Обыкновенная полёвка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Обыкновенная полёвка
Научная классификация
Международное научное название

Microtus arvalis (Pallas, 1778)

Ареал

Охранный статус

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Вызывающие наименьшие опасения
IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/13488 13488 ]

Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе

Обыкновенная полёвка[1] (лат. Microtus arvalis) — вид грызунов рода серых полёвок.





Внешний вид

Зверёк небольших размеров; длина тела изменчива, 9—14 см. Вес обычно не превышает 45 г. Хвост составляет 30—40 % от длины тела — до 49 мм. Окраска меха на спине может варьировать от светло-бурой до темноватой серо-бурой иногда с примесью коричнево-ржавых тонов. Брюшко обычно светлее: грязно-серое, иногда с желтовато-охристым налётом. Хвост либо одноцветный, либо слабо двухцветный. Наиболее светло окрашены полёвки из средней полосы России. В кариотипе 46 хромосом.

Распространение

Распространена в биоценозах и агроценозах лесной, лесостепной и степной зон материковой Европы от Атлантического побережья на западе до Монгольского Алтая на востоке. На севере граница ареала проходит по побережью Балтийского моря, южной Финляндии, южной Карелии, Среднему Уралу и Западной Сибири; на юге — по Балканам, побережью Чёрного моря, Крыму и северу Малой Азии. Водится также на Кавказе и в Закавказье, в Северном Казахстане, на юго-востоке Средней Азии, на территории Монголии. Встречается на Корейских островах.

Образ жизни

На своём обширном ареале полёвка тяготеет преимущественно к полевым и луговым ценозам, а также к сельскохозяйственным землям, огородам, садам, паркам. Сплошных лесных массивов избегает, хотя и встречается на вырубках, полянах и опушках, в редколесьях, в приречных зарослях кустарников, лесополосах. Отдает предпочтение местам с хорошо развитым травяным покровом. В южной части своего ареала тяготеет к более влажным биотопам: пойменным лугам, балкам, речным долинам, хотя встречается и на сухих остепнённых участках, на закреплённых песках за пределами пустынь. В горах поднимается до субальпийских и альпийских лугов на высоте 1800-3000 м над уровнем моря. Избегает территорий, подверженных интенсивной антропогенной нагрузке и трансформации.

В тёплое время активна в основном в сумерках и ночью, зимой активность круглосуточная, но прерывистая. Живёт семейными поселениями, как правило, состоящими из 1—5 родственных самок и их потомства 3—4 поколений. Участки взрослых самцов занимают 1200—1500 м² и охватывают участки нескольких самок. В своих поселениях полёвки роют сложную систему нор и протаптывают сеть тропинок, которые зимой превращаются в подснежные ходы. Зверьки редко покидают тропинки, которые позволяют им быстрее передвигаться и легче ориентироваться. Глубина нор невелика, всего 20—30 см. Зверьки защищают свою территорию от пришлых особей своего и других видов полёвок (вплоть до убийства). В периоды высокой численности на полях зерновых и в других кормовых местах часто образуются колонии из нескольких семей.

Обыкновенную полёвку отличает территориальный консерватизм, но при необходимости во время уборки урожая и вспашки полей она может переселяться в другие биотопы, в том числе в скирды, стога, в овоще- и зернохранилища, иногда в жилые постройки человека. Зимой делает под снегом гнёзда, сплетённые из сухой травы.

Полёвка — типично травоядный грызун, в рацион которого входит широкий набор кормов. Характерна сезонная смена рациона. В тёплое время года отдаёт предпочтение зелёным частям злаков, сложноцветных и бобовых; изредка ест моллюсков, насекомых и их личинок. Зимой обгладывает кору кустарников и деревьев, в том числе ягодных и плодовых; поедает семена и подземные части растений. Делает пищевые запасы, достигающие 3 кг.

Размножение

Размножается обыкновенная полевка в течение всего тёплого времени года — с марта—апреля по сентябрь—ноябрь. Зимой обычно наступает пауза, но в закрытых местах (стога, скирды, хозяйственные постройки) при наличии достаточного количества корма может продолжать размножаться. За один репродуктивный сезон самка может принести 2—4 выводка, максимум в средней полосе — 7, на юге ареала — до 10. Беременность длится 16—24 дня. В помёте в среднем 5 детёнышей, хотя их число может достигать 15; детёныши весят 1—3,1 г. Молодые полёвки становятся самостоятельными на 20 день жизни. Начинают размножаться на 2 месяце жизни. Иногда молодые самки беременеют уже на 13 день жизни и приносят первый выводок в 33 дня.

Средняя продолжительность жизни всего 4,5 месяца; к октябрю большинство полёвок умирает, молодые последних помётов зимуют и весной вступают в размножение. Полёвки являются одним из основных источников пищи для множества хищников — сов, пустельги, ласки, горностая, хорьков, лисиц, питаться полёвкой могут и кабаны.

Природоохранный статус

Обыкновенная полёвка — широко распространённый и многочисленный вид, который легко приспосабливается к хозяйственной деятельности человека и преобразованию природных ландшафтов. Численность, как и у многих плодовитых животных, сильно колеблется по сезонам и годам. Характерны вспышки численности, сменяющиеся длительными депрессиями. В целом, колебания выглядят как 3- или 5-летний цикл. В годы наибольшей численности плотность популяций может достигать 2000 особей на га, в годы депрессий падая до 100 особей на га.

Является одним из наиболее серьёзных вредителей сельского хозяйства, огородничества и садоводства, особенно в годы массового размножения. Вредит зерновым и прочим культурам на корню и в скирдах, обгрызает кору плодовых деревьев и кустарников. Является основным природным носителем возбудителей чумы в Закавказье, а также возбудителей туляремии, лептоспироза, сальмонеллёзов, токсоплазмоза и других опасных для человека заболеваний.

Напишите отзыв о статье "Обыкновенная полёвка"

Примечания

  1. Полная иллюстрированная энциклопедия. «Млекопитающие» Кн. 2 = The New Encyclopedia of Mammals / под ред. Д. Макдональда. — М.: «Омега», 2007. — С. 445. — 3000 экз. — ISBN 978-5-465-01346-8.

Литература

  • Малыгин В. М. [ashipunov.info/shipunov/school/books/malygin1983_sist_obykn_polevok.djvu Систематика обыкновенных полевок]. — М., 1983.

Ссылки

  • [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/186.html Позвоночные животные России: Полёвка обыкновенная]
  • [www.biodiversity.ru/programs/rodent/species/microtus_arvalis.html Грызуны бывшего СССР: Обыкновенная полёвка]

Отрывок, характеризующий Обыкновенная полёвка

Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.