Овадья из Бертиноро
Овадья из Бертиноро или Бартенура (умер примерно в 1500 г. Иерусалиме) — раввин, путешественник и известный комментатор Мишны.
| Время деятельности Овадья из Бертиноро в истории иудаизма |
|---|
Биография
Родился в Италии, в Бертиноро. Его отца звали Авраам. Учился у Йосефа, сына Шломо акохена (аббревиатура Махарик). Служил раввином Бертиноро в провинции Форли, откуда получил своё прозвище, затем Кастелло. В 1486 г. начал своё путешествие в Палестину, куда прибыл в 1488 г. Прибыв в Иерусалим Овадья обнаружил там бедноту, базисное незнание закона, а также совсем малочисленное еврейское население, у которого почти отсутствовали общинные и благотворительные институты. Рав Овадья решил не тратить времени даром и за 12 лет смог многое создать и восстановить. Община вскоре после его прибытия назначила его местным раввином, что облегчило его деятельность. Самым первым нововведением стали его проповеди в синагоге каждый шаббат, где он призывал евреев строже соблюдать заповеди и заниматься Торой. В 1492 г. после изгнания из Испании многие беженцы прибыли в Иерусалим и оказались на попечении рава Овадьи. Рав Овадья открыл для них иешиву на деньги Египетской общины и во многом помог их абсорбции. Вскоре появились деньги на создание больниц, похоронного общества, помощи неимущим. Слава о выдающимся раввине пересекла общины и страны и перед смертью к раву Овадье обращались также мусульмане и евреи из других стран Ближнего Востока. Похоронен на Масличной горе в Иерусалиме.
Труды
Наибольшую мировую славу принесли раву Овадье его комментарии к Мишне, бизирующиеся на Талмуде, РаШИ и Рамбаме. Комментарии приобрели такую известность, что до сих пор Мишна нигде не изучается без его комментариев. Кроме этого рав Овадья в своих заметках о путешествие в Эрец-Исраэль описывает жизнь тех общин, которые он посетил по дороге, что несёт очень ценную информацию о той эпохе. Равом Овадьей также написаны комментарии на комментарии РаШИ к Торе и несколько поэтических произведенией.
Источники
- [www.eleven.co.il/article/10580 Овадья из Бертинуро] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- [www.jewishencyclopedia.com/view.jsp?artid=937&letter=B Jewish Encyclpedia]
Напишите отзыв о статье "Овадья из Бертиноро"
Отрывок, характеризующий Овадья из Бертиноро
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
