Обыкновенный шакал

Запрос «Шакал» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Обыкновенный шакал
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Млекопитающие Подкласс:  Звери Инфракласс:  Плацентарные Надотряд:  Laurasiatheria Отряд:  Хищные Подотряд:  Псообразные Семейство:  Псовые Род:  Волки Вид:  Обыкновенный шакал
Международное научное название
Canis aureus Linnaeus, 1758
Ареал
Охранный статус
Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/3744 3744 ]
Систематика на Викивидах Поиск изображений на Викискладе

(Обыкновенный) шакал, или азиатский шакал, или чекалка (лат. Canis aureus) — млекопитающее из семейства псовых.

Внешний вид

Шакал — небольшое животное, размером меньше средней дворняги. По общему облику он очень похож на сильно уменьшенного волка. Длина тела обыкновенного шакала без хвоста достигает 80 см, а высота в плечах не превышает 50 см, чаще 42—45. Весит он 7—10 кг, редко больше. Шакал стройнее и легче волка, ноги его относительно выше, а морда острее, хотя более тупая, чем у лисицы. Хвост мохнатый и кажется очень толстым; он всегда опущен вниз, как у волка. Шерсть на теле не длинная, жёсткая и густая. На передних лапах по 5 пальцев, на задних — по 4, когти тупые. Зубов 42, как у всех представителей рода Canis.

Общая окраска шакала в целом серая с оттенком жёлтого, рыжего, палевого. На спине и на боках окрас переходит в чёрный, а на брюхе и горле в светло-жёлтый. Конец хвоста чёрный. Окрас шакала, впрочем, довольно сильно изменчив в зависимости от региона обитания. Летний мех в общем короче и несколько грубее зимнего и имеет более рыжую окраску, с меньшей примесью чёрного цвета.

Распространение и места обитания

Шакал — обычный зверь в Южной Азии. Он распространён по всей Индии и регионах к западу от неё — на Ближнем и Среднем Востоке, в Средней и Малой Азии. В Европе он встречается в Греции и на Балканах, на Кавказе, в Дагестане и почти во всём Причерноморье, хотя в этом регионе ареал сильно разорван. В конце XX в. — в начале XXI в. шакал проник на Украину через территорию Гагаузии с Балкан, и через косу Тузла с Кубани. Ныне он появился в Донецкой, Одесской и Херсонской областях Украины.

На всей протяжённости ареала шакал предпочитает сильно заросшие кустарником места, тростниковые заросли у водоёмов. В горы поднимается на высоту до 2500 м, но в целом в предгорьях встречается реже. Наличие водоёмов для шакала скорее желательно. В Узбекистане, например, он селится почти исключительно в поймах больших рек, густых тугаях и камышах. В качестве убежищ обычно использует различные естественные ниши и углубления, расщелины среди камней, иногда норы барсуков, дикобразов, лисиц, изредка роет их самостоятельно (это особенно относится к щенным самкам). К логовищам его обычно ведут хорошо заметные тропы. Шакал не только не избегает близости человека, но часто, напротив, селится вблизи жилья и тогда промышляет отбросами, ворует при случае домашнюю птицу, выходит на поля. В Индии и Пакистане по ночам его нередко можно увидеть бродящим по улицам деревень и даже городов. Если в крупных городах Южной Азии есть большие зелёные массивы, то там почти обязательно живут шакалы. Даже в громадном, 10-миллионном Дели шакалы — частые обитатели заросших пустошей, кладбищ, захламлённых городских лесопарков, полос отчуждения у железных дорог. При такой гибкости и высокой приспособленности к разным условиям обыкновенный шакал как вид, разумеется, находится вне всякой опасности.

Подвиды

Выделяется два основных подвида. Шакалы, живущие в Средиземноморье и Южной Европе, включая Кавказ и Дагестан, относятся к сравнительно тёмно окрашенному подвиду Canis aureus maeoticus. Шакалы восточной части ареала (Индия, Средняя Азия, Иран) принадлежат к типовому подвиду Canis aureus aureus более бледной окраски.

Долгое время считавшийся подвидом европейского шакала африканский волк по результатам проведённого в 2015 году исследования генома был выделен как отдельный вид.

Гибриды

У шакала 78 (2n) хромосом. Из представителей семейства псовых наиболее близки к шакалу домашняя собака и койот, у которых аналогичное число хромосом. В связи с этим актуальна проблема скрещивания между шакалами и собаками (один из гибридов — собака Сулимова) и волками, которая угрожает чистоте вида.

