Овчинин, Алексей Николаевич

Алексей Николаевич Овчинин
Страна:	Россия Россия
Воинское звание:	подполковник
Экспедиции:	«Союз ТМА-20М»
Дата рождения:	28 сентября 1971(1971-09-28) (52 года)
Место рождения:	Рыбинск, Ярославская область, РСФСР, СССР
Награды:
Позывной:	Бурлак

Алексей Николаевич Овчинин (род. 28 сентября 1971) — российский космонавт-испытатель отряда космонавтов Роскосмоса. 120-й космонавт СССР/России и 547-й космонавт мира. До поступления в отряд космонавтов проходил службу в качестве командира авиационного звена 70-го Отдельного испытательного тренировочного авиационного полка особого назначения (ОИТАПОН) имени В. С. Серегина РГНИИ ЦПК (пос. Чкаловский), Московский военный округ.

Совершил космический полёт на транспортном пилотируемом корабле «Союз ТМА-20М» в марте-сентябре 2016 года к Международной космической станции. Участник основных космических экспедиций МКС-47/МКС-48. Продолжительность полёта составила 172 суток 03 часа 47 минут 15 секунд.

Образование

Окончил среднюю школу № 2 и музыкальную школу (по классу фортепьяно) в городе Рыбинске. Занимался в рыбинском аэроклубе.

С августа 1988 года по сентябрь 1990 года — курсант Борисоглебского высшего военного авиационного училища лётчиков, с сентября 1990 года по август 1992 года — курсант Ейского ВВАУЛ, по окончании которого получил квалификацию «лётчик-инженер».

В 2012 году поступил на факультет государственного и муниципального управления Владимирского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы.

Опыт работы

С августа 1992 года по февраль 1998 года служил лётчиком-инструктором учебно-авиационного полка (УАП) Ейского ВВАУЛ в Батайске.

С февраля 1998 года по сентябрь 2003 года — летчик-инструктор, затем командир авиационного звена УАП Краснодарского военного авиационного института (ВАИ) в Котельниково (Волгоградской области).

С сентября 2003 года и до зачисления в отряд космонавтов проходил службу в качестве командира авиационного звена 70-го Отдельного испытательного тренировочного авиационного полка особого назначения (ОИТАПОН) имени В. С. Серегина РГНИИ ЦПК (пос. Чкаловский), Московский военный округ.

Лётчик-инструктор 2 класса. Освоил самолёты Як-52 и Л-39. Общий налёт — более 1300 часов.

Приказом министра обороны РФ в 2012 году уволен из Вооруженных сил в запас. Подполковник ВВС запаса.

Подготовка к космическим полётам

11 октября 2006 года — на заседании Межведомственной комиссии по отбору космонавтов был зачислен в отряд космонавтов для прохождения общекосмической подготовки (ОКП).

С 16 по 22 июня 2008 года в Севастополе участвовал в тренировках на случай посадки спускаемого аппарата на воду в составе условного экипажа вместе с Робертом Тёрском (Канада) и Ричардом Гэрриотом (США).

9 июня 2009 года присвоена квалификация «космонавт-испытатель» и вручено удостоверения космонавта № 205.

1 августа 2009 года назначен на должность космонавта-испытателя отряда ЦПК.

В октябре 2009 года на космодроме Байконур принимал участие в тренировках в малом исследовательском модуле (МИМ).

26 апреля 2010 года был аттестован в качестве космонавта отряда ФГБУ «НИИ ЦПК имени Ю. А. Гагарина».

Имеет классную квалификацию лётчика-инструктора 2-го класса, парашютиста-инструктора, офицера-водолаза.

В сентябре 2013 года принимал участие в миссии «Caves» в пещерах на острове Сардиния (Италия), в ходе которой пять астронавтов и космонавтов из различных космических агентств работали в мультикультурной и многонациональной команде в экстремальных условиях под землей.

Проходил подготовку в составе дублирующего экипажа ТПК «Союз ТМА-16М», старт которого состоялся 27 марта 2015 года, в настоящее время проходит подготовку в качестве командира основного экипажа ТПК «Союз МС-01», старт которого планируется на 30 марта 2016 года.

Осенью 2015 года в ЦПК Алексей Овчинин принял участие в дегустации различных блюд, предназначенных для космонавтов на борту МКС. Вместе с космонавтом Скрипочкой в течение восьми дней они продегустировали 160 блюд. За один прием пищи космонавты пробовали сразу около 20 наименований блюд. Еда оценивалась по 9-балльной шкале. При этом калорийность основной части суточного рациона для космонавтов составляет 2 тысячи килокалорий.

Первый полёт

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=8WueJw3VN58 Старт РКН «Союз-ФГ» с ТПК «Союз ТМА-20М»].

Стартовал 19 марта 2016 года на корабле «Союз ТМА-20М» в качестве командира экипажа вместе с бортиженерами Олегом Скрипочкой и Джеффри Уильямсом. Корабль в тот же день успешно состыковался с МКС.

7 сентября 2016 года спускаемый аппарат ТПК «Союз ТМА-20М» приземлился в 147 км юго-восточнее города Джезказган в Казахстане. Продолжительность полёта составила 172 суток 03 часа 47 минут 15 секунд.

Награды и почётные звания

• медаль «За воинскую доблесть» II степени;
• медали «За отличие в военной службе» I, II, III степени;
• медаль «За службу в Военно-воздушных силах».

Семья

• Жена — Светлана.
• Дочь — Яна (2007 г.р.)

Ссылки

• [archive.is/20130912095849/rweek.ru/article/a-1464.html Рыбинец — космонавт № 205]
• [astronaut.ru/as_rusia/2005/text/ovchinin.htm?reload_coolmenus Биография Овчинина А. Н. на astronaut.ru]
• [www.bvvaul.ru/profiles/1067.php Биография Овчинина А. Н. на сайте Борисоглебского ВВАУЛ]
• [gazeta-rybinsk.ru/2011/04/13/896 Звездный путь Алексея Овчинина]

Отрывок, характеризующий Овчинин, Алексей Николаевич

Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.