Овсянки (фильм)

Овсянки
Жанр	роуд-муви
Режиссёр	Алексей Федорченко
Продюсер	Игорь Мишин Мария Назари
Автор сценария	Денис Осокин (автор повести)
В главных ролях	Юрий Цурило Игорь Сергеев Юлия Ауг Виктор Сухоруков
Оператор	Михаил Кричман
Композитор	Андрей Карасёв
Кинокомпания	АпрельМИГпикчерс Медиа Мир
Длительность	75 мин
Бюджет	≈ 1,4 млн долларов
Страна	Россия Россия
Язык	русский
Год	2010
IMDb	ID 1693830
Выход фильма «Овсянки»

К:Фильмы 2010 года

«Овся́нки» — российский драматический фильм 2010 года режиссёра Алексея Федорченко. По одноимённой повести Дениса Осокина, которая была опубликована в 2008 году в журнале «Октябрь» под псевдонимом Аист Сергеев. Фильм представлял Россию в конкурсной программе 67-го Венецианского кинофестиваля, где удостоился нескольких призов.

Сюжет

Директор целлюлозно-бумажного комбината Мирон Алексеевич едет совершать якобы мерянский традиционный обряд погребения — (кремирования) своей жены Татьяны в те места, где они когда-то проводили медовый месяц, из Неи в Мещёрскую поросль (Горбатов). В попутчиках у него фотограф — Аист Всеволодович, которому он по дороге рассказывает интимные подробности своей жизни — что является частью известного им обоим архаичного погребального ритуала. Вместе с телом женщины также они везут двух маленьких птиц, овсянок. Повествование часто прерывается воспоминаниями героев.

Красной нитью через весь фильм идёт повествование о нравах и обычаях (вымышленных) древнего народа мери, затерявшегося в костромской глуши, который наука считает исчезнувшим, но к которому причисляют себя главные герои картины. Мерянская свадьба, мерянские похороны, отношение к жизни и смерти — значительная часть сюжета.

Кульминация картины — погребальный костёр на берегу Оки. Затем прах Татьяны предают воде. Аист вспоминает, как много лет назад они с отцом таким же образом проводили в последний путь мать и сестру, и сожалеет, что отца похоронили по христианскому обряду.

На обратном пути герои заезжают к проституткам. На подъезде к Костромской области, на Кинешемском мосту, овсянки, вырвавшись из клетки, взлетают перед лицом Мирона, ведущего автомобиль — и машина слетает с моста в «великую мерянскую реку» Волгу. Главные герои тонут. Но принять смерть от воды, по «мерянской вере» (выдуманной создателями фильма), — значит обрести бессмертие.

В ролях

• Юрий Цурило — Мирон Алексеевич Козлов, директор целлюлозно-бумажного комбината
• Юлия Ауг — Таня, жена Мирона Алексеевича (в девичестве — Овсянкина)
• Игорь Сергеев — Аист Всеволодович Сергеев, фотограф
• Виктор Сухоруков — Всеволод (псевдоним — Веса) Сергеев, отец Аиста, мерянский поэт-самоучка
• Вячеслав Мелехов — продавец птиц
• Лариса Дамаскина — милиционер Зоя
• Иван Тушин — Аист в детстве
• Юлия Тушина — мама Аиста
• Лейсан Ситдикова — Римма
• Ольга Добрина — Юля
• Сергей Ярмолюк — инспектор ГИБДД
• Ольга Гилева — продавщица
• Артём Хабибулин — продавец
• Виктор Геррат — электрик

Съёмочная группа

• Режиссёр — Алексей Федорченко
• Оператор — Михаил Кричман
• Художники — Андрей Понкратов, Алексей Потапов
• Продюсеры — Игорь Мишин, Дмитрий Воробьёв и Мария Назари
• Автор сценария — Денис Осокин (автор повести)
• Композитор — Андрей Карасёв
• Монтаж — Сергей Иванов

Съёмки и премьера

Создание фильма финансировал продюсер Игорь Мишин, так как «в Минкульте сочли сценарий „Овсянок“ порнографическим». Помимо города Горбатова (Нижегородская область) и Нижнего Новгорода, съёмки проходили в Екатеринбурге (сцена на мосту в финальных титрах и сцена посещения главными героями торгового центра, где они обедают около катка, а также сцена свадьбы в общежитии) и в посёлке Кослан Удорского района Республики Коми (в фильме представлен как город Нея).

