Оганесян, Хорен Георгиевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ованнисян, Хорен Георгиевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Хорен Оганесян
Общая информация
Полное имя Хорен Георгиевич Оганесян
Родился
Гражданство СССР СССР
Армения Армения
Рост 173 см
Вес 70 кг
Позиция полузащитник
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1973—1974 Арарат (Ереван)
Клубная карьера*
1975—1985 Арарат (Ереван) 295 (93)
1987—1988 Искра (Ереван) 13 (4)
1990—1991 Пахтакор 46 (9)
1992—1993 АОСС 33 (22)
1995—1996 Пюник 4 (0)
Национальная сборная**
1975—1982 СССР (мол.) 8 (3)
1979—1984 СССР 34 (6)
1980 СССР (олимп.) 3 (2)
Тренерская карьера
1991 Таврия
1992—1993 АОСС
1993—1995 Оменетмен
1995—1998 Пюник
1996—1997 Армения
2000—2006 Пюник президент
2012 Локомотив
Международные медали
Олимпийские игры
Бронза Москва 1980 футбол
Государственные награды

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Хоре́н Гео́ргиевич Оганеся́н (арм. Խորեն Գեորգիի Հովհաննիսյան; 10 января 1955, Ереван) — советский и армянский футболист, полузащитник. Мастер спорта СССР международного класса (1976). Заслуженный тренер Республики Армения.

Легенда «Арарата» и армянского футбола в целом. За «Арарат» провёл в официальных играх чемпионатов СССР 295 матчей, в которых забил 93 мяча. Показатель по забитым мячам в высшей лиге СССР является рекордным в армянском футболе.

В опросе, проходившем в 2005 году признан лучшим футболистом Армении XX века. В мае 2010 года, за большие заслуги перед отечеством указом президента Республики Армения Сержа Саргсяна, согласно закону о «Государственных наградах», был награждён медалью «Мовсеса Хоренаци»[1].





Карьера игрока

Родился в спортивной семье. Отец — штангист, заслуженный тренер Армянской ССР. Мать — специализировалась в гимнастике. Старший брат играл в футбол, младший — штангист, мастер спорта.

Вышел из дворового футбола. В 1969 году в составе команды «Ани» (Ереван) стал победителем Всесоюзного турнира дворовых команд «Кожаный мяч» (автор одного из голов в финальной встрече). Занимался в спортивной школе, по окончании которой поступил в институт народного хозяйства (специальность — государственное планирование). В это время футболиста пригласили в юношескую сборную Армении, где его приметил главный тренер юношеской сборной СССР Евгений Лядин. Он написал рекомендательное письмо руководству «Арарата», после чего Оганесян был взят в дубль команды в 1973. В дубле выступал 2 года.

Дебютный официальный матч в составе «Арарата» провёл 19 марта 1975 года в 1/4 финала Кубка Чемпионов 1974/75, против мюнхенской «Баварии». Матч закончился со счётом 1:0. Дебют в чемпионате СССР состоялся месяцем спустя 16 апреля в Ереване. В матче «Арарат» — «Днепр» (Днепропетровск) Оганесян на 15-й минуте матча заменил Сергея Бондаренко. Матч завершился со счётом 3:0.

С первых матчей чемпионата ярко проявил себя — много забивал. Оганесяна выделяло умение точно бить левой ногой, высокая техника. В 1975 приглашался в молодежную сборную Союза, которую тренировал Валентин Николаев.

В 1975 году стал обладателем Кубка СССР. В следующем году стал серебряным медалистом чемпионата СССР, а после — победителем молодёжного первенства Европы. По итогам 1975 года, попал в список обладателей приза лучших дебютантов сезона, присуждаемого всесоюзным молодёжным журналом «Смена».

Мастерство Оганесяна заметили в национальной сборной, в которой он начал играть с 1979 года, когда команду возглавил Константин Бесков. В следующем же году в составе олимпийской сборной становится бронзовым призёром Олимпийских игр в Москве. При этом в проигранном полуфинале Оганесян не играл из-за полученного сотрясения мозга в четвертьфинале. В матче за 3-е место вышел на замену, забил решающий гол.

