Объект 212

Объект 212
Классификация	САУ
Боевая масса, т	63
Компоновочная схема	моторное, трансмиссионное отделения и отделение управления спереди, боевое в рубке сзади
Экипаж, чел.	7
История
Производитель	Кировский завод
Годы разработки	1939—1941
Годы производства	1940—1941
Годы эксплуатации	—
Количество выпущенных, шт.	1
Основные операторы
Размеры
Ширина корпуса, мм	3410
Клиренс, мм	450
Бронирование
Лоб корпуса, мм/град.	60
Лоб корпуса (верх), мм/град.	20
Лоб корпуса (середина), мм/град.	60
Лоб корпуса (низ), мм/град.	45
Борт корпуса, мм/град.	45
Борт корпуса (верх), мм/град.	45
Борт корпуса (низ), мм/град.	45
Корма корпуса, мм/град.	60
Днище, мм	20
Крыша корпуса, мм	30
Лоб рубки, мм/град.	60
Маска орудия, мм/град.	45
Борт рубки, мм/град.	45
Крыша рубки, мм/град.	30
Вооружение
Калибр и марка пушки	152-мм пушка образца 1935 года БР-2
Тип пушки	нарезная
Длина ствола, калибров	47,2
Боекомплект пушки	47
Углы ВН, град.	−3° до +15°
Углы ГН, град.	±8°
Дальность стрельбы, км	25
Прицелы	телескопический прицел
Пулемёты	3 × 7,62-мм ДТ
Другое вооружение	радиостанция 71-ТК-3
Подвижность
Тип двигателя	дизельный В-2СН
Мощность двигателя, л. с.	850
Скорость по шоссе, км/ч	30
Запас хода по шоссе, км	200
Удельная мощность, л. с./т	13,5
Тип подвески	индивидуальная торсионная
Преодолеваемая стенка, м	1
Преодолеваемый ров, м	2,5
Преодолеваемый брод, м	1,3

Объект 212 — опытная советская самоходная артиллерийская установка, разработанная в 1939—1941 годах инженерами Кировского завода под руководством Ж. Я. Котина, ведущим конструктором был назначен Ц. Н. Гольбурт. Выпущена одна машина, но испытания не проводились.

История создания

По итогам Зимней войны было принято решение развивать тему истребителя ДОТов. На Кировском Заводе и заводе №185, в течение весны и лета 1940 года шли работы по их проектированию на базах тяжёлых тяжтанков Т-100 и СМК. Однако, в конце июня 1940 года, из-за закрытия данных тем, все работы по ним были прекращены. 17 июня 1940 года СНК СССР подписал решение №198сс, в котором Кировскому заводу, среди прочего, указывалось создать один опытный образец самоходной установки с вооружением 152-мм пушкой БР-2, на базе танка КВ-1. Пока же, в качестве временного решения, было решено запустить в производство танк КВ-2, серийный выпуск которого начался уже в июле 1940 года.

Тактико-технические требования на новую проектируемую САУ были подготовлены конце августа 1940 года. На Кировском заводе она получила индекс 212. Ведущим конструктором был назначен Ц.Н. Гольбурт. САУ планировалось создать на базе танка КВ-220.

По плану первый образец самоходной установки должны были изготовить к 1 декабря 1940 года. Однако, планы были серьёзно скорректированы, в связи с большим количеством проблем и замечаний, появившихся в ходе проектирования. В декабре 1940 года чертежи корпуса были переданы на Ижорский завод, а чертежи артиллерийской части — на завод Баррикады.

Согласно отчету ГАБТУ КА по опытным работам, к январю 1941 года были изготовлены агрегаты для САУ «212», разработан технологический проект САУ, а чертежи переданы на Ижорский завод для изготовления бронекорпуса. Корпус с Ижорского завода был получен, но с большим опозданием, лишь 5 марта 1941 года. Планировалось изготовить 12 САУ «212», но чуть позже планируемое количество снизили до 10 штук. Сборка задерживалась из-за отсутствия готовых деталей и большой загруженности завода, в т.ч. из-за работ по тяжёлому танку с индексом «223», созданному на базе КВ-220 и получивший название КВ-3. Также в мае, в качестве базы, вместо КВ-220 уже упоминается КВ-3. По сути, начиная со второй половины марта работы не велись.