В начале лета 2010 года показ «Овсянок» был заявлен на «Кинотавре», но картину в последний момент отозвали. Отборщики Венецианского фестиваля поставили режиссёру условие: или «Кинотавр» в июне, или Венеция в сентябре. Картина представляла Россию в основном конкурсе Венецианского кинофестиваля, где имела успех: «Сам Тарантино, великий и ужасный, демонстративно аплодировал, стоя на премьере российской картины».

В международный прокат фильм попал под названиями «Тихие души» (на английском языке) и «Последнее путешествие Тани» (на французском языке). Название «тихие души» взято из текста повести, по которой был снят фильм: «Народ странноват тут — да. Лица невыразительные, как сырые оладьи. Волосы и глаза непонятного цвета. Глубокие тихие души. Половая распущенность. Страсти не кипят. Частые разводы, убийства и самоубийства не имеют видимых оснований».

Награды и номинации

• 67-й Венецианский кинофестиваль (2010):
  • Приз «Озелла» за лучшее изобразительное решение (оператор-постановщик Михаил Кричман)
  • Приз FIPRESCI (Международная федерация кинопрессы)
  • Приз Экуменического Жюри (Жюри, состоящее из представителей различных конфессий)
  • Почётная Премия Назарено Таддеи (учреждённая в 2007 году по случаю годовщины смерти итальянского режиссёра, учёного и проповедника Назарено Таддеи)
  • Приз «Золотая Мышка» (Международная Ассоциация OnLine Кинокритиков)
• Международный Кинофестиваль стран АТР во Владивостоке «Меридианы Тихого» (2010):
  • Приз за лучшую режиссёрскую работу
• Открытый Фестиваль Кино стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии «Киношок» (2010):
  • Приз за лучшую режиссуру
• Кинопремия «Ника» (2011)
  • Лучшая музыка к фильму — Андрей Карасёв
  • Лучшая сценарная работа — Денис Осокин

Премьерный показ в разных странах

Премьерные показы состоялись:

• Италия — 4 сентября 2010 (67-й Венецианский кинофестиваль)
• Россия — 15 сентября 2010 (кинофестиваль «Меридианы Тихого»); 28 октября 2010 — широкий экран
• США — 28 сентября 2010 (Международный кинофестиваль в Нью-Йорке); 13 января 2011 (Международный кинофестиваль в Палм-Спрингс); сентябрь 2011 (ограниченный показ на широком экране)
• Германия — 2 октября 2010 (Кинофестиваль в Гамбурге)
• Польша — 9 октября 2010 (Варшавский кинофестиваль)
• Франция — 12 октября 2010 (Cinessonne Film Festival); 2 ноября 2010 (Regards de Russie); 3 ноября 2010 — широкий экран
• Бельгия — 14 октября 2010 (Международный кинофестиваль в Генте); 5 января 2011 — широкий экран
• Великобритания — 14 октября 2010 (Лондонский кинофестиваль)
• Бразилия — 22 октября 2010 (Международный кинофестиваль в Сан-Паулу)
• Греция — 10 декабря 2010 (Международный кинофестиваль в Салониках); 20 января 2011 — широкий экран
• Нидерланды — 24 февраля 2011

Трактовки

Кинообозреватель «Российской газеты» Валерий Кичин воспринял «Овсянки» как «языческую поэму огромной эмоциональной силы, которая действует гипнотически». Сразу после премьеры он провёл параллель между «Овсянками» и лучшим, по его мнению, фильмом Тарковского — «Зеркало». Кичин отметил мощность эффекта остранения, которое производит картина: «то, что считается грязным, греховным, вдруг оказывается целомудренно чистым и человечным».

