Мазманян, Ованес

Ованес Мазманян
Հովհաննես Մազմանյան
Дата рождения	1892(1892)
Место рождения	Карс, Османская империя
Дата смерти	12 апреля 1920(1920-04-12)
Место смерти	Карс, Первая Республика Армения
Принадлежность	Российская империя Российская империя, Первая Республика Армения
Годы службы	1914—1920
Звание	полковник
Командовал	1-й полк
Сражения/войны	Первая мировая война (Кавказский фронт) Армяно-турецкая война (1920)

Оване́с Мазманя́н (Мазмано́в) (1892, Карс, Османская империя — 25 (12) апреля 1920, Карс, Первая Республика Армения; арм. Հովհաննես Մազմանյան) — армянский военный деятель, полковник Вооружённых Сил Демократической Республики Армения.

Биография

Родился в 1892 году (некоторые исследователи настаивают на 1890 г.). Был призван в царскую армию в начальные дни Первой мировой войны. Принимал участие в Сарыкамышском сражении.

Сдача Карса

Новое правительство направило закавказским (армянским) войскам, занимавшим позиции в районе Карса, приказ о заключении перемирия. Командующий армянским корпусом генерал Назарбеков приказал командиру 2-й дивизии полковнику Силикову и начальнику крепости Карса генералу Дееву прекратить военные действия и начать переговоры с турками об установлении демаркационной линии. Командующий турецкими войсками на запрос армянской стороны о прекращении огня потребовал до начала переговоров вывести армянские войска на значительное удаление от крепости и дать возможность турецким войскам беспрепятственно войти в город. Из Тифлиса армянским войскам поступил приказ немедленно прекратить военные действия и принять условия турецкой стороны. 25 (12) апреля армянские войска покинули Карс вместе с 20-тысячным населением города. Всё командование фронтом сдалось туркам, кроме нескольких человек, которые предпочли смерть сдаче города: патрульного крепости полковника Мелик-Овсепяна, азарапета Чилингаряна, командира батареи Багратуни и командира 1-го полка полковника Мазманяна. Несмотря на это наибольшую известность и символизм приобрела смерть последнего. В 9 часов вечера в Карс вошла 11-я турецкая дивизия.

По свидетельствам очевидцев, последними словами Мазманяна были:

У меня есть одна жизнь, Родина, даю её тебе.

Оригинальный текст (арм.)  

Մի կյանք ունեմ, Հայրենիք, Քեզ եմ տալիս

О моменте сообщения в Национальном Собрании Армении о сдаче Карса и самоубийстве Мазманяна писал Костан Зарян.

Мазманян стал символом поведения, психологии и мировосприятия настоящего армянского воина.

Вошло в употребление словосочетание «мазмановский патриотизм» (арм. մազմանովյան հայրենասիրություն) как символ наисильнейшей любви к родине, а также «мазмановский синдром» (арм. մազմանովյան սինդրոմ) — совершение акта самозабвения или самоубийства в случае бессилия против предательских действий.

Память

• В честь Мазманяна было написано несколько песен.
• В 2013 году в селе Мастара en Арагацотнской области Армении установили бюст Мазманяна (скульптор - Арутюн Ваганян)

Ссылки

• [blognews.am/arm/news/124016/mi-ergi-patmutyun-gndapet-mazmanovi-hishatakin.html Մի երգի պատմություն. գնդապետ Մազմանովի հիշատակին]  (арм.)
• [hpj.asj-oa.am/5682/ Полковник Мазманян в народных песнях]

Примечания

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Мазманян, Ованес

Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.