После нападения Германии на Советский Союз танкостроительные программы были серьёзно пересмотрены. Так, 26 июня 1941 года вышел приказ №253сс Наркомата Тяжёлого Машиностроения, согласно которому, подготовка производства КВ-3 с Кировского завода снималась и переносилась на Челябинский тракторный завод. В Челябинск высылалась бригада конструкторов, технологов, материалы и опытный образец. На Кировском заводе приоритет отдавался производству танков КВ. Однако, тема «212» продолжала числиться за заводом, и только в конце августа 1941 года была передана на Уральский завод тяжёлого машиностроения, в Свердловск.

Между тем, в октябре 1941 года в Челябинск был эвакуирован Кировский завод (после этого он стал называться Челябинский Кировский Завод, сокращенно ЧКЗ), а Ижорский Завод изготовлявший броню для танков КВ — в Свердловск, на УЗТМ. Опытный образец САУ так и не был закончен до эвакуации завода, а самоходка была разобрана на металл. Так же осенью 1941 года на УЗТМ были эвакуированы заводы №8 им. М.И. Калинина и завод №37 им. Орджоникидзе. Разрабатывавший двигатель В-5 завод №75 был эвакуирован в Челябинск, а главной его задачей стало развёртывание производства дизельного двигателя В-2. Производство 152-мм пушек БР-2 было остановлено, последняя пушка данного типа была изготовлена на заводе №221 («Баррикады») в 1940 году. Так, из-за загруженности и эвакуаций, разработка САУ не велась.

Но, уже в ноябре 1941 года, работы по самоходным установкам, упоминавшиеся в проекте постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О самоходной артиллерии» от 27 мая 1941 года, снова активизировались. Однако, до начала 1942 года практически все работы находились только в стадии проработки тактико-технических требований. Так же, в 1942 году снова были начаты опытные работы по танку КВ-3, по этой же теме проходили «двухтактный дизель мощностью 1200 л.с.» и «форсировка дизеля В-2 наддувом до 1200 л.с.». А в марте 1942 года вновь начинает разрабатываться тема с названием «152-мм самоходная пушка на агрегатах шасси танка «КВ» (истребитель ДОТов)». Шасси разрабатывалось на базе КВ, разработку которого вёл опытный завод №100 НКТП организованный в марте 1942 года в Челябинске. Орудийную часть должна была включать качающуюся часть от пушки БР-2, за разработку которой отвечал организованный в Свердловске завод №8 НКВ. Опытный образец ожидалось изготовить к 1 июля 1942 года. Однако, тему КВ-3 к весне 1942 года окончательно закрыли, а в качестве базы для истребителя ДОТов стали рассматривать другую машину.

Конструкция

Конструкция «212» во многом повторяла и напоминала экранированную СУ-14-1, особенно это касалось компоновки боевого отделения.

Шасси использовалось от танка Т-220 (позже КВ-3), и было несколько переработано. Силовая установка размещалась в центральной части корпуса. В носовой части находилось отделение управления, трансмиссия и ведущие колёса. В кормовой части размещалось боевое отделение, вынесенное в массивной рубке. Большая рубка значительно увеличивало размеры САУ, но обеспечивалось удобство расчёта в боевом отделении. Кроме того, кормовое расположение рубки обеспечивало минимальный выход 152-мм пушки БР-2 за габариты САУ «212».

Машины на базе

Шасси САУ «212», планировалось использовать для создания 107-мм и 130-мм самоходных установок тяжелых артиллерийских систем. Разрабатываемая 130-мм самоходная установка обозначалась как СУ-Б-13, и должна была быть вооружена 130-мм морской пушкой Б-13, ранее с таким вооружением, на базе танка Т-100, была создана тяжёлая самоходная артиллерийская установка СУ-100-Y. Проекта же, создания самоходной установки вооружённой новой разрабатываемой 107-мм пушки М-75 так и не последовало.

Объект 212 в массовой культуре

Компьютерные игры

Объект 212 можно встретить в игре World of Tanks. Там он называется 212А и представляет собой САУ 9 уровня в советской ветке развития.

Литература

• Свирин М. Н. Самоходки Сталина. История советской САУ 1919—1945. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 384 с. — (Война и мы. Советские танки). — 10 000 экз. — ISBN 978-5-699-20527-1, ББК 68.513 С24.
• Баратинский М. Тяжелые САУ Красной Армии. — М.: Моделист-Конструктор, 2006. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0131-2243&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0131-2243].
• Пашолок Ю. [worldoftanks.ru/ru/content/history/tanks/objekt-212/ Объект 212. Несостоявшийся истребитель дотов]. — Из книги Ю. Пашолка «Самоходные установки на базе КВ»

Отрывок, характеризующий Объект 212

– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.