Об управлении империей

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Об управлении империей (наиболее употребительно лат. De administrando imperio, греч. Πρὸς τὸν ἴδιον υἱὸν Ρωμανόν — Моему сыну Роману) — историко-географический трактат Константина Багрянородного с описанием народностей и соседей Византийской империи, составленный между 948 и 952 гг. в наставление наследнику Константина — Роману II. Как отмечает Г. Г. Литаврин,

Трудно назвать среди византийских письменных памятников раннего Средневековья какой-либо другой труд, который отличался бы столь же широким авторским замыслом, таким же обилием сюжетов, разнообразием жанров.

— Г. Г. Литаврин — [oldru.narod.ru/biblio/kb_lit.htm Константин Багрянородный. Об управлении империей]

Текст сохранился в трёх рукописях, две из которых находятся в Париже, а третья — в Ватиканской библиотеке. Трактат написан в доверительной манере, он не предназначался для опубликования и остался неизвестен современникам. В авторском тексте заглавие отсутствует. Йоханнес Меурзий осуществил первое печатное издание трактата в 1611 г., под названием «De administrando imperio», которое и стало впоследствии общепринятым.

Это бесценный источник по истории Руси, армян, грузин, печенегов, венгров (названы в тексте «турками»), хазар и ряда других народов. В труде проводится мысль о том, что все иноплеменники обязаны безропотно покоряться богоизбранному народу ромеев:

Империя, в его представлении, — «мировой корабль», император — неограниченный повелитель, наделенный высшими добродетелями («Христос среди апостолов»), Константинополь — «царица городов и всего мира».

— Г. Г. Литаврин — [oldru.narod.ru/biblio/kb_lit.htm Константин Багрянородный. Об управлении империей]

Сведения о русских землях, которые приводит Константин, очевидно, почерпнуты из рассказа купца-варяга, путешествовавшего по Днепру. Многие из этих сведений уникальны: передано другое название Киева (Киоав или Киов по Константину) как Самватас, сообщается о княжении юного Святослава Игоревича в Новгороде, даётся описание полюдья. Это первый письменный источник, в котором упомянут Смоленск. Трактат — единственный западный источник, где раздельно описываются народ русь (Ρως) и их пактиоты (данники) — восточные племена славян.

В российской историографии большая дискуссия развернулась относительно приводимого автором перечня названий днепровских порогов одновременно на языках русов (варягов) и славян (см. норманнская теория).



Содержание

Трактат состоит из 53 глав. Первые восемь глав (а также гл. 37) посвящены описанию союзников Византии пачинакитов (страна: греч. Πατζινάκια, Печенеги). Пацинаки локализованы прилегающими к византийскому Херсону территориями в низовьях Днепра (греч. Δάναπρι) и Днестра (греч. Δάναστρι). Константин сообщает, что изначально пацинаки жили на берегах реки Атил, однако за пол века до описываемых событий были изгнаны со своих мест хазарами. Пацинакия делится на 8 фем, половина которых расположена на западном берегу Днепра, половина на восточном (гл. 37).

К северу от Пацинакии и выше по Днепру расположена Россия (гл. 2,4,6,9 — причем он впервые использует слово Россия: греч. Ρωσία), архонтом которой является "Сфендослав" (греч. Σφενδοσλαβος, гл.9), сын Игоря (греч. Ίγγωρ). Описаны славяне (греч. Σκλάβοι) как данники русов и русские города: Немогард (греч. Νεμογαρδ, Новгород), Милиниски (греч. Μιλινίσκα, Смоленск), Телиуци (греч. Τελιούτζ, Любеч?), Вусегарад (греч. Βουσεγράδ, Вышгород), Чернигога (греч. Τζερνιγώγα, Чернигов), Киоава (греч. Κιοάβα, Киев). Подробно описываются днепровские пороги, причем названия даются как "по-русски", так и "по-славянски".

Также описываются соседние с "пацинаками" народы: Булгария (греч. Βουλγάρια, гл. 5), Романия (греч. Ρομάνια: собственно, Византийская империя, гл.9), Зихия (греч. Ζιχία, гл. 6), Алания (греч. Αλανία, гл. 10,11) и Хазария (греч. Χαζάρια, гл. 6,10,12).

Венгрия известна как страна "турок" (греч. Τούρκοι), с которой граничит Франгия (греч. Φραγγια: империя Карла Великого), Моравия (греч. Μοραβία), Пацинакия и Хорватия (гл.13).

Часть книги описывает историю арабов (гл. 14-22). Также Константин пишет о странах европейского Средиземноморья: об Испании (гл. 23-24) и Италии (гл. 26-27). Про Далмацию (страна от Адриатики до Дуная) он пишет как про римскую фему, которую заселили славяне-хорваты (гл. 29-36). Также упомянута Сербия как страна между Хорватией и Болгарией (гл.30). Отдельное внимание византийский автор уделяет истории Кавказа (гл. 42-46).

Напишите отзыв о статье "Об управлении империей"

Ссылки

  • [www.vostlit.info/Texts/rus11/Konst_Bagr_2/ «Об управлении империей»]
  • [krotov.info/acts/10/porfirog/konst_00.html Об управлении империей]
  • [books.google.com/books?id=3al15wpFWiMC&printsec=frontcover&hl=ru&cd=1&source=gbs_ViewAPI#v=onepage&q&f=false De administrando imperio (греческий текст)]

Источник

Отрывок, характеризующий Об управлении империей

– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.