Овари (провинция)
Провинция Овари (яп. 尾張国 — овари но куни, «страна Овари», яп. 尾州 — бисю, «провинция Овари») — историческая провинция Японии в регионе Тюбу в центре острова Хонсю. Соответствует западной части префектуры Айти.
История
Провинция Овари была создана в VII столетии. Её административным центром был современный город Инадзава.
Издавна провинция была известна святилищем Ацута, в котором хранился меч Кусанаги — одна из трех священных реликвий императорского рода Японии.
У провинции Овари преобладал равнинный ландшафт. Река Кисо превратила местные грунты в одни из лучших в Японии. Именно высокая урожайность делала Овари привлекательной для многих японских власть имущих.
В XIII—XIV столетии провинция принадлежала роду Тюдзё, а с XV столетия перешла под контроль рода Сиба, советников сёгунов Муромати. В середине XVI столетия фактическая власть в Овари перешла к заместителям Сиба — роду Ода. Из последнего происходил знаменитый полководец, организатор объединения Японии, Ода Нобунага. Его верный генерал Тоётоми Хидэёси, который также был родом из Овари, завершил дело своего сюзерена, создав в 1590 году единое и централизованное японское государство.
В период Эдо (1603—1867) провинция Овари находилась под властью рода Токугава, боковой линии сёгунов Токугава из Токио. Резиденция этих провинциальных правителей находилась в замке Нагоя. В эту эпоху Овари славилась изготовлением фарфора, на что род Токугава имел в стране монополию.
В результате административной реформы 1872 года провинция Овари вошла в состав префектуры Айти.
Уезды провинции Овари
- Айти (яп. 愛知郡)
- Кайсай (яп. 海西郡)
- Касугаи (яп. 春日井郡)
- Кайто (яп. 海東郡)
- Накасима (яп. 中島郡)
- Нива (яп. 丹羽郡)
- Тита (яп. 知多郡)
- Хагури (яп. 葉栗郡)
- Ямада (яп. 山田郡)
Источник
- 『角川日本地名大辞典』全50巻、東京:角川書店、1987-1990 («Большой словарь японских топонимов Кадокава». В 50 томах, Токио: Кадокава сётэн, 1987—1990)
|
Напишите отзыв о статье "Овари (провинция)"
Отрывок, характеризующий Овари (провинция)
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.