Обь-Енисейский канал

</tt>

</tt> </tt>

</tt> </tt>

</tt> </tt>

</tt>

Обь-Енисейский канал
Расположение
Страна	Россия Россия
Характеристика
Длина	8 км
Водоток
Голова	Обь
Устье	Енисей

К:Водные объекты по алфавитуК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Обь-Енисейский канал, он же Кеть-Касский канал, — судоходный водный канал между бассейнами Оби и Енисея, существовавший с конца XIX века до середины XX века. Канал был построен в пределах нынешних Томской области и Красноярского края.

История

Ещё в 1797 году возникло предложение связать речные системы Оби и Енисея. В 1800, 1810 и 1814 годах посылались партии инженеров для исследования различных направлений соединительного пути, но, ввиду многих неудобств и дороговизны сооружений, все эти проекты были оставлены. В 1873 году енисейский купец Фунтусов ассигновал 8000 руб. для исследования осмотренного им направления, где ныне устроен Обско-Енисейский канал; в 1875 году капитан-лейтенант Сидснер осмотрел этот путь и описал его. В 1878 году на средства Александра Сибирякова была вновь послана для исследования этого пути экспедиция, под начальством барона Аминова.

В 1883 году началось строительство канала под руководством барона Бьорка Александровича Аминова, а в 1891 году он был открыт для плавания небольших судов. Для полного окончания всех необходимых сооружений требовалось ещё несколько миллионов рублей, однако, ввиду постройки Сибирской железной дороги, дальнейшие работы были приостановлены. Во время строительства канала были сделаны многочисленные археологические находки, свидетельствующие о том что люди селились на берегах сибирских рек более 6 тыс. лет назад.

Постройка канала обошлась казне около 3 млн руб. серебром.

Водный путь был весьма мелководен: большую часть навигации он мог быть используем судами водоизмещением до 500 пудов (8 тонн); в мае, в «большую воду» по нему могли пройти суда водоизмещением 5000 пудов (80 тонн). В шлюзах могли поместиться баржи длиной 22 метра, шириной 7,5 метра и осадкой 1,25 метра. Навигация по каналу могла бы продолжаться не более 3,5 месяцев в году.

В 1911 году было принято решение расширить канал, но из-за начавшейся Первой мировой войны работы были отложены. В 1918 году белогвардейцы попытались пройти на речных судах по каналу до Енисея, но шлюзы оказались слишком узкими, тогда они разрушили и шлюзы и дорогу, идущую вдоль канала.

В 1942 году по каналу провели из Енисея в Обь колёсные пароходы «Капитан», «Пограничник», «Механик» и катер «Газоход-24», при этом пришлось частично разбирать как канал, так и суда.

В 1990 году Красноярское телевидение сняло фильм «Заброшенный канал».

В 2012 году съемочная группа ГТРК «Красноярск» совершила экспедицию по Обь-Енисейскому каналу. Итогом путешествия стал документальный [www.youtube.com/watch?v=uKUyjRfbX-w&list=PLA2864FC5EBD32153&index=15 фильм «Копь»], который вошёл в цикл «7 чудес Красноярского края».

В романе Сергея Алексеева «Крамола. Столпотворение» описан бой красноармейцев с отрядом Олиферова (Колчаковцы) на берегу Обь-Енисейского канала.

Описание канала

Началом соединительной системы служит речка Озёрная, впадающая справа в реку Кеть, в 587 км от её впадения в Обь, по её южному, Тогурскому рукаву. Озёрная входит в систему канала на 15 км своего течения, затем канал направляется по её притоку, реке Ломоватой, на протяжении 50 км, из неё направляется по её мелководному притоку, речке Язевой, до её истока из Водораздельного озера, на протяжении 34 км.

Водораздельное озеро 5 км в длину, 700 м в ширину и 1—1,5 м глубины. От этого озера до реки Малый Кас прокопан на волоке канал длиной 8 км, при ширине по дну 10 м, глубиной до 2 м, входящий в реку Малый Кас, и по ней на 95 км; средняя глубина этой речки на фарватере был до 130 см, расход воды в секунду всего 9 м³. Малый Кас впадает в Большой Кас, который в 213 км далее вливается в Енисей.

На протяжении почти 217 км канал проходит по мелководным, извилистым и маловодным речкам и, по проекту, потребовал бы устройства 29 шлюзов и канализации всех вышесказанных речек, а также, отчасти, спрямления, углубления и расчистки Малого Каса. Местность, где проходит Обско-Енисейская система — глухая, необитаемая тайга, болотистая и каменистая, лишённая всяких удобств для заселения.

К началу XXI века канал заброшен, местное население составляют староверы-беспоповцы, переселившиеся в эти места в 1930-е годы, уходя от преследования советской властью. Время от времени канал используется туристами-водниками.

По состоянию на 2010-е годы планов по восстановлению канала нет.

Топографические карты

Канал упоминается в советском «Атласе офицера» 1947 года и обозначен на карте генштаба М1:100000 1990 года издания.

• Лист карты [www.google.com/search?hs=uOq&q=%22O-45-034%22&btnG=Поиск&lr=&aq=f&oq= O-45-034].

Литература

• Евсеева Н. С. География Томской области. (Природные условия и ресурсы.). — Томск: Изд-во Томского ун-та, 2001. — 223 с. — С. 28-30. — ISBN 5-7511-1930-X (ошибоч.)

Ссылки

• Обско-Енисейский канал // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.krasrab.com/archive/2003/09/05/15/view_article Дмитрий Лапин. Печальная история одного грандиозного проекта // Красноярский Рабочий, 05.09.2003]
• [wikimapia.org/#y=59205997&x=88589287&z=13&l=0&m=a&v=2 Спутниковое фото] (Wikimapia)

Отрывок, характеризующий Обь-Енисейский канал

– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.