная, с листовыми рессорами
Преодолеваемый подъём, град.	42
Преодолеваемая стенка, м	1,2
Преодолеваемый ров, м	4
Преодолеваемый брод, м	1,25

Объект 103 — экспериментальный нереализованный проект советского тяжёлого танка береговой обороны, проектировавшегося на базе тяжелого танка Т-100.

Разработанный на базе танка Т-100 в апреле 1940 года КБ завода № 185 проект «Тяжелого танка для береговой обороны» — Объект 103 (ведущий инженер проекта Шуфрин). Вооружение по проекту 130-мм орудия Б-13 во вращающейся башне и три пулемета ДТ. В проекте было решено отказаться от малой башни, что позволило бы увеличить бронирование машины. Танк проектировался для уничтожения дотов и кораблей противника. Проект не был реализован.

Описание конструкции

По компоновочной схеме, общей конструкции объект 103 проектировался на базе Т-100 и представлял собой одно башенный танк классической компоновки, обладающий противоснарядным бронированием. Однако в деталях, особенно в вооружении, проект объекта 103 имел ряд существенных отличий от Т-100.

Вооружение

Основным вооружением танка являлась 130-мм корабельная пушка образца 1935 года (Б-13), размещавшаяся в маске в передней части башни. Пушка предназначалась для борьбы в первую очередь с укреплениями и дотами противника, а также тяжелобронированными целями. На орудии использовались телескопические прицелы.

Пулемётное вооружение включало три 7,62-мм пулемёта ДТ, два из которых были спарены с орудием, а третий размещался в командирской башенке на крыше главной башни и мог использоваться при отражении атак с воздуха.

Боекомплект пулемётов составлял 4284 патрона в 68 дисковых магазинах по 63 патрона в каждом.

Источники

• bronetechnikamira.ru/istorija-sozdanija/tank-t-100-popyitki-stat-seriynyim
• Коломиец М., Мальгинов В. Советские супертанки // Бронеколлекция. Приложение к журналу «Моделист-Конструктор», 2002.- № 1 (40). — 32 с.
• Коломиец М., Мощанский И., Многобашенные танки РККА Т-35, СМК, Т-100 // Фронтовая иллюстрация, 2000.- № 5. — 84 с.
• Коломиц М., Свирин С. Т-35 Сухопутный дредноут Красной Армии.- М.: Яуза-Эксмо, 2007.- 112 с.
• Солянкин А. Г., Павлов И. В., Павлов М. В., Желтов И. Г. Отечественные бронированные машины. XX век. Т. 1 (1905—1941 гг.).- М., 2002.- 344 с.

Литература

• Коломиец М. Многобашенные танки РККА. Часть 2. — М.: ООО «Стратегия КМ», 2000. — 80 с. — (Фронтовая иллюстрация № 5-2000). — 1500 экз. — ISBN 5-901266-01-3.
• Холявский Г. Л. Энциклопедия танков. — Минск: Харвест, 1998. — 576 с. — 5000 экз.
• Архипова М. А. Бронетанковая техника СССР Второй мировой войны. — Минск: Харвест, 2005.

Отрывок, характеризующий Объект 103

Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.