Образ жизни и поведение

Обыкновенный шакал — зверь почти всеядный. Кормится преимущественно в тёмное время суток. Большое значение в питании имеет падаль, но не преобладающее, как у гиен. Ловит самых разнообразных мелких зверьков и птиц, а также ящериц, змей, лягушек, улиток; поедает много насекомых — жуков, кузнечиков, разных личинок. Шакалы любят бродить у водоёмов, где находят снулую рыбу. В суровые зимы, когда вода в водоёмах замерзает, шакал охотится преимущественно на зимующих водоплавающих птиц. Найдя тушу павшего крупного животного, шакалы часто собираются группами и поедают падаль в компании со слетающимися грифами.

Охотятся шакалы чаще в одиночку или парами, изредка небольшими группами. Они ловко подкрадываются к жертве и моментально схватывают её. Промышляя вдвоём, гонят добычу один на другого. Шакал — высокоразвитое животное, он не только умён и хитёр, но и весьма ловок и проворен. В высоком прыжке он может схватить птицу, уже поднявшуюся в воздух. От шакалов сильно страдают птицы, гнездящиеся на земле — фазаны, турачи. Охотничий поиск шакал ведёт, труся мелкой рысцой, часто останавливаясь, чтобы принюхаться и прислушаться. Там, где имеются крупные хищники, шакалы следуют за ними, чтобы воспользоваться остатками их добычи, выхватывая объедки прямо из-под носа. Шакалы — оседлые звери и не совершают сезонных миграций, но иногда уходят далеко от постоянного места пребывания в поисках поживы и появляются в районах, где был массовый падёж скота или диких копытных, чтобы покормиться падалью.

Шакал ест много плодов и ягод, в том числе виноград, арбузы, дыни, луковицы растений, корни дикого сахарного тростника. В Таджикистане осенью и зимой он питается преимущественно плодами лоха.

Шакалы, живущие близ человека, питаются в значительной степени отбросами. В деревнях и городах Южной Азии они роются на помойках и мусорных кучах, шныряют в поисках съедобных кусочков среди хижин бедных районов.

Шакал — хитрый и нахальный зверь. По степени дерзости нападений на птичники и крестьянские амбары он, пожалуй, превосходит даже лисиц. Однако шакал слишком труслив, чтобы первым нападать на человека, в связи с чем страдания, которые люди получают от этих животных, слишком малы.

Пары у шакалов образуются на всю жизнь, и самец принимает деятельное участие в устройстве норы и воспитании выводка. Течка у шакалов наблюдается с конца января до февраля, иногда до марта. Гон похож на описанный для волка — шакалы громко воют. Беременность длится 60—63 дня. Щенки рождаются с конца марта до конца мая. Их обычно бывает 4—6, изредка до 8. Самка щенится обычно в норе, представляющей собой простой ход длиной до двух, а глубиной до одного метра. Норы шакалов устроены, таким образом, много проще, чем лисьи. Перед входным отверстием обычно бывает насыпана большая куча земли. В этих норах шакал прячется днём, а в момент опасности — и в другое время. Изредка в непосредственной близости бывает расположено несколько нор, принадлежащих разным особям. Норы устраиваются в самых непролазных местах.

Самка кормит детёнышей молоком 2—3 месяца, но уже в 2—3-недельном возрасте начинает подкармливать, отрыгивая проглоченную добычу. Осенью молодые становятся самостоятельными и охотятся поодиночке или группами, состоящими из 2—4 животных. Половой зрелости самки достигают примерно через год, а самцы — через два. Продолжительность жизни — до 12—14 лет.

Шакал очень криклив и голосист. Перед выходом на охоту зверь издаёт громкий вой, похожий на высокий, скулящий вопль, который тотчас же подхватывают все остальные особи, находящиеся поблизости. Они начинают завывать и по другим поводам, например при звоне колоколов, звуке сирены и т. д. Кроме того, шакалы всё время кричат на бегу. В пасмурную и предгрозовую погоду больше молчат, но много воют в ясные ночи.

Что касается естественных врагов шакала, то для этого небольшого и слабого зверя опасность могут представлять любые средние и крупные хищники. Встреча с волком, где его ареал пересекается с шакальим, не сулит шакалу ничего хорошего — он нередко попадает волку на обед. У деревень шакалов, случается, давят собаки.