В составе сборной СССР участвовал в чемпионате мира 1982 года, забил блестящий гол в матче СССР — Бельгия. Закончил выступление в главной команде страны в 1984 году. В её составе провёл 34 матча и забил 6 мячей, которые в большинстве случаев оказывались решающими.

В феврале 1984 года забил сотый гол в зачёт Клуба Григория Федотова. Забивал редкостные по красоте голы: пяткой в матче с ЦСКА (в 1983 году в Москве) и в полёте через себя — в матче с «Нефтчи» (в 1981 году в Ереване).

В начале 1980-х годов был капитаном «Арарата».

В 1985 году из-за разногласий с руководством «Арарата» покидает клуб. Оганесян почти два года не играл, поскольку на него действовала в республике негласная дисквалификация по выдуманному обвинению в сдаче матча бакинскому «Нефтчи»[2].

В 1987 году согласился выступать за заводскую команду «Искра» Ереван, которая с ним стала чемпионом республики. В 1988 году с ней выступал уже во 2-й союзной лиге.

В 1989 году принял участие в прощальном матче Олега Блохина.

В декабре 1989 года ему поступает предложение от тренера «Пахтакора» Фёдора Новикова. Футболист помог узбекскому клубу выйти в высшую лигу. В 1991 году в матче против киевских динамовцев порвал ахилл и выбыл до конца сезона.

В чемпионатах СССР провёл 305 матчей, забил 93 гола. Пять раз входил в списки 33-х лучших футболистов сезона.

Статистика выступлений

Клуб Сезон Чемпионат Кубок Еврокубки Всего
Матчи Голы Матчи Голы Матчи Голы Матчи Голы
Арарат (Ереван) 1975 24 4 3 0 5 2 32 6
1976 (весна) 10 1 0 0 0 0 10 1
1976 (осень) 15 4 5 2[3] 0 0 20 6
1977 28 7 0 0 0 0 28 7
1978 29 2 4 0 0 0 33 2
1979 34 17 5 2 0 0 39 19
1980 31 6 7 3 0 0 38 9
1981 28 14 7 2 0 0 35 16
1982 28 12 6 2 0 0 34 14
1983 30 15 1 2 0 0 31 17
1984 30 9 3 3 0 0 33 12
1985 8 2 0 0 0 0 8 2
Всего 295 93 41 16 5 2 341 111
Искра (Ереван) 1988, вторая лига 13 4 0 0 0 0 13 4
Всего 13 4 0 0 0 0 13 4
Пахтакор 1990, первая лига 36 9 1 0 0 0 37 9
1991 10 0 0 0 0 0 10 0
Всего 46 9 1 0 0 0 47 9
АОСС 1992 27 17 6 2 0 0 33 19
1993 6 5 5 0 0 0 11 5
Пюник 1995/96 4 0 0 0 0 0 4 0
Всего 37 22 11 2 0 0 48 24
Всего за карьеру 391 128 53 18 5 2 449 148

Голы за национальную сборную СССР

# Дата Место Противник Счёт Минута Результат Турнир
1. 15 октября 1980 Москва, СССР Исландия 5-0 39` Победа отборочный матч ЧМ 1982
2. 15 октября 1980 Москва, СССР Исландия 5-0 58` Победа отборочный матч ЧМ 1982
3. 4 декабря 1980 Мар-дель-Плата, Аргентина Аргентина 1-1 21` Ничья товарищеский матч
4. 14 апреля 1982 Буэнос-Айрес, Аргентина Аргентина 1-1 69` Ничья товарищеский матч
5. 1 июля 1982 Барселона, Испания Бельгия 1-0 48` Победа ЧМ 1982
6. 26 июля 1983 Лейпциг, ГДР ГДР 1-3 35` Победа товарищеский матч

Карьера тренера

В 1991 году успел побывать тренером «Таврии». Официально главным был Анатолий Заяев, но весь тренировочный процесс был на Оганесяне.