Михаил Трофименков («Коммерсантъ») отметил, что создатели фильма копнули глубже христианства, традиционно отождествляемого в России с духовностью, и попытались погрузить зрителя в преданный забвению современными европейцами мир язычества. По его наблюдению, фильмом «Овсянки» в российское кино введён «новый антропологический тип… лысеющих мужчин, улыбчивых женщин, что называется, в теле, не первой свежести уличных попрыгушек». Для Андрея Плахова «Овсянки» — это «метафора потерянного (а возможно, и никогда не существовавшего) мира, раздавленного катком индустриализации».

В сентябре 2011 г. фильм вышел в ограниченный североамериканский прокат. Рецензенты ведущих изданий США не преминули отметить продуманность звукового ряда и блестящую операторскую работу:

• Высший балл из возможных выставил российскому фильму Роджер Эберт, отметивший, что давно не был так тронут: «всего за 75 безупречных минут фильм достигает глубин эпоса».
• Джим Хоберман полагает, что неспешный ритм и бесшовное сращение прошлого с настоящим позволяют авторам разглядеть за поверхностью повседневной жизни глубокую архаику.
• Кинокритик The New York Times увидела в «Овсянках» урок того, как следует прощаться с наиболее тебе близким: «Спокойно принимая текучесть времени, этот необычный фильм напоминает нам о том, что слова „умереть“ и „исчезнуть“ далеко не всегда — синонимы».

Музыка к фильму

Композитор Андрей Карасёв о фильме: «Для меня весь мир в этом фильме заключается в людях. Именно они являются носителями забытой памяти исчезнувшего народа. И тот мир, который я видел в их глазах, я и пытался передать.»

«Общая работа над фильмом длилась где-то полгода. Для фильма я использовал тибетские инструменты: дунчены — большие медные трубы, диджириду — это огромная полая труба с одним единственным звуком. Но от него-то и бегут мурашки по коже. Также шаманские инструменты: барабанчик дамару и канглинга — это своеобразная флейта из человеческой ноги.»

«Также были использованы велосипедные спицы, всякие тазы для белья, звук спускающегося в шахту лифта, перестроенные гитары. Не было ни одного инструмента, кроме тибетских, которые звучали бы так, как должны звучать. Все приходилось перестраивать, искажать. Потому что вся эта „корявость“ в инструментах очень напоминала корявость положения меря, народа, от которого сейчас остались какие-то отзвуки, эхо.»

Андрей Карасёв был номинирован за лучшую музыку к фильму на премии «Белый слон», «Золотой орёл», на премию «Ника» был номинирован в двух категориях — открытие года и лучшая музыка к фильму, лауреатом которой он стал в 2011 г.

В фильме были использованы:

• Музыка Марины Шмотовой
• Музыка Дарьи Чаруши
• Песня «Если ты меня полюбишь» в исполнении Анны Герман, слова — Романа Садовского, музыка — Катажины Гертнер
• Песня «Запах лета», слова — Дениса Осокина, музыка — Александра Пантыкина

См. также

• «Мертвец» (1995) — американский роуд-муви, также поднимающий темы исчезновения близких природе культур и личного бессмертия.
• «Небесные жёны луговых мари» (2012) — российская этносказка о народности мари.

Ссылки

• [www.ovsyanki.ru/ Официальный сайт фильма]
• [www.megacritic.ru/film/1374.html Овсянки] на сайте megacritic.ru
• [www.1tv.ru/sprojects_edition/si5730/fi9695 Закрытый показ — Фильм Алексея Федорченко `Овсянки` — Первый канал]
• [www.svobodanews.ru/content/transcript/2147206.html О фильме] в интервью Радио «Свобода» с режиссёром Алексеем Федорченко от 2 сентября 2010 года
• [kbanda.ru/index.php/reportazhi/169-kino-i-teatr/1250-qovsyankiq-roudmuvi-po-russki Ева Адамович. «Овсянки»: роуд-муви по-русски]

Отрывок, характеризующий Овсянки (фильм)

– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.