Обыкновенный шакал и человек

Местами шакал совершенно не боится человека и может стоять у дороги буквально в паре десятков шагов от крестьян. Там, где шакалов много, крестьянские хозяйства сильно страдают от них. Шакалы наносят большой ущерб садам, бахчам и плантациям, поедая сахарный тростник, дыни, арбузы, виноград. Они любят сладкое и обычно выбирают среди плодов самые спелые, портя при этом много недозревших, которые, пробуя на вкус, бросают. Из-за этого местное население часто преследует шакалов, отлавливая их с помощью самоловов или при случае стреляя. Но охота на шакала редко бывает очень удачной — шакал слишком хитёр, чтобы попасться на глаза охотнику-дилетанту или угодить в кустарный капкан. Шакалы могут быть нетерпимы в интенсивных охотничьих хозяйствах, в частности в нутриевых и ондатровых, а также на зимовках пернатой дичи. Приходится учитывать и то, что шакалы иногда являются источниками опасных заболеваний — бешенства и чумки. В населённых пунктах шакал — типичный «помоечный» зверь, разносчик заразы и паразитов.

Если рассматривать шакала с чисто утилитарной точки зрения, то пользы от него немного — шкура его почти не годится для поделок. В 40-50-е годы в СССР шакалий мех, однако, заготовлялся, хотя и в очень малом количестве.

Шакал отлично приручается. Недаром в далёком прошлом он, по-видимому, дал начало некоторым породам домашних собак.

Шакал в культуре

Шакалу отведено важное место в фольклоре народов Азии и Африки. Он — популярный персонаж индийских сказок, в которых выступает обычно как трусоватый, но ловкий пройдоха, обжуливающий всех встречных. Во многих местах Северной и Западной Африки шакала также уважают за хитрость и сообразительность. В Древнем Египте шакал был одним из особо почитаемых животных; бог Анубис изображался с головой шакала.

У многих народов образ шакала скорее негативный, хотя и не столь омерзительный, как образ гиены. Так, на мусульманском Востоке шакал ассоциируется с мелочным заискиванием, лизоблюдством, подхалимством (причиной этому, очевидно, привычка шакала подбирать остатки трапезы крупных хищников, следуя за ними буквально по пятам). Он олицетворяет также трусость и подлость. Поэтому в этих странах слова «шакал», «сын шакала», «дочь шакала» — грубые ругательства. Подобный образ шакала выведен Р. Киплингом в его «Книгах джунглей» — см. Табаки.

Рассказ Эрнеста Сетон-Томпсона "Тито" посвящён жизни самки шакала. Несмотря на негативное отношение к шакалам, Тито и её возлюбленный Осёдланный — вполне положительные персонажи.

Даже в русском языке для шакала нашлось место. Общеизвестно слово «шакалить» в значении — высматривать, вынюхивать, выслеживать, добывать какую-либо информацию.

Интересные факты

• Римляне называли шакала золотым волком. Отсюда его латинское видовое название aureus, то есть золотой.

• Костяные наросты, встречаемые иногда на черепе обыкновенного шакала и несущие пучок длинных волос, считаются во многих районах Индии лучшим талисманом и носят название шакаловых рогов.

• Улица Chandragupta Marg в Дели, на которую выходит посольство России в Индии, среди сотрудников посольства известна под шуточным названием «Шакал-стрит». Дело в том, что ещё лет 10—15 назад на ней можно было часто встретить шакалов, которые громко голосили по ночам.

• Компания «Аэрофлот» для досмотра багажа на предмет возможного обнаружения взрывчатых веществ использует не собак, а их помесь с шакалом, собак Сулимова. В шутку эта «порода» называется «шабака». Утверждается, что у «шабаки» обоняние лучше, чем у средней собаки.

• Прозвище «Шакал» носил известный международный террорист Ильич Рамирес Санчес.

Литература

• Шакал // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Жизнь Животных, в 6 т.т. М., 1971. Т.6, с.308-309
• Атлас охотничьих и промысловых птиц и зверей СССР. М., изд-во АН СССР, 1953. Т.2, с.122-123.
• Акимушкин И. И. Мир животных. М., «Молодая гвардия», 1971. Т.1, с.116

Ссылки

• [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/209.html Позвоночные животные России: Шакал]
• [siwild.si.edu/index.cfm?species=237 Обыкновенный шакал в естественной среде обитания] (англ.). [siwild.si.edu/ siwild.si.edu]. — Фотографии, сделанные в рамках проекта [siwild.si.edu/about.cfm WILD], курируемого Смитсоновским институтом. Проверено 1 января 2013.
• [www.uahunter.com.ua/poyavlenie-shakala-v-ukraine-i-ego-sovremennoe-rasprostranenie.html Шакал на Украине]

Отрывок, характеризующий Обыкновенный шакал

– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.