Так как в 1991 году СССР распался, Оганесян переехал обратно в Армению. Здесь, вместе со знакомыми, решил основать клуб. Этим клубом стал АОСС, что значит Армянский Общий Спортивный Союз (в армянском сокращении ХМНМ — «Оменетмен»). Оганесян хоть и являлся уже ветераном футбола, однако продолжил карьеру игрока. В первый же сезон Оганесян становится чемпионом и финалистом Кубка Армении в составе новообразованного клуба.

Позже переехал в Ливан, где возглавил столичный клуб «Оменетмен». В первый год занял с командой 5-е место, во-второй — 3-е.

После недолгого отсутствия вернулся в Армению, где возглавил родной для себя коллектив, который к тому моменту сменил название на «Пюник». Оганесян к этому моменту являлся играющим тренером клуба. Со вторым приход Оганесяна связаны яркие моменты в истории клуба. В первый свой сезон был оформлен золотой дубль. Во-втором сезоне команда дошла до финала, но уступила в борьбе, но чемпионское золото всё же было завоёвано. Затем последовало менее удачное 4-е место, а следующий и вовсе неудачный. Команда находилась в середине турнирной таблицы. В августе 1998 года Оганесян покинул клуб, на его место пришёл менее опытный Давид Казарян.

В середине декабря 2011 года Оганесян возглавил ташкентский «Локомотив», вышедший в прошедшем сезоне в Премьер-лигу Узбекистана[4].

Достижения

Игрока

Тренера

Личная жизнь

Сын — Жора Оганесян, дочь — Эдита Оганесян.

Напишите отзыв о статье "Оганесян, Хорен Георгиевич"

Примечания

  1. [www.armfootball.com/4196/ru/news/29/5/2010/Khoren_Hovhannisyan Хорен Оганесян награждён медалью «Мовсеса Хоренаци»] (рус.). Armfootball.com (29.5.2010). Проверено 11 октября 2010. [www.webcitation.org/65WTn8Fzu Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
  2. Рабинер Игорь. Одиссея лучшего, по мнению World Soccer, полузащитника Советского Союза // Футбол от «СЭ». — 1996. — № 25. — с. 6.
  3. Добавлен один гол. Существуют расхождения по авторству мяча, забитого ереванцами 27 марта 1976 года в ворота СКА (Ростов-на-Дону). Согласно армянским газетам и газетам Ростова-на-Дону гол забил Хорен Оганесян, в некоторых иных источниках гол приписан С. А. Петросяну.
  4. [www.armsport.am/ru/news/2/54/29924/ Хорен Оганесян возглавит ташкентский «Локомотив»] (рус.). Armsport.am (13.12.2011). Проверено 7 января 2012. [www.webcitation.org/65WToOnpW Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ho/khoren-hovhannisyan-1.html Хорен Оганесян] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [www.rusteam.permian.ru/players/oganesyan_khoren.html На сайте «Сборная России по футболу»]  (рус.)
  • [www.klisf.info/inter/ek/gamer62.htm Статистика выступлений в еврокубках]
  • [www.championat.com/football/article-213829-legenda-ararata-khoren-oganesjan-otmechaet-jubilej.html Герой и изгой Армении. В 2015 году Хорену Оганесяну исполнилось 60 лет]
  • [news.am/rus/photos/session/232.html Товарищеский матч, посвященный 60-летнему юбилею Хорена Оганесяна]
  • Айвазян А. С. Хорен Оганесян. Биографический очерк (На армянском языке). — «Советакан грох», Ереван, 1984 г. — 124 с., ил.
  • Григорян А.Г. Победа тренерской мысли или о том, как Хорен переиграл Йожефа. Газета "Айстани комунист", 09.05.1997.
  • Григорян А.Г. "Пюник" восстал для Кубка. Газета "Урарту", #18 за 2002 г.
  • [www.noev-kovcheg.ru/mag/2014-01/4293.html Григорян А. Г. Футбольная одиссея отца и сына Оганесянов. — Газета «Ноев Ковчег», январь 2014]
  • [www.noev-kovcheg.ru/mag/2015-04-05/4967.html Григорян А. Г. Хорен Оганесян, которого сравнивали с Ривелино и Марадоной.— Газета Ноев Ковчег, март 2015]


Отрывок, характеризующий Оганесян, Хорен Георгиевич

– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.